Праздник для двоих

— Ты забываешь, что обвинений-то никаких не было. Прекрасная жертва напрочь отрицала, что я когда-либо прикасался к ней.
Том зябко поежился.
— Давай лучше подумаем, как мы реально можем действовать в создавшихся обстоятельствах, — предложил он. — Самое плохое в том, что у тебя в доме нет ни одной женщины. Это играет против нас. Некому исполнять женскую роль, так сказать, за исключением… — Он неловко замолчал.
— Моих женщин? — Лука подавил саркастическую улыбку.
— Если информация о твоих женщинах всплывет на поверхность в суде, можешь распрощаться со своей репутацией.
— Я не монах. Только моя личная жизнь не так интересна, как ее пытаются представить газеты.
Адвокат издал сдавленный смешок:
— Возможно, мне предстоит защищать тебя в суде.
А ты подумал, как будет выглядеть репутация Карло в глазах судьи? То есть, я не отрицаю, он классный парень, однако представь себе ситуацию. Разве он годится на роль няньки?
— Карло останется, — непререкаемо заявил Лука, и Том не стал спорить, так как знал Луку достаточно хорошо. — Но я могу… — Лука не закончил фразу, так как на столе зазвонил внутренний телефон, и Лука недовольно сдвинул брови. Подняв трубку, он заговорил нетерпеливо и даже зло:
— Я, кажется, велел не звонить! — Потом замолчал, прислушиваясь, и вздохнул. — Ну хорошо, я сам позвоню ему через пять минут. Извини, Том, это Марко. У него проблемы.
Когда у Марко возникали проблемы, он неизменно обращался за помощью к сводному брату. На лице Тома невольно отразилось недовольство. Он никогда не мог понять, почему Лука, не выносивший глупцов, проявлял такую терпимость к очаровательному, но бесшабашному парню.
Лука взглянул на своего друга.
— Ты не любишь Марко, верно?
— Любой здравомыслящий человек должен был бы презирать единокровного брата, который совершенно необоснованно до невозможности избалован.
Строгие черты лица Луки смягчились.
— А тебе никогда не приходило в голову, как нелегко обычному человеку, наделенному всеми человеческими слабостями, соответствовать роли, навязанной ему одним из родителей, согласно которой он не способен на дурные поступки и талантлив до безумия?
— Действительно, чего-чего, а талантов у Марко не счесть, — сухо рассмеялся Том. — Честно говоря, Лука, я думаю, что твоя роль в жизни намного тяжелее, с твоими-то достоинствами, учитывая то, как к тебе относятся члены семьи.
— Я не ищу ничьего одобрения, — заявил Лука.
Том лишь покачал головой.
— Господи, сколько же в тебе высокомерия и спеси, голодранец ты этакий!
На лице известного миллиардера внезапно возникла улыбка, осветившая его благородное лицо.
— Я позднее сам тебе позвоню, — сказал он, и Том направился к двери.
— Ты вечером вернешься в дом? Ремонт закончен?
— Закончен, но мы пока останемся в апартаментах Марко на несколько ночей. Знаешь, Том, я действительно чувствую себя виноватым в том, что лишил тебя отдыха.
— Я тебя уже простил, но вот Алиса… — Том улыбнулся. — Лука, не могу ли я сделать для тебя что-нибудь в оставшееся время?
— Можешь. Составь список невест.
Том немного постоял на месте, потом взялся за ручку двери.
— Я знаю тебя уже десять лет, Лука, и до сих пор всякий раз не могу угадать, шутишь ты или нет.
— В данный момент, Томас, мне совсем не до шуток.
— Мама, ты должна мне помочь!
— Ты хочешь, чтобы я все бросила, Джуд? — послышался притворно недовольный голос Лин Лукас. — Вот просто так взять — и бросить? Ну, что такое, Джуд?
— Ничего, — ответила она и глубоко вздохнула, подавляя свою гордость. Если нужно, она будет умолять. — Послушай, мама, я не стала бы просить тебя, если бы у меня был какой-то выход из положения.
— А в безвыходном положении я должна быть всегда готова тебе помочь, — спокойно произнесла Лин. — Но, дорогая, не преувеличиваешь ли ты размеров своей драмы? И всего-то трое маленьких детей… Какие у тебя могут быть особые заботы?
