Злой гений Нью-Йорка-Дело Епископа]

Ванс наклонился над столом и погасил свою папиросу. Потом он встал и беззаботно подошёл к шахматному столу, стоявшему в углу.
— Вы говорите, что Парди обсуждал свою позицию вот на этой доске, когда к нему подошёл Друккер?
— Именно так, — профессор говорил с вынужденной любезностью. — Друккер сидел и изучал его ходы. Он хотел сделать замечание, но Парди попросил его ничего не говорить. Через четверть часа Парди убрал фигуры, и только тогда Друккер сказал ему, что его игра проиграна.
Ванс рассеянно водил пальцами по доске, а потом взял из ящика две или три фигуры и снова бросил их обратно, точно забавляясь ими.
— Вы не помните, что именно сказал м-р Друккер?
— Я не был особенно внимателен, но, насколько я помню, Друккер сказал, что Рубинштейн очень медлительный и осторожный игрок и неизбежно откроет слабое место в позиции Парди.
— Эта критика не рассердила м-ра Парди?
— Очень рассердила. У Друккера неприятная манера спорить, а Парди сверхчувствителен, когда дело идёт о шахматах. Он дошёл до белого каления от издевательств Друккера.
Мы ещё немного посидели. Маркхэм все извинялся перед профессором за беспокойство, причинённое ему нашим визитом. Ему не понравились приставания Ванса насчёт деталей шахматной партии Парди и, спустившись в гостиную, он высказал это Вансу. Тот лукаво ответил:
— В моей болтовне был известный метод. Я болтал — и я узнал…
— Что ты узнал? — резко спросил Маркхэм.
— Я узнал, что в ящике с шахматами не хватает чёрного епископа, и что найденная у дверей миссис Друккер фигура вполне подходит к тем, которые я видел здесь.
 
Глава XV
БЕСЕДАС ПАРДИ
Вторник, 12 апреля, 12 часов 30 минут пополудни
Сообщение это потрясло Маркхэма. В это время дверь в передней отворилась, и лёгкие шаги стали приближаться к гостиной, Белл Диллард, возвращаясь от миссис Друккер, появилась в дверях. У неё было смущённое лицо и, остановив взгляд на Маркхэме, она спросила:
— Что вы сказали Адольфу сегодня утром? Он в ужасном состоянии. Ходит и пробует все двери и окна, точно ожидает нападения разбойников; он испугал бедную Грету, приказав ей заложить дверь на засов сегодня ночью.
— Значит, он предупредил миссис Мендель? — вмешался Ванс.
Взор девушки быстро обратился на него.
— Да, но он ничего не хочет объяснить мне. Он так возбуждён и так таинствен. А самое странное в его поведении, что он близко не подходит к матери. Что это значит, м-р Ванс? Мне кажется, что произойдёт что-то ужасное.
— Не знаю, что это значит. — Ванс говорил тихо и грустно. — Я даже боюсь сделать попытку объяснить… Мы должны ждать. Как вы нашли миссис Друккер?
— Ей, по-видимому, гораздо лучше. Но все-таки что-то её мучает. Она все время говорила об Адольфе и спрашивала, не заметила ли я в нем чего-нибудь особенного.
— При теперешних обстоятельствах это совершенно естественно, — ответил Ванс, — но переменим разговор. Я слышал, что вчера вечером, перед отъездом в театр, вы провели полчаса в библиотеке. Скажите мне, где была ваша сумочка в течение этого времени?
— Когда я вошла в библиотеку, я положила её вместе с моим манто на столик у двери.
— Это была та же сумочка с ключом?
— Да.
— Так что в течение получаса сумочка лежала на столе, а потом весь вечер вы держали её при себе. А сегодня утром?
— До завтрака я гуляла, и она была со мною. Потом я оставила её на решётке для шляп в передней, и она была там, может быть, час. Когда я пошла в десять часов к леди Мэй, то взяла её с собой. В это время я узнала, что револьвер опять на месте, и отложила свой визит. Сумочка оставалась в стрелковой комнате до вашего прихода, а с тех пор она все время при мне.
Ванс задумчиво поблагодарил её.
— Теперь, когда странствования вашей сумочки прослежены, постарайтесь все о ней забыть. Вы вчера ужинали в ресторане, говорил ваш дядя. Значит, вы поздно вернулись домой?
