Прежде, чем уйти

— Мне на это плевать. Я полагаю, что такие пустяки для вас не проблема.
— Не совсем так. Наш шериф слишком дотошный малый.
— Он что же, не состоит в клане? — удивился магнат.
Брукс пожал плечами.
— Слишком самостоятельный.
Стефенс вернулся в свое кресло и резко произнес:
— Шериф должен быть вашим человеком, Брукс. Позаботьтесь об этом!
Мэр весь съежился в огромном кресле.
— Скоро выборы, сэр, — глотая слюну, сказал он. — Мы все устроим. Он уже не справляется с потоком преступлений, особенно убийств. Их все больше и больше.
— Подключите к делу прессу. Я помогу вам в этом. А теперь запомните, Брукс: даю вам две недели на подготовку операции. Не я вас тороплю, а мои почки. Они окончательно отказываются работать, мне необходимы новые, и это ваша главная на сегодня задача! Учтите, мэры городов тоже переизбираются, как и шерифы.
Капельки пота скатились по узкому лицу Брукса.
— Я все сделаю, сэр, — выдавил он осипшим голосом.
— Хочу верить вам, Брукс. Больше времени я уделить вам не могу.
Когда мэр сел в машину, то об усталости и не думал. Слова Стефенса о том, что мэры тоже переизбираются, заботили его гораздо больше. И всю дорогу в ушах звучал визгливый фальцет.
 
3
Никто из посетителей бара не заметил, как началась эта свара. Кто-то кому-то что-то сказал, и кулаки пошли в дело. Похоже, что задирами были два рыжеволосых парня. После их появления и начался шум.
Драка была в разгаре, к ней подключились все присутствующие мужчины. Женщины, как и полагается в таких случаях, визжали. Столы кувыркались, стулья летали по воздуху, глухие хлопки кулаков о челюсти соперников и кряканье перемежались с отборной бранью разъяренной толпы.
Именно в этот момент раздался выстрел. Стоп-кадр. Все застыли в нелепых позах, глядя на входную дверь.
На пороге стояли полицейские. Один в форме лейтенанта, а тот. из ствола револьвера которого шел дымок, был сержантом.
— Все живо к стене! — завопил лейтенант. — И не шевелиться!
Стадо перепуганной и потрепанной в драке публики молча и нехотя двинулось к размалеванной стенке бара, отряхивая и поправляя на себе одежду. Ворча и толкая друг друга, все выстроились в ряд.
— Лицом к стене, руки за голову! — приказал лейтенант.
Лица драчунов уткнулись в безвкусно нарисованные волны, и несколько десятков рук сомкнулись над головами.
— Обыщи их, Лунд. — лейтенант кивнул на притихших клиентов, и сам подошел к стойке и, облокотившись на нее, взглянул на испуганного хозяина бара. Это был немолодой уже, с двойным подбородком, мясистым носом и выпученными глазами итальянец.
— Налей-ка стаканчик, Манчини, -ухмыльнулся лейтенант, видя перед собой дрожащий жирок физиономии бармена.
Манчини судорожно начал греметь бутылками и трясущимися руками налил полицейскому порцию виски. Сержант тем временем выгребал из карманов посетителей все подозрительные предметы и бросал их на ближайший стол.
Когда лейтенант осушил рюмку, Манчини с готовностью наполнил ее второй раз.
— Вы вовремя появились, мистер Астор. Они разнесли бы мне все заведение.
— Это моя работа, Манчини, а я хорошо знаю свою работу.
— Конечно, сэр.
Астор выпил вторую рюмку и подошел к столу с трофеями. Здесь всего хватало: несколько кастетов, штук пять ножей и два короткоствольных автоматических пистолета.
— Чьи это пушки? — спросил он сержанта, разглядывая один из них.
— Вот этих рыжих парней, — он указал пальцем на стоящих рядом молодых людей.
— Собери этот арсенал, Лунд.
Сержант сложил все в кучу и замотал в скатерть, на которой лежало оружие.
Астор с деловым видом вернулся к стойке и строго взглянул на Манчини. Тот было взялся за бутылку, но лейтенант остановил его жестом.
— Мне жаль, Манчини, но придется составить протокол. Драка в центре города… Да еще с применением оружия, ты только подумай! Ну а если вымести щеткой пол под столами, то найдется еще столько же. Те, кто поумнее, повыбрасывали свои пушки заблаговременно.
