Вторжение в Империю

Порой во время этих безмолвных ночных бдений Иоким Маркс позволял себе мысль о том, что он – лучший микронавигатор во флоте.
Он был прав.
Капитан
Капитан Лаурент Зай, находившийся на капитанском мостике, смотрел на главный воздушный экран, изображение на котором представляло собой сплетение тончайших ломаных линий, и пытался принять решение. Это самое сплетение линий было планом императорского дворца на Легиce-XV – постройки, раскинувшейся на площади в десять квадратных километров и похожей на неуклюже лежащую органическую массу. Сам же дворец в настоящее время располагался прямо под «Рысью», на расстоянии в двести семнадцать километров.
Зай предчувствовал неминуемое поражение. Ощущал его подошвами ботинок – словно стоял на гребне дюны в океане зыбучих песков.
Безусловно, это ощущение скольжения, скорее всего, возникало из-за попыток «Рыси» сохранять геостационарную позицию над дворцом. Поддерживалось постоянное ускорение для того, чтобы держаться вровень с вращением планеты. При этом правильная геосинхронная орбита была бы слишком высока для проведения спасательной операции. В итоге тело Зая раздирали противонаправленные силы, и желудок у него едва не выворачивался наизнанку. Находясь на такой высоте, корабль пребывал под сильным действием гравитационного поля Легиса-XV – в итоге Зая неудержимо влекло к корме. Ускорение «Рыси» медленно, но верно толкало капитана в сторону. Разреженная, но очень горячая атмосфера планеты время от времени одаривала карманами турбулентности. И ко всем этим прелестям добавлялись встряски, возникавшие при работе системы искусственной гравитации, – а в такой близости к поверхности планеты они были особенно ощутимы. Система отчаянно пыталась добиться устойчивого поддержания стандартной силы притяжения в один g.
Заю, с его обостренным ощущением равновесия, казалось, будто рубка «Рыси» вращается по часовой стрелке внутри какой-то гигантской трубы.
Вокруг воздушного экрана расположились на своих постах двенадцать старших офицеров. В рубке было откровенно тесно. Звучали жаркие споры, высказывалось одно предложение за другим, нарастало отчаяние. Время от времени на план дворца ложились дуги, вычерченные яркими, режущими глаз цветами. Каждые несколько минут воспроизводились то десантирование морской пехоты, то скрытная атака наземных войск, то проникновение дронов – то есть всевозможные методы точного и внезапного нападения, необходимые для освобождения заложников. Правда, пока все эти атаки представляли собой лишь теоретические модели. Никто бы не осмелился выступить против тех, кто взял в плен заложников, без приказа капитана.
А капитан молчал.
Это его голова полетела бы с плеч, если бы что-то пошло не так.
Лаурент Зай любил, когда у него на мостике царила прохлада. Под черной шерстяной формой офицера Имперского Флота, которая, похоже, была специально создана для того, чтобы человек чувствовал себя в ней некомфортно, все обменные процессы в его организме шли так, словно тело подогревали в жаркой печке. Кроме того, капитан полагал, что в прохладной атмосфере и его подчиненные трудятся лучше. При четырнадцати градусах по стоградусной шкале и мысли лучше формулируются, да и побочные эффекты не так страшны, как избыток кислорода. Персонал, ведавший на «Рыси» климатом, давным-давно усвоил, что чем напряженнее ситуация, тем более капитан предпочитает прохладу в своей рубке.
Зай со злорадным удовольствием отметил, что с губ его подчиненных дыхание срывается клубами легкого пара, заметными на фоне красноватого света, заливавшего круглое помещение рубки.
Офицеры сжимали кулаки, стараясь согреть руки, некоторые растирали пальцы один за другим – будто вновь и вновь подсчитывали возможные потери.
В нынешней ситуации обычная арифметика освобождения заложников не годилась. Обычно, если речь шла о вызволении тех, кто угодил в лапы представителей культа риксов, цифра в пятьдесят процентов спасенных считалась вполне приемлемой. С другой стороны, солоны, генералы и придворные, которых удерживали в этом треклятом дворце, – все они были важными персонами. Погибнет любой из них – и считай, что нажил себе врагов в высоких инстанциях разного рода.
Но при всем том в данном случае и ими можно было пожертвовать.
Значение имели судьба и жизнь одной-единственной заложницы. Это была Дитя-императрица Анастасия Виста Каман, наследница престола и повелительница Дальних Витков Спирали. А еще адепты культа ее личности именовали ее Первопричиной.
Капитан Зай смотрел на сплетение линий плана и гипотетических атак и пытался найти ту ниточку, дернув за которую можно было распутать этот отвратительный клубок. Еще никогда в истории не бывало такого, чтобы на члена императорской семьи – а уж тем более на наследницу – совершили покушение, взяли в плен и даже ранили. Если на то пошло, то уже шестнадцать столетий никто из клана Воскрешенных не умирал.
Все выглядело так, словно в плен захватили самого Воскрешенного Императора.
Боевики-риксы напали на императорский дворец на Легисе-XV меньше стандартных суток назад. Неизвестно было, каким образом тяжелому боевому кораблю риксов удалось проникнуть в планетарную систему незамеченным, ведь ближайшие космические базы риксов располагались в десяти световых годах от скопления Легис. Система орбитальной защиты уничтожила главный корабль диверсантов на расстоянии в несколько тысяч километров от планеты, но к этому времени риксы уже успели выпустить дюжину малых спускаемых судов. Они обрушились на столичный город ослепительным дождем. Десять были взорваны ракетами оборонительной системы, примагничивающимися урановыми минами-пулями, а также лазерными лучами, выпущенными с «Рыси» и с наземных установок.
Но два пробились.
Во дворец ворвалось около тридцати риксов. Им противостоял гарнизон из ста наспех собранных имперских гвардейцев.
Но риксы есть риксы.
Семь диверсантов уцелели и добрались до тронного крыла. По левую сторону от их пути к цели остались разрушенные стены и мертвые солдаты. Дитя-императрица и ее гости укрылись в последнем прибежище – зале Совета. Этот зал располагался за статическим полем седьмого уровня защиты – в черной сфере, которая, по идее, обладала полной непроницаемостью. У беглецов был запас кислорода на пятьдесят дней и шестьсот галлонов воды.
Но какое-то неизвестное оружие (а может быть, все-таки произошла измена?) сумело растопить статическое поле, будто сливочное масло на солнце.
Императрицу взяли в плен.
Риксы, верные своей религии, не теряя времени, распространили по Легису-XV искусственный разум. Запустили вирусы в незащищенную инфоструктуру, разрушили всю топологию старательно выстроенной компьютерной сети, проложили обходные многофункциональные кабели, и в итоге насаждение планетарного искусственного интеллекта стало необратимым процессом. В это мгновение каждое электронное устройство на планете стало частицей единого «эго», гигантского существа, распространившегося по миру Легиса. Теперь эта планета должна была навсегда стать собственностью риксов. Если, конечно, не разбомбить ее до основания и не вернуть в каменный век.
В принципе, развертывание подобной диверсии можно было предотвратить с помощью обычной программы мониторинга. Но риксы сразу предупредили: если кто-то попытается хоть пальцем шевельнуть против планетарного разума, заложников сразу же казнят. Тогда Императрица погибла бы от рук варваров.
А если бы это случилось, военным, не сумевшим защитить ее, такая оплошность грозила бы обвинением в Ошибке Крови. Тогда офицерам на командных постах оставалось бы только совершить ритуальное самоубийство.
Капитан Зай не отрывал глаз от плана дворца и видел свой смертный приговор. Отчаянные, дерзкие планы спасения – десант морских пехотинцев, бомбардировки, диверсии… Все это были предвестники поражения. Ни один из планов не годился. Зай чувствовал это. А эти разноцветные арки – яркие и наивные, словно на рисунке маленького ребенка, – казались ему цветами на собственной могиле.