Дуэт сердца и саксофона

Сандра тихо притворила дверь.
Он справится. Он выживет. Без сомнения, Линн совершенно напрасно за него опасается.
А ей, Сандре, надо сосредоточиться на печальном ритуале — просьба Пэт не совсем стандартная: подруга просила кремировать ее тело и развеять прах по ветру.
В день отъезда Сандры Говард по-прежнему сидел на подоконнике и продолжал играть. Казалось, он не прерывался ни на секунду.
Сандра отправилась на поиски Линн, желая попрощаться, и оказалась в комнате, в которую в этот свой приезд не заходила. Она огляделась и внезапно почувствовала сильную дрожь в коленях. Со стены на нее смотрел портрет. Ее собственный.
Такой она была в семь лет.
 
Глава 3
Рапсодия в стиле блюз
Сандра понимала — этого не может быть, на стене не ее фотография, ее собственный портрет лежит в альбоме в родительском доме. Она давно не навещала отца и мать, давно не листала старомодный, обтянутый красным бархатом альбом с золотыми застежками. Просто у Келли Нистрем такая же прическа, как у нее. Сандра видела девочку всего один раз, после рождения, а на фотографиях, которые присылала Пэт, Келли другая. Совершенно другая. Впрочем, тогда она была еще дитя. Так что же получается, с годами…
О нет!
Ну и что? — строго одернула себя Сандра. Сколько похожих людей на свете? Неважно, что у Келли светловолосые родители, а сама девочка темноволосая…
Сердце Сандры оборвалось и покатилось вниз, душа протестующе заныла.
Пэт больше нет…
У Келли нет матери.
Ничего подобного! У Келли есть мать! И ты это знаешь лучше всех! — отчаянно взвизгнул противный голос, стараясь заглушить мысли, которые роились в голове Сандры.
Нет, нет, нет! У Келли есть отец. Только отец. А мать, которая родила ее, умерла. Потому что ноша оказалась для нее слишком тяжелой. Не по силам.
Сандра медленно вышла из комнаты и столкнулась с Линн.
— Уже уезжаешь, Сандра?
— Да, попробую попрощаться с Говардом, когда он доиграет, и поеду.
— О, тогда придется ждать несколько дней.
— Ты думаешь?
— Да, Сандра… — Линн пожала плечами. — Когда он переложил на тебя исполнение воли Пэт, я подумала: спятил. Хотя Говард мне сразу сказал, что для него Пэт просто перешла в другое измерение. Ее душа сможет услышать его музыку, и поэтому он будет играть и играть, чтобы облегчить ее полет в другие миры. Ну, что ты на это скажешь?
Сандра пожала плечами. Может, Говард и впрямь спятил. А кто нет? Она криво усмехнулась. К примеру, мы с Пэт?
Теперь Пэт ушла и оставила меня один на один с нашей тайной. Страшной тайной, которую они поклялись хранить до могилы.
Пэт свою клятву уже выполнила. А мне еще предстоит.
Сандра глубоко вздохнула.
— А Келли? Что с ней? Как она?
— Говард по-прежнему не разрешает взять девочку из школы. Он хочет, чтобы мать осталась в ее памяти живой. Знаешь Сандра, он ведь очень необычный человек.
— Знаю, Линн. Иначе Говард Нистрем не стал бы великим музыкантом. Где сейчас Келли? В какой школе?
— Она в Брно, это не слишком далеко от Праги.
— А, все там же? Пэт говорила, очень хорошая школа.
Пэт писала о Келли всякий раз с невероятным благоговением, от которого Сандре становилось нехорошо. Или, точнее, тревожно. Подруга словно пыталась соединить Сандру с девочкой, предчувствуя свой приближающийся уход из мира, готовясь оставить в нем всех дорогих ей людей и по возможности соединить их…
Сандра внезапно узнала, что именно играет Говард. «Рапсодия в стиле блюз» Гершвина, в которой, казалось, органически соединилось несоединимое — симфония и джаз. Говард тоже всегда стремился к чему-то подобному и в творчестве, и в жизни.
Но как трудно добиться органичности в подобной попытке! Сандра и Пэт тоже устремились по нестандартному, непривычному пути — и что же? Разве все случившееся не доказывает обратное: природа мстит за насилие над ней. Если тело Пэт не задумано для вынашивания детей, то, поддавшись насилию, оно подчинилось и выносило Келли, а потом было отнято — как плата за насилие над природой. Жизненный запас организма, предназначенный для поддержания в этом мире только Пэт, оказался истрачен в девять месяцев…
Сандра покачала головой и повернулась к Линн.
