До края земли

– Не беспокойся, мальчик Трэвис: я не собираюсь просить у тебя в долг.
С этими словами она выскочила из ванной. Повинуясь стремительному и внезапному порыву, Кэт вбежала в дом, подхватила свое фотооборудование и открыла дверь на лестницу, ведущую к берегу.
Но не успела она сдвинуться с места, как сильные руки захлопнули дверь у нее перед носом и сильные руки преградили ей путь.
Кэт чувствовала сзади горячее дыхание Трэвиса.
– Открой дверь, – потребовала она.
– Ты дрожишь, возвращайся в ванну.
– На улице теплее.
– Кэт, не надо.
– Выпусти меня!
Трэвис видел, что она дрожит от возмущения. Даже если у нее нет гроша за душой, сейчас она не возьмет у него ни цента.
– Я не хотел тебя оскорбить, – тихо сказал он. – Но таков закон жизни.
– Только не моей! Я сама зарабатываю себе на пропитание.
Кэт разозлилась не на шутку, и это свидетельствовало о том, что Трэвис затронул очень болезненный вопрос. Он от души желал верить в то, что она не собиралась выпрашивать у него денег. Трэвис ощущал внутреннюю потребность верить ей.
До этого момента он и не представлял, что деньги стали для него тюрьмой, в которой ему весьма неуютно.
– Я не привык иметь дело с такими женщинами, как ты.
–Уверена, что ты вообще не привык к женщинам. С твоими манерами женщин арендуют на четверть часа. А теперь, Трэвис, открой дверь.
Кэт ожидала всего что угодно, но только не ироничного смеха. От этого смеха она снова затрепетала, ибо в нем были нежность и теплота.
– Ты всегда царапаешь до крови своими коготками? – полюбопытствовал Трэвис.
Кэт поморщилась от боли в ноге. В горячей воде рана очистилась, но еще не до конца. Несмотря на сильную усталость, Кэт решила осуществить то, что задумала.
– Игра кончилась, Трэвис, независимо от того, во что ты играл.
– Я не…
– Несомненно, играл, – резко оборвала его Кэт. – Ты нашел кошечку и клетку, а потом начал заталкивать острые иголки сквозь прутья, желая понаблюдать, как кошка будет царапаться и плакать. Это позволяет тебе ощутить свою силу, а кошка… – Она пожала плечами. – Черт возьми, а кого волнует, каково кошке? Это же просто животное, а ты – человек.
Кэт увидела, как Трэвис сжал кулаки. Под его загорелой кожей перекатывались мышцы.
Не двигаясь, она ждала, когда Трэвис отпустит ее.
– Не бойся, – сказал он. – Я не причиню тебе вреда.
– Знаю.
– Откуда? – Трэвис посмотрел на свои кулаки.
– Я догадалась об этом так же, как и о том, что тебе можно доверить мои фотоаппараты. Почему-то мы пугающе хорошо знаем друг друга, а из-за этого воспринимаем бестактное высказывание гораздо… болезненнее.
– Кошка в клетке, – прошептал Трэвис. – Хотел бы я знать, кто оставил у тебя такие шрамы.
– Поверь, знакомство с ним не доставило бы тебе удовольствия. Он несимпатичный мальчик.
Постепенно кулаки Трэвиса разжались, и он длинно выругался.
Впервые Кэт обратила внимание на тонкие шрамы покрывающие пальцы Трэвиса. Одни из них были совсем свежими, а другие появились так давно, что стали почти незаметны на загорелой коже. Интересно, какая работа оставила такие паучьи метки и что за особа нанесла ему невидимые, но куда более глубокие раны.
– Неужели, он был таким плохим? – спросил Трэвис.
– Мой бывший муж?
– Тот мальчик, который засадил тебя в клетку и мучил?
– Думаю, немногим хуже той самки, что перессорила тебя с половиной человечества.
– Полагаешь, это сделала женщина?
– Самка, – уточнила Кэт. – Уверена в этом. К сожалению, мало кто умеет доброжелательно и внимательно относиться к противоположному полу.
– И ты?
– Конечно.
– Когда же начнешь учиться этому?
Кэт ничего не ответила, и постепенно стала успокаиваться. Плечи ее опустились: она больше не могла бороться с Трэвисом и со своими воспоминаниями.
Опустив сумку с фотоаппаратами на пол, Кэт прислонилась лбом к закрытой двери и только тогда заметила, что стоит в большой луже розовой воды.
