Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник)

И утопил педаль в пол. Если горит у него, то жена в ловушке. Под землей…
Решив срезать дорогу, он рванул через лес, с трудом выруливая между деревьев и подпрыгивая на кочках. Бормоча под нос, что раз нет дыма — нет и огня.
Фары осветили поляну. Дом, то есть пыточный барак, исчез. Испарился. Обратился в прах.
О. затормозил в сантиметре от дерева, потом оглядел лес, решив, что ошибся местом. Убедившись в обратном, он выпрыгнул из машины и бросился на землю.
Перебирая пальцами комья пепла, он барахтался в нем, пока пыль не забила рот и глаза, облепив его как вторая кожа. Но ничего крупней собственной ладони нащупать не удалось.
Сквозь яростный рев в голове пробилась мысль, что однажды он уже видел нечто подобное.
О. закинул голову и исступленно выплюнул слова проклятья в небо. Знакомый почерк. Братство. То же самое произошло полгода назад с Академией боевых искусств.
Прах… Пепел… Пустота. Но на сей раз, они забрали его жену.
Господи! Живой или мертвой?
И все это из-за него: слишком увлекся наказанием и забыл о побеге гражданского. Тот добрался до Братства и все рассказал. А они пришли после заката и забрали ее.
О. вытер слезы и, затаив дыхание, покрутил головой. Серебристый «таурус» исчез.
Полицейский пост. Чертова проверка. Тот громила за рулем был не простым смертным, а одним из братьев. Скорее всего. И на заднем сиденье лежала жена. Вот почему коп задергался. А этот гад промыл ему мозги, чтобы отстал поскорее.
О. запрыгнул в фургон и, сорвавшись с места, погнал на восток, к дому Ю.
В «таурусе» стоял радиомаяк. Это значит, что с помощью правильной системы слежения его можно было засечь где угодно.
  
