Тайна темного подвала

Он снова переключился на Лемингтона. Что же сказать Лемингтону?
 
Глава 8
Жизнь Энн текла своим чередом. Уже неделю она жила в Чантризе. Память к ней так и не вернулась. Ее прошлое по-прежнему начиналось с подвала в неизвестном доме, с тела убитой девушки. В том, что девушку именно убили, Энн ничуть не сомневалась. А уже на второй день ее посетила пугающая мысль: «А вдруг я ее и убила?» Точного ответа она не знала…
Энн вышла в сад и принялась прохаживаться вдоль по-осеннему неряшливых клумб, не замечая почти отцветших астр и георгинов, чьи листья высохли и почернели от холода, но головки — розовые и желтые, малиновые и белые — еще не утратили нарядной пышности. Она ходила взад-вперед по дорожке, стиснув руки, словно пыталась удержать нечто драгоценное и неотвратимо ускользающее. Мысли ее настойчиво пытались протаранить стену тумана, отгородившую прошлое от настоящего. Итак, ее имя — Энн. Фамилии же она не помнит. Не помнит и того, чем занималась раньше и для чего приехала в Лондон, и не знает, кто была та мертвая девушка на полу. И кто такая она сама. Этим печальным выводом неизменно кончалась каждая попытка обрести себя.
Однако нужно попробовать еще раз. Зовут ее Энн. Это единственное, в чем она твердо уверена. А вот сочетание «Энн Фэнкорт» уверенности в ней не вызывает. Имени мертвой девушки она не знает. Не знает и того, кому принадлежит сумочка — ей или той девушке? Чья она? Если ее — значит, она и в самом деле Энн Фэнкорт, миссис Джеймс"
Фэнкорт. Можно ли выйти замуж, а потом безнадежно забыть собственного мужа? Забыть, что ты стала чьей-то женой? Едва ли… Едва ли такое возможно, раз за разом холодно, с неумолимой ясностью отвечал ей внутренний голос… Шок. Видимо, она перенесла сильный шок. От этого ведь люди теряют память — от шока или от удара по голове. Нет, по голове ее не били. Но шок — такое ведь с каждым может случиться. Даже в газетах все время пишут о том, как кто-то испытал шок и потерял память.
Энн замерла на месте, еще сильнее стиснув ладони. Но у нее ведь была какая-то семья — отец и мать, братья, сестры? Нет, об этом лучше вообще не думать. Разве можно с такой легкостью забыть собственную семью? Наверное, нет.
Кажется, нет. Внутри нее, в самой глубине, сидела почти неосознанная, но твердая уверенность: если бы у нее были родные, она не смогла бы их забыть. Значит, у нее никого нет. Это ощущение, смутное, очень зыбкое, порою и вовсе исчезало, но необъяснимым образом придавало ей сил.
Энн снова принялась расхаживать по дорожке, а мысли ее все так же вертелись по кругу, беспрестанно ударяясь о глухую стену тумана. Кто же она? Энн. Энн, а дальше?
Неизвестно. Чем больше она думала, тем меньше знала.
И Энн перестала думать.
Но если человек перестает думать, он уже почти мертвец. Энн в очередной раз повернула и зашагала в обратную сторону. Она ведь не умерла, она жива. Нужно все-таки продолжить… и Энн начала все с начала. Итак, зовут ее Энн, уж в этом-то можно не сомневаться. Сумочка свидетельствует о том, что ее полное имя — Энн Фэнкорт и она замужем за Джимом Фэнкортом. Но у нее нет ни малейшего ощущения, что у нее есть муж. И ни единого воспоминания О том, что было в ее прошлом. Ее сознательная жизнь началась в тот момент, когда она обнаружила себя на подвальной лестнице, она смотрит вниз, туда, где тело мертвой девушки. И у нее не было ни малейшего понятия о том, кто такая эта девушка. Лишь одна мысль стучала в висках: бежать. Но вслед за нею явилась другая: «Ты не можешь вот так уйти!» И она, взяв фонарик, спускается. Рана на голове у девушки… При воспоминании об этом Энн охватил озноб, к горлу подступила тошнота. Человек с такой раной не может быть живым, но Энн склонилась к руке, на которой не было перчатки. Рука была ледяной… Энн содрогнулась, вновь ощутив прикосновение липких холодных пальцев.
Начиная с этого момента, она помнила все: как выключила фонарик и замерла, вслушиваясь в тишину, и как поднялась по лестнице в темный холл, и как вышла на улицу и добралась до остановки. Когда она вошла в автобус, мисс Силвер еще там не было, Энн ясно помнила это. Она появилась только на следующей остановке. Энн лишь на секунду закрыла глаза, а когда снова открыла, мисс Силвер сидела напротив в своем поношенном черном пальто и в шляпке — куда более новой, — украшенной розочками и бантами. На затылке бантики побольше, а спереди — совсем маленькие…
Энн резко одернула себя. С какой стати она думает о шляпке мисс Силвер? Она ведь, скорее всего, больше никогда не увидит эту леди. Думать необходимо, но тогда уж о чем-нибудь важном! Или о ком-нибудь…
Например, о Джиме Фэнкорте. Надо ведь подумать о человеке, который, вполне возможно, ей не кто-нибудь, а муж. И, видимо, так оно и есть, раз она — Энн Фэнкорт. На той лестнице, рядом с телом девушки, лежала сумочка, в которой было письмо, адресованное Энн Фэнкорт. Ей пришлось открыть сумочку, чтобы достать фонарик. Но! Если бы сумочка ей не принадлежала, откуда ей было известно, что там лежит фонарик? А еще там было письмо от Лилиан. Если сумочка и в самом деле ее, то она Энн Фэнкорт, жена Джима Фэнкорта и племянница Лилиан и Харриет. А если нет, значит, Энн Фэнкорт — имя убитой девушки.
Мысли ее все метались и метались по кругу, без устали, без остановки. На улице начало темнеть, небо посерело. Энн начала мерзнуть. Нет, думай, не думай — все бесполезно…
Она развернулась и пошла к дому.
 
