Игрушка богатого человека

— Мне нужна информация, — повторил Нэш, ничуть не смущенный такой строгой отповедью. Они все это уже проходили раньше.
Мейсон обреченно вздохнул:
— Тебе это обойдется недешево.
— В прошлый раз я дал тебе четыре билета на матч “Черных ястребов”  [10]. За тобой должок.
— Билеты были паршивые, на стоячие места, — возразил Мейсон. — Ни черта не было видно.
— Шутишь.
Нэш забыл, что билеты были плохие, иначе он не стал бы о них напоминать.
— Ничего я не шучу. Тебе-то они небось даром достались. А ты попробуй сводить на хоккейный матч двух ребятишек, когда у тебя билеты на стоячие места и им все равно ни черта не видно.
— Ладно-ладно, я тебе все верну сполна.
— То же самое ты говорил и в прошлый раз.
— На этот раз я серьезно.
— Чего тебе надо?
— Вся грязь, какую сможешь накопать на Сару Айви.
— На Сару Айви? В смысле, на жену Донована Айви?
— Вот именно.
— А она не слишком шикарна для тебя?
— Все они слишком шикарны для меня.
— Вот тут ты попал в самую точку, — сказал Мейсон и повесил трубку.
Два дня спустя Нэш уже оправился настолько, что решил нанести визит в библиотеку. Он направился прямиком в отдел микрофильмов, нашел нужный ему материал и получил ролик. Все проекторы были заняты, но он остался в дверях, ожидая, пока кто-нибудь уйдет. Первым обернулся какой-то мужчина средних лет в приличном консервативном костюме. Заметив Нэша, он пристально вгляделся в его лицо, торопливо собрал свои ролики и убрался восвояси.
Нэш уселся перед экраном, загрузил ролик в проектор и повернул ручку. Нужную ему заметку он нашел в колонке “Жизнь в Чикаго” газеты “Трибюн”. Иллюстрированный репортаж о доме Айви.
Впечатляющий домик, ничего не скажешь. “Показуха” — вот было первое слово, пришедшее ему на ум. “Показуха” — вот было второе слово, пришедшее ему на ум. “Показуха”, — повторил он про себя, потому что больше на ум ничего не приходило.
Первый же снимок, сделанный от ворот и запечатлевший подъездную аллею и фасад здания, вызвал у Нэша целую цепочку совершенно определенных ассоциаций. Система охранной сигнализации. Бриллиантовое колье. Доберман-пинчеры, свободно бегающие по двору. Дворецкий. Норковое манто. “Роллс-Ройс”.
Дальше шло сопровождаемое фотографиями описание внутреннего убранства дома. Широченная парадная лестница, как в фильме “Унесенные ветром”, оснащенная непременными канделябрами. В хозяйской спальне — необъятных размеров кровать под балдахином, точная копия ложа, на котором в незапамятные времена нежился какой-то монарх. К спальне примыкали две ванные комнаты, обе с биде, а также гардеробные и дамская туалетная.
Великолепно.
Так, теперь кухня. Наверное, у них французский шеф-повар, на меньшее это помещение не было рассчитано. При кухне находились холодильная камера промышленных размеров и винный погреб. Так, дальше солярий с ванной-джакузи, способной вместить двенадцать человек за один сеанс. На участке возле дома был устроен искусственный водопад, окруженный экзотическими растениями в цвету. Образцово-показательный сад, над которым потрудились ландшафтные дизайнеры. Теннисный корт, черт бы его побрал. Домик для гостей. Бассейн, формой напоминающий амебу. Бассейн специально сфотографировали в ночное время, чтобы продемонстрировать потрясающее подводное освещение.
Да, шикарное жилище.
Хорошо бы заснять Сару Айви с Крэем, а потом наложить их изображения на фото бассейна! Заголовок: “Купание голышом в цементном пруду” или что-то в этом роде.
Нэш скопировал фотографию бассейна. Потом он вернул изображение назад, к снимку, сделанному сквозь кованую решетку ворот: на нем была видна подъездная аллея и парадный вход в особняк. Это фото он тоже скопировал.