Глава 7
 
Белле почудилось, что она едет в машине. Полнейший бред. Наверное, начались галлюцинации.
Нет… Судя по звуку — автомобильный мотор. И по ощущениям — подбрасывает, как на неровной дороге.
Девушка попыталась открыть глаза, не получилось; попробовала еще раз… Устав от бесплодных попыток, она сдалась.
Господи, тяжело-то как… Тело ломит, голова раскалывается. Подташнивает, как бывает при гриппе. Она попыталась вспомнить, как ей удалось вырваться из плена. Если, конечно, это так. Но последним отчетливым воспоминанием был измазанный черной кровью лессер, входящий в дверь. Дальше — сплошной туман.
Охлопав себя руками, она обнаружила что-то на плечах и притянула ближе. Кожаная куртка… Лессером вроде не воняет. Стоп! Это же запах мужчины вампира. Вдохнув еще глубже, она учуяла сладковатый запах детской присыпки — и вконец запуталась.
Машина, определенно, лессера. Но почему же куртка пахнет вампиром? И… и вот еще один запах… темного мускуса и хвои.
Беллу бросило в дрожь. Она помнила этот запах с того момента, когда впервые оказалась в штаб-квартире Братства.
Зетист. Он где-то рядом. В машине.
Сердце заколотилось как бешеное. Она снова попыталась открыть глаза, но либо веки ее не слушались, либо вокруг была полная темень.
— Зетист? Это ты меня спас?
Хотя она изо всех сил старалась произнести это вслух, ничего не вышло. Лишь хриплый, невразумительный стон.
Глаза-то почему не работают?
Она забилась в ужасе, но вдруг услышала голос, самый желанный из всех, что ей доводилось знать.
— Успокойся, Белла, ты со мной. Я забрал тебя и никому не отдам.
Он пришел за ней. Пришел…
Когда она зарыдала, машина замедлила ход, но потом снова прибавила газу.
Облегчение оказалось неподъемным, и Белла опять провалилась в темноту.
Чтобы не делать лишних движений, Зетист вышиб дверь спальни ногой. Белла дернулась, замотала головой и застонала. Он замер и прижал ее к груди.
«Вот и хорошо», — стукнуло в голове.
— Давай, Белла, возвращайся к нам. Очнись.
Но она так и не пришла в себя.
Вампир двинулся в угол, где обычно спал, и опустил девушку на подстилку. Подняв голову, он увидел Рэта и Фури, загородивших спинами дверной проем.
— Ее нужно отвезти в больницу.
— Хаверс прекрасно справится и тут, — отрезал Зет. — Она не покинет этой комнаты.
Отвернувшись от братьев, он прислушался к дыханию Беллы. Оно было слабым, но равномерным.
Вздох Фури он узнал бы из тысячи.
— Зетист…
— Даже не мечтай. Никто не тронет ее и пальцем. Доктор осмотрит ее здесь, в моем присутствии.
Похоже, братец — а с ним и Рэт — онемели от удивления.
— Вы что, не понимаете по-английски? Могу повторить на древнем языке: она останется здесь.
Чертыхнувшись, Рэт достал мобильный телефон и набрал номер.
Закончив короткий разговор, он убрал трубку и произнес:
— Фриц сейчас в городе и захватит доктора. Они будут здесь минут через двадцать.
Зет кивнул, не сводя глаз с лица Беллы. Как ему хотелось быть тем единственным, кто оказал бы ей первую помощь и облегчил страдания. Господи… как это должно быть больно.
Чувствуя спиной приближение Фури, он напрягся. Захотелось укрыть девушку от чужих глаз, загородить собственным телом. Этот непонятный инстинкт был таким сильным, что вампир еле сдержался, чтобы не вцепиться брату в горло.
Когда близнец опустился на колени, и его рука оказалась в опасной близости от Беллы, Зет оскалился и зарычал.
Фури отпрянул.
— Что с тобой?
«Она моя», — подумал Зетист.
Но в ту же минуту опомнился. Что за фигня с ним вообще происходит?
— Ей и без нас больно, — пробормотал он. — Не надо беспокоить лишний раз.
Хаверс прибыл через пятнадцать минут. Длинный, поджарый, с черным саквояжем, он выглядел настоящим профи. Но стоило ему подойти к Белле, как Зет вскочил на ноги, схватил доктора за горло и прижал к стене. Тот выпучил глаза и уронил саквояжик.
Рэт скрипнул зубами:
— Этого еще не хватало…
Зетист почувствовал, как сзади его обхватили сильные руки, но даже не обернулся и продолжал сверлить свою жертву взглядом.
— Значит, так: ты будешь обращаться с ней лучше, чем со своей родней. Только попробуй сделать ей больно: порву на части.
Хаверс трясся всем телом, не в силах выдавить из себя ни звука.
Фури дернул еще раз, безуспешно пытаясь оттащить брата.
— Зет, прекрати…
— Отвали, — отрезал тот. — Ты усвоил, доктор?
— К-конечно, сэр…
Когда вампир ослабил хватку, Хаверс откашлялся и поправил бабочку. Потом неожиданно нахмурился.
— Сэр, вы ранены? У вас нога в крови.
— Забудь обо мне, беспокойся о ней. Вперед!
Тот кивнул и, подхватив саквояж, направился к тюфяку. Когда он опустился на колени рядом с Беллой, Зет мысленным приказом зажег в комнате свет.
Резкий вздох интеллигентного Хаверса был равен тысяче проклятий. Он прошептал себе под нос на древнем языке:
— Такое сотворить с женщиной. Святые небеса…
— Ты можешь убрать эти швы? — спросил Зетист, нависая, как грозное облако.
— Сначала посмотрю, нет ли других серьезных травм.
Хаверс открыл саквояж, вытащил стетоскоп, прибор для измерения давления и фонарик. Он послушал сердце и легкие, осмотрел уши, нос, измерил давление. Стоило ему приподнять ее голову, чтобы заглянуть в рот, как девушка дернулась и начала вырываться.
Зетист не успел накинуться на доктора: железная рука Фури обхватила его за пояс и оттянула назад.
— Ты же сам видишь: он ей больно не делает.
Прикосновение чужих рук было невыносимо, Зет попытался вырваться. Но близнец прирос как пиявка. Наверное, это было правильно. Зет чувствовал, что вот-вот взорвется, но соваться доктору под руку определенно не стоило. Стоило разоружиться.
Очевидно, Фури подумал о том же. Он вытащил кинжалы Зета из нагрудных ножен и отдал Рэту. Потом забрал пушки.
Хаверс с облегчением расправил плечи.
— Она в более-менее приличном состоянии. Я введу легкое обезболивающее, чтобы спокойно продолжить осмотр. Хорошо?
Дождавшись кивка Зета, врач сделал укол и, когда мышцы Беллы расслабились, взял ножницы, чтобы разрезать окровавленную ночную рубашку.