Дьявол в Лиге избранных

– Бог с тобой, мама, что за драматизм?
Еще совет: если есть возможность, отрицай, отрицай, отрицай.
– Вовсе мы не пили, – добавила я.
Само собой, остальные дамы тоже вдруг стали озираться, словно впервые заметили, что находятся в чьей-то гардеробной, обвешанные немыслимыми для членов ЛИУК аксессуарами. Но и они взяли себя в руки.
– Да что вы, Блайт! – удивилась Оливия. – Что за нелепость.
– В высшей степени нелепо, – поддержала ее Летиция.
Я еще плотнее обернула ярко-розовое боа вокруг плеч.
– Никки, бал-маскарад – прекрасная идея для наступающей осени. Как здорово, что это пришло тебе в голову.
Способность придумывать на ходу часто выручает, когда надо выпутаться из неприятной ситуации. К счастью, у остальных гостей хватило ума поддержать меня.
– Да, маскарад!
То, что мы, взрослые женщины, превратились в компанию виноватых школьниц, выглядело жалко. Но с моей матерью необходимо было считаться – слишком большим влиянием в Лиге избранных она пользовалась.
В тот миг, когда тень сомнения появилась на ее идеально накрашенном лице, дамы побросали одежду и выскользнули из комнаты. Это было похоже на бегство – пять воспитанных леди исчезли, едва бросив «спасибо» через плечо.
Остались только я, моя мать и Никки Граут. Сомнение на лице матери вновь сменилось подозрением, и я напомнила ей о случае, когда она была уверена, что папа выпил, а оказалось, что он был в сарае и принимал сложные роды у коровы. «Твое обоняние тебя подводит».
Она хмыкнула, развернулась с видом разгневанного тирана и покинула дворец.
Полного провала избежать удалось. Нельзя сказать, что я совсем не сердилась на Никки. Чего стоит чай с алкоголем, а уж о бразильской эпиляции нечего и говорить.
Принцип «Не брить ноги выше колена» занимает высокую позицию в списке того, чего делать нельзя. Можете себе представить, на каком месте оказалось бы «Не делать эпиляцию на интимных местах»? Это настолько не вписывается ни в какие рамки, что воспитанной леди даже в голову не придет внести эту экзекуцию в список.
– Так ничего не выйдет, – просто сказала я и направилась к лестнице.
– Фреди! Прости! – Никки побежала за мной. – Я нервничала и поэтому сглупила. Мне не следовало добавлять алкоголь в чай.
Я продолжала идти. Она даже не догадывалась, что чай был только частью проблемы.
– Просто я хотела им понравиться!
Это остановило меня, и я обернулась:
– Никки, когда ты поймешь, что чем сильнее ты стараешься, тем меньше ты нравишься людям? Ты всегда слишком старалась.
Я не ожидала от себя такой прямоты. Это можно было объяснить только воздействием чая.
– Я не такая идеальная, как ты, Фреди. Я просто хочу, чтоб меня приняли.
К счастью, я уже овладела собой и не сказала того, что ее никогда не примут в наш круг и что я больше не буду пытаться помочь ей.
Внизу в холле с грозным видом разгуливал хозяин дома:
– Куда все ушли, черт побери?
Потом он увидел лицо своей жены со следами слез:
– Что, черт возьми, ты сделала моей Никки?
И снова я почувствовало тоскливую пустоту внутри от желания защитить себя:
– Я ничего ей не сделала, мистер Граут. Спросите у нее, что она сделала.
После чего я покинула этот сумасшедший дом – надо было поправить прическу.
– Que paso? [8] – поинтересовалась Кика, когда обнаружила меня в спальне несколько часов спустя.
– У меня голова раскалывается с похмелья.
Кика разразилась потоком испанских фраз, но мой мозг был не в состоянии переводить, как обычно, быстро. Я только уловила: «В середине дня?»
– Ты читаешь мои мысли.
Еще мне пришла мысль о том, что я совершенно не знаю, что делать в сложившейся ситуации. Не знаю, как найти сбежавшего с деньгами мужа без помощи Говарда Граута и сохранить все это в тайне от общественного мнения. Но это не имело значения. Попытки провести Никки в Лигу окончены.