Перед возвращением в редакцию Нэш заскочил в магазин карнавальных костюмов и взял напрокат дешевый фрак. Для Сары Айви ничего не жалко.
* * *
Серебряные приборы звякали о парадный фарфор: официанты торопливо убирали со столов. Обед стоимостью в двести долларов за персону подходил к концу. Женщины ненадолго покидали общество, чтобы подкрасить губы. Мужчины толпились в вестибюле и курили в ожидании начала аукциона. Сара Айви осталась сидеть за столом, который они с Донованом занимали вместе с Адрианом Вудхаузом, председателем Фонда грамотности, и его женой Маргарет.
Напротив Сары за тем же столом сидел Расселл Крэй. Это была идея Донована — усадить его вместе с женой за тот же стол в надежде положить конец сплетням, которые могла спровоцировать заметка в бульварной газете. Сара не знала, положит ли этот маневр конец сплетням, но он, безусловно, поставил в неловкое положение всех сидящих за столом, за исключением Донована. По его лицу трудно было о чем-либо догадаться, но Сара не сомневалась, что он получает извращенное удовольствие оттого, что все остальные чувствуют себя не в своей тарелке. Он прямо-таки упивался подобными ситуациями.
Элегантно одетые люди вернулись на свои места, останавливаясь по пути, чтобы пообщаться со знакомыми. Настало время для супружеской четы Айви представить собравшимся Адриана Вудхауза. Совместное представление тоже было идеей Донована.
Старательно разыгрывая на людях роль заботливого мужа, Донован помог Саре подняться со стула. Они вместе подошли к возвышению, причем Донован занял место рядом с ней. Он одарил ее нежной, ободряющей улыбкой.
Выглядел он безупречно и прекрасно это сознавал. Они отлично смотрелись вдвоем. На Доноване был элегантный фрак, на ней — черное кружевное платье, которое он для нее выбрал. На руках у Сары были длинные черные перчатки выше локтя. На шее, на белой-белой коже выше квадратного выреза платья красовалось бриллиантовое колье.
Великолепный спектакль.
Вот именно. Всего лишь спектакль.
Присутствие Донована возмущало Сару до глубины души. Фонд грамотности был ее проектом, ее детищем, она в это искренне верила, ей казалось, что это дело придает значимость ее жизни. Но потом вмешался Донован и превратил дело ее жизни в балаган, в рекламный трюк, работающий на укрепление его репутации.
Он заговорил в микрофон:
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, дорогая, — сказал Донован тихим голосом, когда-то вызывавшим у нее дрожь волнения. Теперь этот голос ничего не вызывал, кроме неприязни.
— Спасибо, — церемонно ответила она, как заведенная кукла, и Донован на миг позволил себе недовольно нахмуриться: по сценарию предполагалось, что они должны обмениваться дружескими шутками.
Сара окинула взглядом толпу гостей. На их лицах застыло вежливое выжидательное выражение. Только тут до нее дошло, что большинство присутствующих — женщины. Благодаря Доновану и его влиянию им удалось продать две тысячи билетов. Мистер Вудхауз остался очень доволен.
За последний год популярность Донована просто невероятно выросла, с тревогой заметила Сара. Каким-то непостижимым образом ему удалось приобрести статус чуть ли не городской знаменитости.
Интересно, кто из присутствующих пришел сюда ради распространения грамотности? Может, все они пришли просто поглазеть на Донована?
— Вы внесли щедрый вклад в Фонд грамотности, Чикаго, — сказала Сара в микрофон. Толпа вежливо похлопала в ладоши.
— Заглянув в каталог, вы можете убедиться, что мы получили замечательные пожертвования для нашего аукциона, семьдесят два лота. Но перед началом аукциона… — Сара опять окинула взглядом толпу, — позвольте представить вам человека, без участия которого сегодняшнее событие не могло бы состояться…
Рука Донована сжимала ее руку, до боли стискивая костяшки пальцев.
Это было предупреждение: “Представь меня в выгодном свете”.
А ведь это и есть тот самый момент, которого она так ждала, вдруг поняла Сара. Редкая, может быть, единственная возможность столкнуть его с пьедестала на глазах у всех.
“Мой муж меня избивает.
Мой муж меня насилует”.