Любимый мой

— Боюсь, что да.
— Я заметил, что у того мужчины, который танцует позади нас, довольно пылкие голубые глаза.
— Неужели? — Шейн почувствовала, как краска смущения приливает к ее щекам.
— Уверен. — Август стал кружить партнершу на месте, чтобы она смогла рассмотреть Чэза. — Не мне судить, но, по-моему, он довольно высок и широкоплеч.
— Это уже интересно.
— Да? — пробормотал Сазэрленд. — Жаль, что у него седые пряди в волосах.
— Они не седые!
— Неужели?! — удивленно переспросил он. — Значит, я ошибся. Остается только узнать, есть ли у него щербинка…
Прежде чем Шейн успела хоть что-то возразить, Сазэрленд обратился к Чэзу:
— Осторожнее! Здесь тоже танцуют. Тот обернулся. Шейн затаила дыхание: на какую-то долю секунды ей показалось, что Чэз узнал ее, что он тоже почувствовал это удивительное волнующее тепло, которое заполнило собою все вокруг. Но он лишь скользнул по ней взглядом и повернулся к Августу:
— Мы вас не задевали.
— Эй! Да у вас щербатый зуб! Глаза Чэза грозно сверкнули.
— И что из этого?!
— Удивительное совпадение. — Сазэрленд повернулся к Шейн:
— Не правда ли, дорогая? Темно-русые волосы, голубые глаза, щербинка на зубе… Просто магия какая-то!
Чэз скрестил руки на груди:
— Дружище, ты начинаешь меня раздражать. Может, ты уйдешь отсюда, пока щербатые зубы не появились у тебя?
— Вы правы… Я лучше буду танцевать. — Сазэрленд украдкой подмигнул Шейн, потом обнял Клеопатру за талию и быстро закружил ее в танце.
Прошла долгая минута, а Шейн не находила, что сказать Чэзу. Даже его пристальный озадаченный взгляд не мог ей в этом помочь. Наконец он сам прервал тягостное молчание:
— Может, объясните мне, что все это значит?
— Август хотел мне услужить.
— Услужить?
— Да. Он… он попросил меня описать мужчину, за которого я бы согласилась выйти замуж… — Шейн пожала плечами, понимая, что отступать уже поздно. — И я описала вас.
— Почему?
— Вы напомнили мне одного человека… — Человека, которого она когда-то знала и считала идеальным мужчиной. Неужели Август обо всем догадался и потому разыграл эту комедию? Шейн была благодарна ему за это и в то же время очень нервничала. — А когда он вас увидел, то решил взять всю инициативу на себя.
— Вы хотели избавиться от него и поэтому описали меня?
Шейн неожиданно почувствовала пугающую грубость, которую она раньше в нем не замечала, некую внутреннюю сущность, которую необузданные люди всегда стараются держать под строгим контролем. Что случится, если вдруг его самообладание ослабнет? Ей почему-то очень не хотелось об этом узнавать.
— Я не лгала ему, если вы это имеете в виду, произнесла она.
— Почему вы описали именно меня? Дело не только в сходстве с вашим знакомым, ведь так?
Казалось, некая таившаяся в нем стихия вот-вот вырвется наружу, и Шейн поняла, что отвечать ему надо очень и очень осторожно.
— Я подумала, что мы очень подходим друг другу и могли бы стать хорошей парой, — ответила она, а про себя добавила: «Ведь так уже случилось однажды».
— Почему именно обо мне вы так подумали? «Потому что ты когда-то очень сильно любил меня, потому что нас связывает общее прошлое, потому что…» — стучало у нее в висках, но вслух она сказала другое:
— Просто интуиция.
Его ответ заставил Шейн похолодеть: он испугал ее больше, чем все остальное.
— Я не доверяю ни интуиции, ни чувствам.
— Тогда во что же вы верите?
— Ни во что. Я привык трогать и пробовать, чтобы убедиться в существовании чего-либо. Но даже после этого я все подвергаю сомнению.
Горькие слезы обожгли ей глаза. Неужели она и Рейф виноваты в том, что с ним стало?! Неужели они несут ответственность за эти холодные слова?!
— Зачем тогда вы здесь? — растерянно спросила она.
— Чтобы найти женщину.
В душе Шейн снова затеплилась надежда.
— Какую женщину?
— Это не имеет значения. В конце концов, не так уж и важно, сколько времени пройдет, прежде чем мы займемся делом.