Я подумала о том, чтобы пойти в полицию, но от этого у меня еще больше разболелась голова.
– Мне нужно выпить кофе.
– Как это случилось?
Как раз когда я описывала ход событий (Кика бурно выражала смесь сочувствия и негодования), в дверь позвонили.
– Меня нет, – быстро сказала я.
Придя домой, я переоделась в изящный белый пеньюар с высоким плиссированным воротником и милым бантом из розового сатина (нормального размера). Теперь, услышав звонок, я затаилась и ждала, что Кика отправит визитера прочь, кем бы он ни оказался.
К сожалению, это был Говард, и ответ «нет дома» его не устраивал. Даже Кика не могла ему противостоять, хотя не исключено, что он не понимал по-испански и не догадывался, что она просит его уйти.
– Я знаю, что ты наверху! – проревел он так, что его слова эхом прокатились вверх по лестнице. Если бы он добавил «Стелла!», это был бы классический эпизод из «Трамвая „Желание“» [9], разумеется, без оттенка неистового желания.
Кика обрушила на него очередной водопад испанских возражений, на что Говард только рассмеялся:
– Да ты смелая малышка.
Запахнув халат, я вышла на лестницу и увидела, что Кика покраснела. Правда.
Заметив меня, Говард двинулся вверх по лестнице. Он все еще был в костюме, но узел галстука был ослаблен, и я заметила его выпендрежные ковбойские ботинки из кожи аллигатора.
– Стойте там, – приказала я.
Ясно было, что ему это не нравится, но он поднял руки вверх:
– Ладно, будь по-твоему. Ты нашла мое слабое место, и мы оба это знаем.
Слабое место? Я поморщилась.
– Мистер Граут, как я уже сказала вашей жене, так дело не пойдет.
– Знаю, она рассказала мне. Поэтому я здесь. Я хочу, чтобы вы еще раз подумали. Она не хотела сделать ничего плохого.
– Да, я знаю, но дело в том, что она... просто не подходит для ЛИУК.
Я явно еще не совсем протрезвела.
Я ожидала, что он снова рассвирепеет, но он удивил меня.
– Может быть, внешне и не подходит, – признал он. – Но под всеми этими перьями у моей Никки золотое сердце. А разве Лига избранных существует не для того, чтобы помогать людям и делать добро?
– В общем-то, да, но...
– Черт, Фреди. Не бросай ее сейчас. Дай ей еще один шанс. – Он пристально посмотрел на меня так, что стало понятно, как этому коренастому техасцу с грубым лицом и жесткими волосами удалось выиграть так много провальных дел. – Ради старой дружбы, – добавил он.
Обращение к чувствам. Это подействовало на мою мать, и я ощущала, что действует и на меня. Должно быть, он это понял, потому что улыбнулся и нанес еще один удар:
– Возможно, Никки и совершила какие-то ошибки, но она исправится. И если кто-то может помочь ей попасть в Лигу, то это ты. Мы оба это знаем.
Обращение к тщеславию. Он подбирается ближе.
– Ты можешь провести мою Никки в этот клуб. Тогда в вашем распоряжении будут ее время, деньги и все, что там может понадобиться вашим девицам.
Говард был умнее, чем казалось: он почувствовал, что времени, денег и «всего, что там может понадобиться вашим девицам» было не достаточно, и добавил:
– Кстати, я напал на след твоего замечательного муженька. Что же, теперь все бросать?
Шах и мат.
– Что ж, ей придется усвоить несколько правил. Например... не подмешивать алкоголь в чай со льдом.
Он усмехнулся, но взял себя в руки:
– Ты скажи, что от нее требуется, она все сделает.
– Мне придется научить ее, как вести себя.
– Прекрасно!
Легко сказать – научить. Предстоит вырвать все с корнями, уходящими в детство в трейлере, содрать с нее все эти безумные наряды и воспитать как леди.
– Да, имей в виду, – добавил он. – Я очень ценю все, что ты делаешь, поэтому оплачиваю частного детектива и прочие издержки из своего кармана. – Я вздрогнула. Опять мои материальные проблемы. Он помедлил, потом добавил: – И если тебе понадобится какая-нибудь наличность, до того как мы все уладим, я буду счастлив оказать тебе небольшую финансовую поддержку. Просто скажи.