Глава 9
Два дня спустя она обратилась к Лилиан с просьбой:
— Ты говорила, что Джим написал тебе обо мне. Можно мне взглянуть на это письмо?
Лилиан посмотрела на нее несколько оскорбление.
— Ну, я не знаю… Можно, конечно, если хочешь.
Кажется, я его сохранила.
Во тьме, заливавшей сознание Энн, словно вспыхнула спичка. Огонь ее горел лишь мгновение, слишком краткое, чтобы успеть рассмотреть что-нибудь, но Энн успела понять: там действительно есть что рассматривать.
— Может, когда прочту, что-нибудь вспомню, понимаешь? — проговорила Энн.
Лилиан подошла к письменному столу и принялась рыться в ящике, забитом бумагами.
— Мисс Порсон… Боже, боже, не забыть бы ей ответить… И Мэри Джеке… Нельзя откладывать письма — о них моментально забываешь. А куда же я… О, так вот где рецепт этого замечательного яблочного чатни [1], которым угощала нас мисс Моул. Как я рада! Передам-ка я его Мэтти. У нее память куда лучше, чем у меня. Так, а что же я искала… Ах да, письмо Джима о твоем приезде. Ты только не подумай, что я его выбросила! Но вот куда я его положила… Как думаешь, может, мне его поискать в другом ящике? Наверное, оно там. Ума не приложу, почему я сразу с него не начала! Что ты на это скажешь?
— Не знаю, — откликнулась Энн. — Я бы просто осмотрела все ящики по очереди.
Лилиан откинулась на спинку стула и смерила ее укоризненным взглядом.
— Конечно, любой на моем месте именно так бы и поступил! Но если у тебя превосходная интуиция, и она подсказывает тебе… А что же она мне подсказывает?
— Хотела бы я знать, — отозвалась Энн.
Лилиан свалила груду бумаг, лежавших у нее на коленях, обратно в ящик.
— Интуиция говорит мне, что надо посмотреть в следующем ящике. — И она принялась вынимать бумаги оттуда и раскладывать их стопками. — Три каталога семян садовых цветов. Интересно, как они здесь очутились? Загадка! Мы ведь покупаем семена только у Ходжсона. Думаю, надо разорвать эти каталоги. Или не стоит… Ой, здесь расписка от Рамсботтома! Дорогая, огромное тебе спасибо! Где я только ее не искала, но здесь ей совсем нечего делать. И как меня угораздило сюда ее сунуть. Погоди-погоди, что мы ищем?
Ах да, последнее письмо от Джима. Да-да, лучше не отвлекаться. Письмо от Джима… А, вот оно! Ты хотела на него взглянуть, да? — Лилиан протянула Энн листок бумаги, но вдруг отдернула руку. — Не знаю, стоит ли тебе его показывать! Мало ли что может случиться! Моя подруга миссис Кестевен рассказывала мне об одной женщине, которая вот так показала письмо своей невестке, а оно оказалось вовсе и не от ее мужа… Нет, кажется, я что-то напутала. Но это не важно, ведь существует давнее правило: никому не давай читать свои письма. Ладно, в этом письме нет ничего предосудительного, читай. — И она снова протянула Энн письмо, на сей раз позволив взять его.