— Ну что ж, Линн, я поеду. Больше я здесь не нужна. — Она помолчала. — Очень тебя прошу, звони мне, пиши, как Говард. Я хочу знать о нем все. — Сандра снова помолчала, не в силах отключиться от голоса саксофона. — Знаешь, Линн, у меня есть предложение: ты мне посылаешь сообщения о Говарде, а я тебе плачу. Ты будешь кем-то вроде моего тайного агента. — Она выжидательно смотрела на девушку. — Кажется, Говард не намерен отсюда уезжать, я правильно понимаю?
— Да, только на гастроли, Казалось, эта мысль пришла Сандре в голову только сейчас, спонтанно, но она хорошо знала: не бывает ничего спонтанного, все давно заложено в подкорке. Разве она не понимала, что может произойти с Пэт? Разве не думала в связи с этим о Говарде, о Келли? И разве она может взять и уехать и больше никогда ничего не знать о жизни Говарда Нистрема?.. Услуги Линн, которая не собиралась покидать осиротевший дом Нистремов, ей просто необходимы.
Сандра снова посмотрела на Линн.
— Так ты согласна поработать на меня?
— Согласна, конечно. Спасибо. Девушка улыбнулась, а Сандра впервые отметила: совсем молоденькая и довольно симпатичная.
— Значит, ты пока не хочешь вернуться домой?
— Ты о чем? Об Америке?
— Ну да.
— Нет, только вместе с Келли.
— Ты любишь ее?
— Больше жизни. Сандра кивнула.
— Но ты редко ее видишь. — — Я часто к ней ездила вместе с Пэт. Ах, какая прелестная и умная девочка! — Сандре показалось, что Линн пристальнее обычного посмотрела на нее, и она похолодела. — Если бы ты видела ее сейчас…
Нет, пронесло! — с облегчением подумала Сандра и, призвав на помощь самообладание, ровным и довольно безразличным голосом произнесла:
— Я видела ее недавнюю фотографию.
— Вон ту? — Линн улыбнулась. — Между прочим, я снимала.
— Ты?! Ну ты просто мастер!
— Я люблю фотографировать. Хочешь посмотреть мои работы, Сандра? Там есть Говард на концертах. — И, как всякий чем-то увлеченный человек, Линн, не дожидаясь согласия Сандры, юркнула в соседнюю комнатку и вынесла толстенный альбом. — Смотри, какой Говард Нистрем на сцене.
Разглядывая снимки, Сандра снова почувствовала, как что-то дернулось внутри нее, в самой глубине, словно струна контрабаса в руках парня, стоящего рядом с Говардом на снимке. Он не просто красавец, он музыкант от Бога. Это видно. Если на Олимпе жили саксофонисты, то вот такие, похожие на Говарда Нистрема.
Была на снимках и Пэт. Сандру поразили глаза подруги, в них замерла какая-то растерянность, словно Пэт что-то хотела понять, решить, но никак не могла.
Кажется, Сандра знала, что именно. Но больше никто не смог бы об этом догадаться.
В последнее время они не говорили с Пэт по душам, нечто, прежде цементировавшее их, треснуло, и, самое странное, это началось недавно, ничего похожего не было прежде, и уж конечно в ту пору, когда они сделали это. Совершили то, что не в компетенции простых смертных.
Пэт боялась наказания, мысленно сказала Сандра.
— Нравятся? — Линн подняла на Сандру светлые глаза, обрамленные густыми ресницами. Во взгляде читалось ожидание.
— Очень. Я думаю, ты можешь стать профессионалом. Знаешь, Линн, я тебе помогу. Ты будешь сопровождать Говарда на гастролях как личный фотограф. Я устрою тебе контракт с музыкальным журналом.
А у меня, добавила про себя Сандра, теперь будет отчет о каждом шаге Говарда Нистрема.
В прихожей Сандра бросила ключи на низкий комод и посмотрелась в висевшее над ним зеркало. Она разглядывала себя и видела другую женщину, как будто это и не она вовсе, а ее портрет, нарисованный художником. По заказу? О нет, по собственному желанию.