Разлучница

Ровно один семестр Жасмин находилась в плену иллюзий, пока не вернулась из Штатов ее подруга Николь. Жасмин до сих пор не могла понять, как все произошло. Не мучаясь сомнениями, она сразу же пригласила Северина на ужин, чтобы познакомить его со своей лучшей подругой.
— Знаешь, а он очень даже неплохой парень, — оценила его Николь. — Только вот слегка мягкотел. Но тебе его характер наверняка нравится, не правда ли? — Они хохотали, как в старые добрые времена. Николь по-дружески обняла ее и пожелала счастья. — Судя по тому, как все сейчас идет, ты раньше выйдешь замуж за этого миллионера, чем я найду своего, — говорила она, весело улыбаясь.
Не прошло и трех дней, как Жасмин застала их в общежитии в кровати Николь. В тот же вечер она покинула университет и поехала к своим родителям в Карлсруе.
— А как же твой диплом? — спросил отец через три недели.
— Тогда подыщи себе какую-нибудь работу, — заявила мать через полтора месяца. — Мы же не можем вечно содержать тебя.
Еще через неделю после вечернего выпуска новостей отец попросил ее зайти в гостиную и предложил работать у него бухгалтером.
— В любом случае даже неучи получают зарплату. А ты и есть неуч.
Неужели ей придется провести остаток своей жизни в застекленной одноэтажной конуре среди дешевых машин, слушая вранье попавших в передрягу людей? А ведь еще два месяца назад она представляла себя в кресле управляющей большим концерном «Розеншток». Но отец был до такой степени беспощаден в своей опеке над дочкой, что она едва не потеряла самообладания.
— С первого числа следующего месяца ты ежемесячно будешь отдавать матери определенную сумму денег за проживание и еду.
Глубоко разочарованная и до смерти напуганная таким поворотом в своей судьбе, Жасмин нашла работу в городе. Всю зиму она проработала продавцом в галантерейном магазине. Как робот, она уходила рано утром, когда было еще темно, и возвращалась, когда было уже темно. В выходные отсыпалась. По телевизору могла смотреть только рекламу, которая согревала ее застывшую душу. Больше всего она ненавидела мелодрамы.
— Возьми себя в руки! — пыталась поначалу приободрить ее мать. — Устройте что-нибудь эдакое с друзьями. — Но со временем и она затихла. Казалось, что все стало на свои места: дочь начала работать и приносила честно заработанные деньги. Может быть, Жасмин умерла бы от страданий или зачахла окончательно, если бы в начале весны она не получила письмо от Лизелотты, в котором та сообщала о рождении своей второй дочери.
Лизелотта так и не смогла толком объяснить, почему она написала Жасмин. Всего только три семестра она провела в университете Гейдельберга и после этого вернулась в Берлин. Жасмин не могла даже вспомнить, как выглядела Лизелотта: какая-то толстуха со склонностями к беспорядочному образу жизни, которая когда-то вместе с ней посещала какой-то семинар и сидела рядом. Но, несмотря на это, Жасмин тотчас же упаковала чемодан, пошла в кухню к матери и сообщила:
— Я еду в Берлин.
Она даже не простилась с отцом, так как его не было дома.
Полгода она жила с Лизелоттой и ее двумя детьми в Панкове. Жасмин не могла и не хотела поддерживать какие-то дружеские отношения, но в круговерти забот маленькой семьи без отца она нашла утешение. Измотанная жизненным проблемами, Лизелотта со своими редкими волосами и слегка выпученными глазами никогда и никому не смогла бы составить конкуренции, даже если бы исхудала до костей. Жасмин кормила дочерей Лизелотты — самой же кусок в горло не лез.
Она не помнит, как долго все это продолжалось, поскольку потеряла счет времени. Голодание было для нее способом самоуничтожения. Она не замечала, что стала тощей, — напротив, ей казалось, что она на правильном пути. Смерть могла сделать ее сильной. Это был конец ее жизни, тупик, не предвещавший перемен к лучшему. Но была и другая сторона этой страшной безысходности. Оказалось, что ощущение конца, когда депрессия захватывает тебя целиком и полностью, может быть поистине приятным. Полный внутренний штиль.