— Ты серьезно считаешь, что трое детей — это мало? — Джуд замерла посреди комнаты. Потом снова глубоко вздохнула. — Как мне поступить? И дело вовсе не в детях! Дело во мне самой! Господи, мама, и как ты не понимаешь!
Наверное, она зря кипятится. Как объяснить женщине, которая не сознает, что свалилось на ее двадцатисемилетнюю дочь…
Когда она и Дэвид были маленькими, у них была куча нянек, и дети привыкли верить, что отец и мать созданы лишь для того, чтобы время от времени заходить в детскую, умильно смотреть издали на своих чад и выслушивать похвалу об их поведении. Позднее, как только представилась возможность, Джуд и Дэвида тут же отправили в закрытый интернат. Вероятно, поэтому они с братом так сблизились.
— Детям нужен человек, который бы их понимал, начала она печальным голосом, но тут боковым зрением заметила в углу какое-то движение. — Подожди немного, мама, — попросила она и наклонилась, чтобы отнять у пятилетней малышки флакон с кондиционером для волос. — Нет, София, это не твое, а тети Джуд, — начала недовольно выговаривать ребенку она. Однако ее слова не возымели никакого действия на ребенка. Наверное, я не умею быть строгой, подумала Джуд.
— Нет!
— Не кричи, София, ты разбудишь Эми. — Джуд озабоченно оглянулась на кроватку, в которой мирно спал еще один маленький ребенок.
Наконец малышка отпустила флакон в обмен на шоколадное печенье. Не нужно быть искушенным психологом, чтобы понять, что подкуп — не лучший метод воспитания детей. Но Джуд уже не обращала внимания на такие педагогические тонкости.
Дэвид, работавший дантистом, ужаснулся бы, узнав, что нарушен его строгий приказ не давать детям ничего сладкого. Вспомнив о брате, она погрустнела.
Дэвида уже нет на свете. Нет и его жены Сэм. Месяц назад они оба погибли, когда их автомобиль, потеряв управление, столкнулся с большим грузовиком.
Расследование причин аварии не дало результатов, поэтому было вынесено заключение, что, вероятнее всего, трагическая смерть супругов случилась потому, что Дэвид заснул за рулем.
Теперь у Джуд на руках осталось трое совсем маленьких детей, которым нужны были ее любовь и понимание. Джуд старалась не заглядывать в будущее.
Иначе она измучилась бы от сознания собственной беспомощности и некомпетентности.
Она привыкла быть тетей Джуд, ей даже нравилась эта роль. Она могла баловать малышей, возиться с ними, но вечером всегда передавала их родителям. Постоянная ответственность за них — совершенно другое дело.
Джуд хотела, чтобы малыши чувствовали себя защищенными в уютном маленьком мирке своей детской после свалившегося на них несчастья. Но это было нелегко, ведь она и сама была сильно напугана.
Еще бы — ей впервые в жизни пришлось преодолевать реальные трудности. Но дело касалось жизни детей, любая ошибка может оказаться чреватой необратимыми последствиями.
В последнее время Джуд задумывалась над вопросом, чувствуют ли дети обуревавший ее страх. В любом случае весь этот выводок очень скоро разобрался, что на строгие слова тети можно по большому счету не обращать внимания.
У меня нет никакого материнского чутья, констатировала она. Очень неутешительный вывод, ведь именно Джуд являлась автором популярного бестселлера «Искусство быть родителем».
Еще раз сделав замечание Софии, чтобы та не вытирала запачканные шоколадом пальчики о софу нежно-розового цвета, Джуд приложила к уху трубку телефона и услышала голос матери:
— Ну что такого они могли натворить! Близнецам ведь всего три года…
— Им уже пять, мама. Близнецам по пять лет, а Эми полтора года, — устало напомнила матери Джуд. — Они ничего не натворили. — Как ей объяснить, что ее беспокоили не размалеванные стены и не разбитая посуда?
Она уже не помнила, когда в последний раз могла хоть как-то расслабиться, скинуть туфли, лечь, закрыть глаза и забыть обо всем. — Эми зовет мать, София мучается кошмарами, а Джозеф — тот вообще молчит.
— Неудивительно, они только что потеряли своих родителей, Джуд. Чего же ты ожидала?