Забытая погремушка

– А спорим, покажу! – донеслось до нее.
– На что спорим?
– На полбанки!
– Заметано. Витька – разбей! Центральный из парней, светловолосый крепыш, встал и окликнул девушку:
– Девушка! Извините, вы еще не опаздываете?
– Нет.
– Можно вес на минуточку? По одному вопросу?
Девушка подошла к курилке.
– Вы извините, – вежливо сказал крепыш, – просто мы тут поспорили. Спор, знаете, дело такое, мужское. На поллитра поспорили.
– О чем?…
– Что я вам покажу.
– Что покажете? – удивилась она.
– Ну вы какая-то вообще, – в свою очередь удивился он. – Ну что парень девушке может показать?
– Картину?
– Да уж картину, – туманно пообещал он. – Васю покажу.
– Какого Васю?
– Своего. Какого же еще?
Он расстегнул рабочие штаны и беззастенчиво извлек на свет «Васю».
– Ой-й, какая сарделька… – удивленно протянула девушка. – Откуда это у вас?
Парень не нашел, что ответить. Его товарищи засмеялись.
– Ой – она шевелится! И растет? – Девушка расширила глаза и отступила на два шага.
– Ладно, посмотрела и хватит. – Парень стал прятать «сардельку» на место, отвердевший орган не помещался. – Перекур окончен, нам работать пора.
И все трое направились в раскрытые ворота ближнего кирпичного здания, даже не попрощавшись.
Девушка повертела головой и последовала указателю «Администрация». По лестнице она поднялась на второй этаж и открыла дверь с табличкой «Отдел кадров».
– Так, – сказала массивная блондинка, похожая на холмогорскую корову. – Новикова Светлана Ивановна. Надо же, четвертая Новикова за третий день к нам приходит. Печатать-то хорошо умеешь?
– С отличием окончила курсы.
– Сейчас проверим, чему вас там на курсах учили. – Глаза блондинки замаслились, ощупывая ее фигуру. – Тебя Егорыч уже проверял? Ну, вахтер?
– Проверял, конечно. Все в порядке.
– Егорычу можно верить, – подала голос тонкая смуглая брюнетка в очках, сидевшая за вторым столом.
– Доверяй, но проверяй. Тут тебе производство, а не хухры-мухры, девонька. Одеваться надо скромно, чтоб от работы ничего не отвлекало. Вот этого вот, – она привстала и грубо подбросила ладонями Светины груди, – чтоб не было! Что это ты сиськи выставила? Не на гулянку пришла! Вытащи оттуда вату немедленно!
– Там нет ваты, – возразила Света робко.
– Ка-ак это нет?! Ишь расхвасталась! Вот у меня нет – так это я доказать могу.
И кадровичка круговыми движениями ладоней вывинтила из декольте устрашающий бюст размером с два футбольных мяча.
– Видишь? Тут все без обмана. А у тебя в таком возрасте откуда?
Она быстро извлекла из чашечек бюстгалтера Светины груди и прислонила к ним свои мячи, как бы сравнивая. При касании сосками Светины розовые изюминки напряглись. Кадровичка схватила их двумя пальцами и стала крутить, как гайки.
– Хорошая девочка на работу пришла, – задыхалась она.
Брюнетка втиснулась между ними и опустилась на колени. Она стянула со Светы трусики и зло сказала:
– А волосы на теле надо брить! Ты уже взрослая. Тут сначала комбайном косить надо, хрен чего поцелуешь, потом не отплюешься!
– Рита! – раздраженно сказала сверху блондинка, не прекращая разминать Светины груди. – Не почистишь после этого зубы – целоваться не лезь!
– А ты спрячь свое вымя! – отреагировала та. – Девочка на работу пришла, а не сиськи крутить.
– Знаем мы эту работу… декреты не успеваем оформлять. Ну что ты лыбишься, Новикова? Давай анкету заполняй!
Заполнив анкету, Света отнесла ее на четвертый этаж, поставила печать и, следуя распоряжению, отправилась в бухгалтерию.
В большой комнате сидели над счетами за кипами бумаг полтора десятка сотрудниц. Между ними расхаживал главный бухгалтер – седенький старичок в нарукавниках. Он внимательно прочитал записи на листке, поданном девушкой.
– Ты вовремя пришла, – сказал он. – У нас только вчера прошел конкурс, но тебя, как новенькую, мы еще успеем посмотреть.
– Какой конкурс? – опасливо спросила Света.