— Я никогда не возвращаюсь очень поздно, когда бываю где-нибудь с Сигурдом. Мы вернулись в половине первого.
Ванс с улыбкой встал.
— Теперь мы пойдём к м-ру Парди, может, он просветит нас. Кажется, он всегда дома в это время?
— Наверно. Он только что был здесь и сказал, что пойдёт домой.
Мы уже хотели выйти, как вдруг Ванс остановился.
— Мисс Диллард, я забыл спросить одну вещь. Как вы могли узнать, что вернулись домой в половине первого? Я заметил, что вы не носите часов.
— Сигурд мне сказал, — ответила она.
В эту минуту дверь с улицы отворилась, и вошёл Арнессон. С насмешливым изумлением он посмотрел на нас, а потом увидел Белл.
— Сестричка-то, — заговорил он шутливо, — попала в лапы полицейских. О чем конклав? Блестящий юноша, убитый своим завистливым профессором и тому подобное? Надеюсь, вы не подвергли нашу Диану-охотницу испытаниям на учёное звание?
— Ничего подобного, — сказала девушка.
Когда она исчезла, Арнессон обратился к Маркхэму.
— Ну, какие благие вести вы принесли? Ничего нового о последней жертве? А мне так не достаёт этого мальчика. Он пошёл бы далеко. Позор, что его назвали Джонни Спригг.
— Нам нечего сказать, Арнессон, — прервал его Маркхэм, раздражённый его легкомысленной болтовнёй, — положение осталось прежним.
— Пришли со светским визитом? Может быть, останетесь на ленч?
— Наше право, — холодно сказал Маркхэм, — вести следствие, как мы находим нужным. Мы не обязаны следовать вашим советам.
— Значит, случилось что-то досадное, — саркастически сказал Арнессон. — Я думал, что меня приняли в сотрудники, но вижу, что меня держат впотьмах. Увы! — и он вздохнул с напускной печалью.
Ванс подошёл ближе и заговорил.
— Действительно, Маркхэм, м-р Арнессон совершенно прав. Мы согласились работать вместе, и он может быть полезен нам только в том случае, если будет знать все факты. Я уверен в его скромности, — и Ванс подробно рассказал историю с миссис Друккер.
Арнессон слушал с жадным вниманием.
— Действительно, это жизненный фактор в нашей проблеме, — наконец заговорил он. — Зачем этот Епископ явился к леди Мэй?
— Она вскрикнула как раз в момент смерти Робина.
— Ага, понимаю! Она увидела Епископа из окна, а потом он уселся на ручке её двери в знак предупреждения, что она должна молчать.
— Может быть и так… Теперь у вас достаточно данных, чтобы вывести формулу?
— Можно посмотреть на этого чёрного епископа? Где он?
Ванс достал из кармана шахматную фигурку и подал её Арнессону.
— Вы, наверно, узнаете этого епископа, — коротко сказал Ванс. — Он взят из шахматного ящика в библиотеке.
Арнессон утвердительно кивнул головой.
— Так вот почему вы меня держали впотьмах! Я под подозрением? Какое же наказание полагается за преступное распространение шахматных фигур между соседями?
— Вы не под подозрением, Арнессон, — ответил Маркхэм. — Епископ был оставлен у дверей ровно в полночь.
— А! На полчаса опоздал. Простите, что разочаровал вас.
— Сообщите нам, если ваша формула начнёт выясняться, — сказал Ванс, когда мы уходили.
***
Парди встретил нас с обычной спокойной вежливостью. Трагичность в выражении его лица как будто ещё усилилась.
— Мы пришли к вам, м-р Парди, — начал Ванс, — узнать об убийстве Спригга в Риверсайдском парке. У нас есть основательные причины для каждого вопроса, который мы вам предложим.
Парди покорно кивнул.
— Тогда скажите нам, пожалуйста, где вы были вчера утром между семью и восемью часами?
— В постели. Я встал около девяти.
— Вы не имеете привычки гулять в парке до завтрака?
— Да, гуляю. Но вчера не гулял. Я очень долго работал ночью.
— Когда вы первый раз услышали о смерти Спригга?
— За завтраком. Кухарка передала мне сплетни по этому поводу. Потом я читал газеты.
— И вы, конечно, видели репродукцию с записки Епископа. Какое у вас сложилось мнение об этом деле?