Шейн с трудом перевела дыхание: ей было больно дышать, моргать, думать.
— Каким делом? — напрямик спросила она.
— Леди, мы стоим среди танцующих пар. Вы же не собираетесь обсуждать брачный договор здесь.
— Мы можем… спуститься вниз и выпить по чашечке кофе, — предложила она: ей было просто необходимо выпить чего-нибудь согревающего, чтобы забыть этот холодный разговор. — Вы не возражаете?
— Нет.
Шейн была на грани истерики. Ее бывший муж… Интересно, могут ли они считаться бывшими супругами, если их брак был аннулирован? Ее бывший муж хочет за чашечкой кофе обсудить с ней личные качества своей будущей жены. Что может быть более странным, чем это?
Шейн оглянулась: Август уже покинул Клеопатру, но та совсем не расстроилась и окружила себя целой толпой восхищенных поклонников.
— Я не похищаю вас у кого-нибудь? — поинтересовалась она.
Чэз удивительно нежно обнял ее за талию.
— Ни от кого мало-мальски важного для меня, ответил он, потом спохватился, что его слова могут показаться слишком бездушными, и добавил:
— Мы все равно говорили на разных языках.
И они направились прочь из зала. Колокольчики на маске Шейн мелодично позванивали, успокаивая ее, обещая перемены и пробуждение к жизни. Сейчас эти две вещи ей были позарез необходимы.
Чэз осторожно дотронулся до одного из них:
— С ними я не потеряю вас в толпе.
— Тут действительно легко потеряться.
— Нет проблем. Я нашел бы вас снова.
— Это говорит о том, что вы пришли сюда, чтобы встретить меня.
— О, я очень хотел встретиться с такой женщиной, как вы, — подтвердил Чэз то ли в шутку, то ли всерьез.
Покидая зал для танцев, Шейн оглянулась:
Рейф и Элла куда-то ушли.
Интересно, что бы они сделали, если бы увидели их вместе? А может, таков был их план? Неужели Рейф специально прислал им обоим приглашения на этот бал в надежде на то, что они снова будут вместе?
Оказавшись в банкетном зале, они обошли все столики и выбрали наконец неприметный столик в углу.
— Я сделаю заказ, — предложил Чэз. — Похоже, здесь могут приготовить любой кофе на выбор. Что вы предпочитаете?
— Черный кофе, пожалуйста.
— А я почему-то думал, что вы любите каппуччино.
— Не люблю пены, — Шейн поморщилась. Чэз развел руками в знак капитуляции и улыбнулся. На его лице появилось наивное мальчишеское выражение, которое Шейн так хорошо знала.
— Тогда я тоже закажу черный кофе.
— Чем крепче, тем лучше? — усмехнулась она.
— Я пью очень крепкий кофе, но я буду хорошим мальчиком и попрошу сделать вам легкий.
— Так вы любите крепкий кофе? Не хотите ли попробовать… — Шейн чуть было не предложила ему выпить кофе из Коста-Рики, но сдержалась: упомянуть в разговоре Коста-Рику было бы очень неосмотрительно с ее стороны.
— Попробовать что?
— Кофе «Barista», — поспешно сказала она. — Думаю, оно поможет вам взбодриться.
К счастью, Чэз принял ее предложение без комментариев. Слава богу! Шейн очень не хотелось, чтобы он ее узнал. Не сейчас. Она хотела побыть с ним как можно дольше, разведать, что случилось с ним за прошедшие девять лет, выяснить, смогут ли они опять быть вместе. Нелепое и безрассудное желание, но Шейн ничего не могла с собой поделать: она снова чувствовала неодолимое влечение к Чэзу.
— А вот и наш кофе. — Чэз сел напротив. — Мы так и не познакомились. Меня зовут Чэз. Я живу в городке Лаллабай, штат Колорадо.
Шейн обратила внимание, что он не назвал своей фамилии, очевидно полагая, что им будет проще обращаться друг к другу на «ты».
— Я Марианна, — представилась Шейн. И это была чистая правда: она просто сообщила ему вторую часть своего имени. Увезя ее из Флориды, подальше от неприятных воспоминаний, брат стал звать ее просто Шейн.
— Марианна… Красивое имя. Так зачем ты здесь?
— Я здесь по той же причине, что и все остальные: хочу найти себе мужа. — «Совершенно определенного мужа, потерянного давным-давно», уточнила она про себя и, стараясь ничем не проявить своего интереса, спросила: