Охота на человека в Перу

— Строго говоря, есть три Перу, — объяснил он. — Во-первых, бассейн Амазонки — холмы, покрытые джунглями. Населения здесь очень мало. Почти ничего не растет, кроме коки [9]. Дорог нет, климат ужасающий.
Палец переместился к Тихому океану.
— По другую сторону Анд — прибрежная зона. Практически пустыня. Никогда не бывает дождей, скудная растительность и гигантский абсцесс — Лима. Шесть миллионов жителей, из которых три миллиона метисов, спустившихся с гор в поисках работы. Эту-то неграмотную, полуголодную и потому взрывоопасную массу и обрабатывает «Сендеро Луминосо», суля им богатства перуанской олигархии. А между двумя этими зонами — Сьерра, горная цепь Анд высотой от трех до четырех тысяч метров. Здесь сосредоточены все полезные ископаемые страны — залежи серебра, свинца, золота, меди. Много шахт и рудников. Это край инков, выродившихся в «чулос». Столица — Аякучо. Здесь-то и находится гнездо сендеровцев.
Он взял карандаш и принялся рисовать кружочки по всей длине хребта с севера на юг.
— Вот. Либертад, Аякучо, Уанкавелика, Ороя, Куско, Арекипа. Во всех уголках Сьерры они взрывают мосты, затопляют шахты, тормозят работу промышленных предприятий, убивают представителей власти. Действуя где-то убеждением, а где-то устрашением, они распространяют свое влияние среди населения. И что самое ужасное — эти идиоты перуанцы им верят.
— А чего собственно они добиваются?
Фицпатрик указал пальцем на точку в центре карты.
— Это «Сентро-минес», — сказал он. — Национализированный концерн, который управляет крупнейшими в стране шахтами. Сендеровцы уже вынудили инженеров и рабочих приостановить работу на нескольких рудниках; за ними последуют другие. Их цель — сорвать добычу ископаемых, которая дает Перу половину валютных ресурсов. Результатом будет экономический хаос, и им останется только взять власть в свои руки.
Ирландец умолк и погасил карту. Мрачные перспективы, вытекающие из его рассказа, впечатляли.
— Но что требуется от меня? — спросил Малко. — Вам нужна армия, а не разведчик-одиночка. Я плохо себе представляю, что я буду делать в сердце Анд. Испанским я владею так себе, на кечуа не говорю вовсе.
Они вернулись в кабинет. Ирландец со вздохом опустился в кресло.
— Разумеется! — буркнул он. — Если действовать классическими методами, мы не справимся с ними и через сто лет. Но вот что мне пришло в голову...
Открыв ящик письменного стола, он достал оттуда бутылку «Гастон де Лагранжа» и две пузатых рюмки, наполнил их и подвинул одну к Малко. Начинался серьезный разговор.
* * *
Малко смотрел на светлую стену перед собой. Этот чистый, комфортабельный, строгий кабинет с кондиционированным воздухом и звуконепроницаемыми стенами был очень, очень далеко от перуанских Анд. Рон Фицпатрик наклонился к нему через стол.
— С этой минуты, — отчеканил он, — все, что я вам скажу, совершенно секретно и не подлежи! разглашению. Это касается даже других отделов. О'кей?
— О'кей, — кивнул Малко.
— Хорошо. Для начала еще немного информации. Перуанцам никогда не удавалось справиться с «Сендеро Луминосо» в основном из-за структуры организации. Террористы объединяются в ячейки по пять человек. Руководитель каждой ячейки связан максимум с тремя своими коллегами. Такую сеть не ликвидируешь одним ударом; ну арестуют самое большее восемь человек — их тут же заменяют другими. Никому не известны даже имена региональных руководителей, а уж тем более схема организации.
Две тысячи сендеровцев, которые гниют в тюрьмах с вырванными ногтями — просто пешки, они ничего не знают — ни явок, ни паролей, ни имен, ни планов. В курсе всего только один человек — Абимаэль Мануэль Гусман, он же «товарищ Гонсало», основатель движения.
— Он, кажется, скрылся?
— Вот именно, уже четыре года назад. Ходили даже слухи, что он умер. И здесь у нас многие до сих пор в этом уверены. Но у меня своя сеть осведомителей, от которых я получаю время от времени кое-какую информацию. Я знаю человека, который видел его и даже говорил с ним меньше трех месяцев назад.
— В Андах?
— Нет. В Лиме.
— В Лиме? Но ведь его ищут, как же он мог...
Ирландец снисходительно улыбнулся.
— Похоже, он был там проездом. А перуанцы заняты лишь тем, что ставят друг другу палки в колеса. «Диркоте», жандармерия и три службы военной разведки — воздушная, наземная и морская... А единственная организация, которая действительно могла бы быть полезной — Национальное управление сыска, — оттерта конкурентами на задний план. О, вы не знаете Латинской Америки...
— Увы, знаю, — вздохнул Малко. — Ну так что же? Если столько блестящих умов не решили эту проблему, какова ваша идея?
— Идея стара, как мир, — обронил ирландец. — Внедрение.
Он пригубил свой коньяк, дав Малко время обдумать эту интересную перспективу.
— Для внедрения требуется отправная точка, — заметил тот. — К тому же, я думаю, перуанцы и сами не раз пытались это сделать.
— Конечно, — согласился Рон Фицпатрик. — Но учтите, что сендеровцы сами сплошь и рядом внедряются в их службы. Именно поэтому мои человек никогда не соглашался сотрудничать с ними. А он знает Мануэля Гусмана лично.
— Кто он такой?
— Журналист. Его зовут Фелипе Манчаи. Работает в журнале «Карретас». Я пользуюсь его услугами уже много лет. Через него вы сможете выйти на одну особу, которую мы подозреваем в тайном сотрудничестве с «Сендеро». Это корреспондентка «Вашингтон пост» в Лиме Моника Перес. Наполовину американка, наполовину перуанка.
— У вас есть основания ее подозревать?
— Когда вы прочтете ее статьи в «Вашингтон пост», сами все поймете... Судя по всему, она единственная в Лиме регулярно получает «сводки» непосредственно от «Сендеро Луминосо».
— Это все?
— Нет еще. Нам известно, что Мануэль Гусман страдает тяжелой формой почечной недостаточности. Перуанские спецслужбы в свое время передали нам его медицинскую карту. Это дает основания полагать, что он скрывается где-то в Лиме — в джунглях он бы долго не протянул.
— Но это все не ново, — пожал плечами Малко. — Почему вы вдруг всполошились?
Рон Фицпатрик хитро улыбнулся.
— Вы правы. Есть и кое-что новое. Я все больше прихожу к убеждению, что Мануэль Гусман окончательно обосновался в Лиме. В таком случае надо попытаться добраться до него. Через тех людей, которых я вам назвал.
Малко взял быка за рога.
— Что конкретно вы задумали?
— Выйти на Мануэля Гусмана и захватить его. Он один держит в руках все нити организации.
Блестящий план... Исходя из того, что Малко знал о «Сендеро Луминосо», это было все равно что сунуть руку в мешок с кобрами и надеяться, что тебя не укусят...
Здесь, в Штатах, все казалось легко и просто, но в Лиме — совсем другое дело. Не зря ведь руководители «Сендеро Луминосо» столько лет остаются неуловимыми.
В восторге от своей идеи, Рональд Фицпатрик отпил еще глоток «Гастон де Лагранжа». Прочтя сомнение на лице Малко, он добавил:
— Кроме того, в Перу у меня есть надежный друг. Бывший начальник перуанской разведки генерал Сан-Мартин. Он поможет вам.
— Допустим, — осторожно сказал Малко, — что каким-то чудом, при особом благоволении Создателя, мне удастся выйти на Мануэля Гусмана. Что прикажете делать дальше? Вы представляете себе, как его охраняют? Все равно придется обратиться за помощью к перуанцам.
— Не обязательно, — покачал головой Рон Фицпатрик. — У меня есть еще один козырь в рукаве. Мой старый приятель Джон Каммингс, бывший сотрудник ФБР, возглавляет службу безопасности на крупной шахте в Орое. В его распоряжении семьдесят человек, вооруженных до зубов. Как только вы узнаете, где скрывается Гусман, обратитесь к нему. А потом... Вы помните программу «Феникс»? Единственное, что сработало во Вьетнаме.
Малко кивнул. Эта программа, разработанная бывшим директором ЦРУ Уильямом Колби, имела целью идентификацию и ликвидацию всех вьетконговских кадров. Было истреблено несколько тысяч человек...