Трэвис, тоже заметив это, снова подхватил Кэт на руки.
– Но…
– Успокойся, – оборвал ее Трэвис. – Я только перебинтую тебе ногу. Если захочешь после этого уйти, не буду задерживать.
На этот раз Трэвис усадил ее в ванной комнате, окрашенной в тона лаванды, лимона и фуксии. Его загорелая широкая спина выглядела настолько неуместно среди всего этого пастельного великолепия, что Кэт не сдержала улыбки.
Но когда Трэвис коснулся ее ноги, улыбка исчезла.
– Болит? – мягко спросил он.
Кэт стиснула зубы.
– Придется потерпеть. Нужно очистить рану от песка. Может, сделаешь это сама?
Кэт согнула правую ногу в колене и осмотрела ступню. На ней оказалось несколько порезов, к счастью, неглубоких, иначе пришлось бы зашивать. Однако обработать их самой Кэт не удалось бы. Она разогнула ногу, предоставив возможность Трэвису заняться ею.
Налив в таз теплой воды и дезинфицирующего раствора, он опустил туда ногу Кэт, вышел из ванной и вскоре вернулся с темно-синим халатом в руках. Накинув его на плечи Кэт, он сел на пол и взял в руки ее порезанную ногу.
Стараясь не причинять боли, Трэвис очистил порезы Кэт, наложил мазь и забинтовал ступню. Покончив с этим, он начал легко массировать икроножную мышцу.
Кэт наблюдала за ним. Его сильные и уверенные пальцы быстро сняли мучительную судорогу. Глядя на Трэвиса, Кэт забыла о боли в ноге. Его каштановые волосы блестели от влаги. Длинные пальцы работали ловко и быстро.
Кэт очень хотелось сфотографировать Трэвиса, запечатлеть его подвижные черты и грубоватую силу. Он казался ей таким же неотразимым, как и большая яхта.
– О чем ты думаешь? – тихо спросил Трэвис.
– Мне хочется сфотографировать тебя.
Трэвис рассмеялся.
–Ты всегда будешь удивлять меня?
– Если бы не твои предрассудки, я бы не удивила тебя.
– Ладно, я избавлюсь от всех моих предрассудков, связанных с женщинами. А ты, Кэт, откажешься от своих?
– Мои предрассудки касаются только мальчиков. Я никогда не была знакома с настоящим мужчиной.
“Кроме тебя, – подумала Кэт. – Но на самом ли деле ты такой, каким мне представляешься? Мужчина, а не мальчик?”
– Можно, я буду называть тебя Кэт?
– Разве ты называешь меня иначе?
Трэвис потерся своей бородкой о ее голень. Кожа Кэт, гладкая и упругая, пахла солью и чем-то душистым, без чего нельзя вообразить настоящую женщину. Ему страстно хотелось прильнуть к ее губам и попробовать их на вкус, но он видел, что Кат насторожена.
– Да наверное, я называл тебя Кэт. – Трэвис осторожно отпустил ее ногу. – Значит, нам будет гораздо легче осуществить планы, связанные с ужином.
– Какие планы?
– Я приглашаю тебя поужинать.
– Спасибо. – Кэт осмотрела аккуратную повязку. – Но едва ли с моей ногой можно выйти вечером в город.
– Тогда я принесу что-нибудь сюда. Что ты хочешь?
– Салат, булочки и свежую меч-рыбу.
Трэвис восторженно присвистнул, взглянув при этом на ее обнаженную шею.
– А где в Лагуне готовят рыбные блюда?
– В ресторане “У Кэт”, но я всегда требую, чтобы клиенты ели вместе с шеф-поваром.
– А может, я приготовлю? – предложил Трэвис.
– Ты же здесь совсем недавно и наверняка еще не успел освоиться на кухне своей кузины.
Трэвис не возражал. На кухне у Линды было столько звонков и свистков, словно здесь располагалось пожарное депо. Взглянув один раз на гору нержавеющей посуды, черное матовое стекло и розовые кухонные приспособления, он начал обследовать местные рестораны.
– Где здесь можно найти самую лучшую меч-рыбу?
– На рынке морских продуктов в гавани у Мыса Дана. Довольно дорого, но…
– Хорошее всегда дорого, – заметил Трэвис. – И всегда стоит того. Может, пойдешь со мной и поможешь мне выбрать рыбу, а потом посмотришь, как я ее приготовлю?
Кэт встретила взгляд зелено-голубых глаз и поняла, о чем думает Трэвис.
Она думала о том же.