И больше нет никаких «зачем» и «почему».
Одно время Лизелотта пыталась пригрозить ей, что отправит в больницу. Сегодня, когда Жасмин вспоминала о том времени, даже не верилось, что ей тогда все-таки удалось осознать всю серьезность своего положения. И этому способствовала даже не огромная забота Лизелотты, которая шаг за шагом возвращала Жасмин к реальной жизни, а скромный вопрос, который не переставала задавать ее новая подруга. Именно он сыграл важную роль в выздоровлении Жасмин.
— Вот скажи мне, Жасмин, — говорила Лизелотта, — ведь твой брат изучал юриспруденцию: можно ли расценивать поступок человека как противоправный, если он соблазняет другого человека только для того, чтобы расстроить его свадьбу? И можно ли соотнести эти действия с телесным повреждением и наказать его лишением свободы?
— Одно я знаю наверняка, — отвечала Жасмин. — Выращивание большого количества конопли на крыше дома — это на сто процентов наказуемо. А соблазнение не противоречит даже традициям. И кого, собственно говоря, ты хочешь соблазнить?
Так она познакомилась с агентством Глории.
Поначалу Жасмин занималась наведением порядка в бухгалтерии. Потом она стала принимать активное участие в собраниях, а впоследствии ей представилась возможность отличиться. Один мужчина хотел жениться на девушке своего друга. В такой ситуации никак нельзя было привлекать Ромео, поскольку невеста должна была по-настоящему влюбиться в заказчика этой аферы. Также не годился вариант, если бы некая Джульетта попыталась сбить жениха с праведного пути и обманутая невеста бросилась бы в объятия друга жениха. Чтобы подтолкнуть невесту к измене перед самой свадьбой, нужно было придумать нечто оригинальное.
И Жасмин удалось тогда создать ситуацию, которая якобы угрожала жизни девушки, а заказчик сыграл в этом деле роль спасателя.
— Вот такие люди, как ты, очень нужны фирме! — с восторгом воскликнула тогда Глория и добавила: — Если бы Лизелотта не привела тебя сюда, то мне пришлось бы поднапрячься, чтобы найти такого сотрудника.
Вскоре Жасмин переехала в собственную квартиру на Карл Маркс-штрассе в Нойкельне [7]. Это была шикарная квартира — супермодная, дорогая, с огромным балконом и тремя комнатами: спальней, гостиной и рабочим кабинетом.
Встроенная кухня «Розеншток» с узорной сине-белой отделкой модели «Барселона» сияла чистотой и порядком.
Жасмин не задумывалась над тем, когда именно ей удалось выделиться из штата сотрудников агентства и приобрести доверие в глазах Глории. Внутренняя скованность в сочетании с внезапным признанием способствовала самоотверженным, чисто стратегическим расчетам. Мир, на котором около пяти лет назад Жасмин поставила крест, стал для нее шахматной доской, где чувствам не было места. Ничто не вечно, а уж тем более любовь, хотя в ее вечности люди так часто клянутся.
Казалось, что она была рождена именно для этой профессии. Наверное, это несчастье с Северином должно было случиться, чтобы она раз и навсегда поняла, что ей по силам держать в своем кулаке любую судьбу. Сейчас она была уверена, что в состоянии изменить обстоятельства так, как ей заблагорассудится. Вот только на свою судьбу Жасмин повлиять не могла, потому что у нее не было судьбы, как не было хоть какого-то объяснения ее существованию. Бог, если он все-таки есть, просто забыл в книге ее рождения добавить строки дебета и кредита. Для своей жизни Жасмин не могла придумать никакого смысла. Чтобы осознать, что ты живешь, нужно уметь мечтать — о путешествиях, муже и детях, выигрыше в передаче «Кто хочет стать миллионером», о возможности прославиться, о том, как сбросить пять килограммов или закатить грандиозную вечеринку на следующий день рождения. Но Жасмин давно перестала мечтать. Она сидела на диване, бездумно переключая каналы, или играла в шахматы на компьютере, а потом шла спать.
Она просто была не такая, как все, еще в самом детстве.