Женщина— апельсин
Согласилась освидетельствоваться у психоаналитика.
Освидетельствование проведено 16 сентября в 14 часов. Анкета заполнена и сдана 16 сентября в 17 часов 30 минут.
Контактна».
— Как вы воспринимаете свою личную жизнь, будучи не замужем?
— У меня много друзей, почти все свободное время отнимает работа.
(В пределах нормы.)
— Опишите предпочитаемый вами образ мужчины.
— Вымышленный? Ну… Выше меня прежде всего… Потом, достаточно добрый и спокойный…
(Задержка с ответом 12 секунд.)
— А как он должен выглядеть внешне?
— Выше меня. Добрый и спокойный.
(Норма.)
— Опишите поконкретней показатели пола, цвет волос, телосложение.
— Показатели пола должны быть явно выраженными, волосы светлыми, полное отсутствие живота и тройного подбородка.
(Норма.)
— У вас есть реальный прототип ?
— Нет.
(Задержка с ответом 15 секунд.)
— Опишите мужской образ, вызывающий у вас отвращение.
— Злой… Толстый… Нет, я не знаю толком, это можно определить только при общении..
(В пределах нормы.)
— Вы когда-нибудь ненавидели мужчину?
— Я не понимаю вопроса.
— Вы воспринимаете подсудимых как мужчин?
— Когда он на меня набрасывается, я немного понимаю, что он не женщина.
(Норма.)
— Вы бы могли убить женщину?
— Если бы была угроза моей жизни, то да.
(Задержка с ответом 5 секунд.)
— Вы считаете себя сексуально привлекательной?
— Несомненно.
(Норма.)
— Вы можете сознательно спровоцировать приставание к вам мужчины?
— Если захочу, наверное, да.
(В пределах нормы.)
— Да или нет?
— Да.
(Норма.)
— Что для вас является жизнеопределяющим?
— Работа.
(Норма.)
— А если она не приносит удовлетворения?
— Работа.
(Норма.)
— Как вы определяете социальный статус человека, преступившего закон?
— Преступник, который должен быть наказан.
(Норма.)
— Вы считаете себя виновной в смерти Левакова и Пушкарева?
— Да.
(Задержка 12 секунд.)
— Предположим, вы бы заранее знали о нападении Левакова, стали бы стрелять?
— Нет.
(Норма.)
— Предположим, вы бы заранее знали о нападении Пушкарева, стали бы стрелять?
— Да.
(Норма.)
— Вы согласитесь пройти тест на детекторе лжи?
— Я думала, что этот прибор — детектор. Я уже согласилась.
(Норма.)
— Этот прибор просто регистрирует некоторые медицинские показатели, ваше давление, пульс, вот здесь на экране высвечивается время задержки с ответом на вопрос. Вы прошли освидетельствование. Пульс шестьдесят два, давление сто двадцать на восемьдесят. Отказов отвечать — нет. Не понятый вопрос — один. Контактность с психологом — достаточная. Отчет будет представлен завтра до десяти утра. Распишитесь. Вот в этой графе — ваши претензии, если таковые имеются.
В графе «Примечания и проблемы» Ева написала:
«Задаваемые вопросы имели явно направленный на различие полов акцент. Опять со мной сыграла шутку моя привлекательная внешность. Прошу дополнительного освидетельствования у психолога-женщины. Желательно моего возраста».
Достаточно упитанный, с разрастающейся лысиной доцента психолог изумленно прочел написанное Евой. Он спрятал свой округлый животик в узкое пространство между креслом и компьютерным столом, он потел и изо всех сил старался не смотреть на коленки Евы Николаевны.
Четверг, 17 сентября, утро
Ева Николаевна стояла по стойке «смирно» у дверей в кабинете прокурора города. Хорватый и прокурор задумчиво смотрели на нее через пространство комнаты. В окна хлестал сильный дождь, пахло в кабинете хорошими сигаретами и кожей. Хорватый скрестил свои огромные руки на папке с бумагами по делу Кургановой Е. Н., прокурор положил изящные ладони с тонкими слабыми пальцами на компьютерную распечатку — заключение о психологическом освидетельствовании контактной Евы Николаевны. В углу комнаты осторожно звякнули часы и рассыпали прозрачный и нежный звук, но бить не стали: половина одиннадцатого. Часы словно разбудили мужчин. Еве предложили сесть.
— Здесь написано, — медленно и глухо проговорил прокурор, — что вы настаиваете на дополнительном освидетельствовании.
— Никак нет. Я просто предложила провести еще одно.
— Что вам это даст, здесь и так достаточно нормальное заключение… Вы целеустремленны… В хорошей физической форме… Вот, правда, сексуально озабочены… Так написано… Но агрессивность к противоположному полу не прослеживается.
Хорватый и прокурор посмотрели внимательно на Еву. Она сидела очень прямо, не касаясь спиной стула, и с чуть заметной улыбкой внимательно смотрела в лицо говорившего.
— Ева Николаевна, почему бы вам просто рассказать нам, в чем дело. — Хорватый говорил медленно и так проникновенно, словно священник со смертником. — Мы сейчас здесь одни… ваше начальство, так сказать… Из этого кабинета секреты не пропадают. Давайте наконец договоримся.
— Как это — договоримся?
Глаза у Евы были удивленными, а руки сложены на коленках. В разговор вступил прокурор:
— Гмм… Так сказать… Нам ваша проблема понятна. Я называю это болезнью новичков, мне никаких психологов не надо, все и так ясно. Вам хочется самой довершить любое трудное расследование, вы возмущены несоответствием приложенных вами усилий и наказания, которое назначается преступнику… Но поймите… Закон должен предусматривать сделку, иначе он не закон, а обреченность… Хочу сделать вам предложение. В принципе, определенные обязанности у нас выполняют специальные люди, но иногда… в порядке исключения, вы можете сами участвовать в исполнении смертных приговоров. Это легко устроить, и смею вас заверить, что болезнь новичков покинет вас после первого же приведения приговора в исполнение.
В кабинете повисло молчание Еве надоело притворяться, и невинное удивление сменилось на ее лице насмешливо-упрямым выражением, так хорошо знакомым Хорватому. Он досадливо и нарочито шумно вздохнул.
— Прошу прощения, но вы путаете, по моему мнению, причину. Вы не там ее ищете, причина не во мне, понимаете Она Не Во Мне, — сказала Ева четко и без выражения. — Причина, она в обстоятельствах, а обстоятельства — это все мы, но в основном — вы.