– На лучшую задницу, – объяснил старичок.
– Никифор Никитич!… – укоризненно протянула седая бухгалтерша у окна.
– Что такое? Ну, опоздала девочка на один день – ничего, неважно. Криницына – сбегай-ка к чертежникам, циркуль принеси. А ты, Жукова, в закройное за сантиметром – одна нога здесь, другая там!
– А… это зачем? – спросила Света.
– А показатели конкурса такие. Размеры, круглость, гладкость и упругость. Для того и измерительные приборы. Юбочку сними свою. Нет, кофточку ты оставь, это нас не интересует. Та-ак, вот сюда на табуреточку… не бойся, я поддерживаю. Трусики лучше тоже совсем сними, что они тут у нас будут болтаться. Соболева, поднеси-ка лампу! Да не так! Который год работаешь, и все толку от тебя нет. Ты сбоку, сбоку свети, чтоб тень ложилась, если шершавинки.
Придерживая очки, он внимательно изучал розоватые Светины округлости. Одобрительно пошлепал:
– А дрожит-то как! Мяконькие. А напряги! Да-а… Вот с упругостью не очень. Но ничего. Зато гладкость – пять с плюсом! – погладил рукой шелковистую кожу, не удержался и чмокнул Свету в попку. – Уж ты прости, это я так… по-стариковски, любя.
– Старый кобель, – отчетливо проговорила седая бухгалтерша у окна.
– Уволил бы я тебя на пенсию с треском, – сердито ответил Никифор Никитич, – если б здесь кто-нибудь еще кроме тебя считать умел. Зато у них задницы – во! – вскричал он возбужденно. – A y тебя сплющенная кошелка! Так что сиди и работай… тоже мне, Софья Ковалевская незаменимая.
– Мне уже можно слезать? – спросила Света. – У вас из форточки дует.
– Между ног у тебя сквозит, что ли? – пробурчал старик. Он любовно огладил ладонями ее ягодицы, как гончар, шлифующий круглую вазу. Приложил сантиметр так и эдак.
– Ты ножку циркуля-то ягодицами зажми, зажми! И не хихикай. Ничего, что щекотно, потерпишь… ах ты, господи, кругленькая-то какая! Ну просто прелесть девочка.
Он чмокнул ее еще раз и велел:
– Ну хватит, одевайся. За авансом придешь четырнадцатого числа.
«И задницу не забудешь показать», – пробурчали у окна, щелкая костяшками счетов.
– Сантиметр отнесешь по дороге в закройное, – велел на прощание Никифор Никитич. – Наискось через двор, третья дверь.
В закройном пахло текстильными пропитками и нагретым металлом ламповых абажуров. Щелкали ножницы и стучали настольные прессы.
– А я тебе говорю, что неправильное лекало! – кричал сутулый брюнет толстухе в красной косынке. Он оглянулся в поисках поддержки, и взор его упал на Свету, вставшую в нерешительности у дверей.
– Смотри! – закричал он. – Вот юная девушка с хорошей фигурой. Сможет она это надеть? Ты! Поди сюда!
Света послушно подошла.
– Встань на стол!
Она влезла и выпрямилась. Брюнет одним движением содрал с нее юбку, шлепнул по бедру и торжествующе спросил толстуху:
– Ну? Видишь?
– У нее трусики плотные, – возразила толстуха. – Видишь, резинка как врезается? Вот и искажает линию.
– Получи свои трусики! – взревел закройщик, содрал со Светы трусики и швырнул толстухе в лицо. – Смотри! Между ног у женщины должны быть три отверстия.
– Открыл Америку, – фыркнула толстуха.
– У меня и есть три, – сказала Света.
– Фига у тебя есть! Если то, что – ты думаешь – тогда шесть!
Света зашевелила губами и стала загибать пальцы.
– Три, – возразила она.
– Сдвинь ноги плотно! Ну?! Первое – между щиколоток. Второе – над икрами под коленями. Третье – в верху бедер, под промежностью.
– Нет у нее там промежутка, – возразила толстуха. – Хотя она совсем стройная и молодая, сам видишь.
– Это волосы закрывают! Вон какой кустище, такая волосня хоть целый овраг закроет! – закричал закройщик.
Он энергично сунул Свете руку между ног, схватил в горсть волосы на больших половых губах и потянул их вперед и вверх, стараясь обнажить половые органы и верх лобка. От неожиданной боли Света ойкнула.