Манчини вновь задрожал.
— Протокол? Зачем же протокол, лейтенант?
— Не будь идиотом! Такое дело не замнешь! Ты же знаешь, судьи не любят, когда в городских кабаках дерутся, да еще с оружием… Придется прикрыть твою лавочку.
Хозяин вытер взмокшее лицо салфеткой.
— Я все понимаю, мистер Астор. Но, может быть, мы разойдемся полюбовно? Скоро День независимости, а у меня есть триста долларов… это презент… могут пригодиться.
Астор засмеялся.
— Ты хочешь сказать, что я из-за трех сотен согласен потерять работу? Глупец!
Сержант незаметно наблюдал за Манчини и одновременно держал на мушке посетителей. Разговора не было слышно, но Лунд знал, о чем идет речь.
Манчини тяжело вздохнул, ему стало ясно, что дешево эта драка не обойдется. Если бар закроют, куда он денется с шестерыми детьми? Он решительно подошел к кассе, расстелил салфетку, выдвинул ящик и высыпал все содержимое с мелочью вместе. Затем все это туго запаковал, вернулся к Астору и положил перед ним сверток.
— Это все, что у меня есть. Здесь больше двух тысяч. Вся сегодняшняя выручка.
Астор нехотя взял увесистый кулек и с трудом запихнул его в карман.
— Ладно, Манчини, на этот раз тебе повезло, но помни, что больше я покрывать тебя не намерен. Если ты будешь разумно себя вести и в дальнейшем, — он похлопал по карману с деньгами, — го я послежу, чтобы в твоем кабаке драк не было.
— Я буду помнить о вас, лейтенант, — дрожь на лице Манчини постепенно затихала.
Астор повернулся к сержанту и крикнул:
— Этих рыжих, чьи пушки, в машину. А остальным советую больше не попадаться мне на глаза. Пошли.
Двоих парней, лет по двадцать каждому, полицейские вывели на улицу и впихнули в патрульную машину.
Лунд сел за руль, а лейтенант с парнями — на заднее сиденье.
Когда они отъехали на значительное расстояние, сержант притормозил.
— Неплохо сработали, мальчики, — усмехнулся Астор.
Парень, сидящий ближе к нему, растянул пухлые губы в улыбке.
— Стараемся, шеф. Все было четко. Лейтенант достал бумажник и выудил из него две купюры по двадцать долларов.
— Получите за работу. Пушки дам в следующий заход. А теперь катитесь и не маячьте в этом районе.
Второй парень взял деньги и сказал:
— Когда понадобимся, вы знаете, где нас найти.
Оба выскочили из машины и исчезли в подворотне.
— Поехали дальше, Лунд. Нам еще полдня дежурить.
Их патрульная машина кралась бесшумно, как дикая кошка, вдоль тротуара. Стражи закона молча курили, вглядываясь в прохожих, в витрины магазинов, в сидящих на скамейках стариков и в бегающих мальчишек — разносчиков газет и зелени.
— А ну-ка тормозни, приятель, — неожиданно прервал тишину Астор.
Машина застыла на месте.
— Вы что-то обнаружили, шеф? — спросил, озираясь по сторонам, Лунд.
— Вон, видишь девчонку у столба? Ярдах в пятнадцати по ходу.
Лунд взглянул вперед.
— Ну и что? Сопля лет четырнадцати.
— Болван! Ты сгниешь в сержантах. Девчонка на игле.
— Неужели наркоманка?
— Ладно, пойдем пощупаем ее.
Они не торопясь вышли из машины и, держась ближе к домам, смешались с толпой прохожих. Достигнув цели, они резко подскочили к девчонке сзади. Она заметила их, когда уже была зажата с двух сторон.
— Тихо, милашка, без шума. Пойдем-ка покатаемся.
Пленница начала брыкаться, но ее слабые потуги ни к чему не привели. Прохожие с удивлением наблюдали, как два здоровых копа волокут полуребенка по тротуару. Через мгновение они забросили ее в машину, как игрушку.
— Отъезжай, Лунд, — приказал Астор, видя, что толпа зевак начинает расти.
Сержант сорвял машину с места и свернул за угол.
— Отпустите меня, — отбивалась задержанная. — Да пусти же ты, фараон проклятый!
— Заткнись!
Астор шлепнул ее по щеке. Она тут же замолкла. Ее полные слез глаза застыли, с ненавистью глядя ему в лицо.