Страстный любовник

С чашкой кофе Клэр присела возле камина, сквозь полуопущенные ресницы любуясь елкой, мерцавшей в мягкой полутьме: в комнате горела только одна настольная лампа. Скоро все соберутся в доме… Клэр устала и чувствовала, как по всему телу разливалась сладкая истома. Потянувшись, девушка свернулась клубочком в уютном кресле и уже почти задремала.
Вдруг на стене выросла огромная тень Дэнзила Блэка, потом тень накрыла ее. Фигура Дэнзила, бесплотная и туманная, поднималась перед ней как джинн из бутылки, — казалось, головой он касался потолка. У Клэр кровь застыла в жилах. Потом ее бросило в жар: девушка не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться от страха.
В немом ужасе она смотрела на него, пытаясь освободиться от наваждения. Рот Дэнзила искривила странная усмешка. Бледно-серые глаза гипнотизировали ее, заставляли полностью подчиниться его воле. Бесшумно проплыв по комнате, Дэнзил склонился над ней. Его рот медленно приоткрылся, обещая наслаждение, утоление всех желаний. Но он не поцеловал Клэр. Губы Дэнзила скользнули вниз по ее шее. Клэр почувствовала его обжигающее дыхание и затем — резкую боль там, где билась голубая жилка. Казалось, вся ее кровь стремится навстречу ему и вместе с кровью в него переливается ее жизнь.
Силы медленно покидали Клэр. Но несмотря на леденящий душу ужас, она чувствовала, что вся горит от желания. Ее глаза вновь закрылись, ее поглотила тьма.
Где-то хлопнула дверь. Клэр вскочила. Сколько времени длился ее странный сон? Дверь в гостиную была отворена, из прихожей лился яркий свет. Клэр чуть не вскрикнула от изумления, увидев Дэнзила Блэка, стоявшего на пороге гостиной и смотревшего на нее.
Клэр бросало то в жар, то в холод. Неужели все случилось на самом деле? Или приснилось ей? Или она еще спит и ее сон продолжается? Что сейчас произойдет? Он поплывет по комнате и?..
Но ничего не произошло. Перед ней стоял мужчина из плоти и крови. А за его спиной Клэр увидела Люси, братьев, смеющихся, разрумянившихся от мороза, увидела отца и остальных гостей, столпившихся в прихожей.
Кто-то крикнул:
— С Рождеством, Клэр!
— Мы тебя разбудили? Ой, извини нас, — послышался другой голос.
— А ужин уже готов? — вмешался Робин. — Мы голодные как звери.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила гостей Люси и щелкнула выключателем.
Комнату залил, ослепляя Клэр, яркий свет. Вся шумная компания потянулась к камину, девушку поздравляли, целовали. Она старалась не замечать внимательного, изучающего взгляда Дэнзила. Как он оказался здесь с остальными? Как добился приглашения?
— Дэнзил проходил мимо церкви и зашел послушать, как репетирует наш хор. Дэнзил был самым благодарным слушателем, — объявила Люси, восторженно глядя на него. — Так что папа пригласил его поужинать с нами. Ведь угощения хватит на всех, да, Клэр?
— Конечно.
У Клэр больно сжималось сердце от этой улыбки, которая не сходила с лица Люси, смотревшей на Дэнзила. С той самой минуты, как он впервые увидел Люси, Клэр пыталась оградить сестру от встреч с ним. Но разве могла она помешать им? Глядя на сияющие глаза» Люси, оживленно болтавшей с Дэнзилом, Клэр подумала, что сестра не будет слушать ее предостережений.
— Тебе нужна помощь? — спросил Клэр отец. — Мальчики, помогите сестре, а ты, Люси, развлекай гостей.
— Я сделала немного пунша, — сказала
Клэр, торопясь на кухню. — Пусть мальчики принесут его.
Клэр чуть подогрела напиток в микроволновой печи, и Робин понес пунш в гостиную, жадно принюхиваясь.
— Как вкусно пахнет! Из чего ты его готовишь?
— Во фруктовый сок я добавила немного специй и вина. Еще — каплю вишневой водки.
— А можно мне налить стаканчик?
— Конечно, но не пей слишком много.
— А мне? — подал голос Джейми, тащивший две плетеные корзиночки с тонко нарезанным белым хлебом.
— Только один глоток! — строго сказала Клэр, но проказника и след простыл.
Кряхтя, Джордж Саммер достал из духовки огромное керамическое блюдо с тушеной бараниной. Клэр бросилась помогать ему.
— Тебе не тяжело, папа?
— Да нет, я в порядке! — отдуваясь, ответил он.
Клэр поставила на сервировочный столик тарелки, положила ножи, вилки, салфетки и оглянулась, проверяя, не забыла ли чего-нибудь, когда сзади раздался полузабытый, а когда-то такой родной голос:
— Здравствуй, Клэр. Тебе помочь?
Клэр напряглась как струна, не веря своим ушам.
— Хэл! Я не заметила тебя среди остальных. Ты приехал в Гриноу на Рождество?
Три года назад Клэр была безумно влюблена в Хэла Стивенза и искренне верила, что и он ее любит, пока в один прекрасный день он вдруг не женился и не переехал с женой в Йорк.
Он написал Клэр только накануне своей поспешной свадьбы, так что девушка все узнала от соседей, с любопытством обсуждавших их разрыв.
Через несколько дней пришло и письмо Хэла, в котором он объяснял, что был вынужден жениться на другой женщине, потому что она ждала от него ребенка.
Сейчас Клэр не могла вспомнить, что чувствовала тогда, — время милосердно стерло эту страницу жизни из ее памяти. Она долго не могла оправиться от предательства, жила как во сне. Но потом боль утихла. Впрочем, Клэр ожесточилась и инстинктивно перестала доверять мужчинам.
Много позже она поняла, что судьба помогла ей и она избежала участи связать жизнь с эгоистом. Прощальное письмо Хэла было полно жалости к себе и самооправдания. Он не любит жену, писал Хэл, у него был с ней короткий роман, когда она приехала на каникулы в Гриноу тем же летом. Клэр вечно была занята, а он чувствовал себя таким одиноким, что отправился искать утешения в объятиях Стефани. Она забеременела, и Хэл попал в ловушку. Но он все еще любит ее, Клэр.
Снова обретя способность здраво мыслить, Клэр пожалела Стефани. Ее ждала жизнь с не любившим и не уважавшим ее мужем. Не хотелось бы оказаться на месте этой женщины.
Позже Клэр узнала, что Стефани под тридцать и она далеко не красавица, но ее отец — процветающий бизнесмен. Он обеспечил Хэла хорошей работой в одном из своих магазинов, так что в конце концов Хэл не прогадал, женившись на Стефани.
— Я пел вместе с хором, и твой отец настоял, чтобы я пришел к вам.
Неверный любимый широко улыбнулся с видом человека, убежденного, что он в этом доме всегда желанный гость. Он и не думал ставить себе в вину то, как обошелся с Клэр три года назад.
Мать Хэла всю жизнь баловала его и потакала любым его прихотям. Он вырос в твердом убеждении, что его желания должны исполняться независимо от цены, которую заплатят за это другие. Женщины, по его мнению, существовали лишь для его удовольствия, и Хэл считал, что ни одна из них не сможет устоять перед его чарами. Очевидно, он не ошибался в отношении других женщин. Но не Клэр.
Чуть обернувшись, Клэр молча смотрела на Хэла, и ее голубые глаза не выражали ничего, кроме холодного равнодушия.
— Я подумал, что ты не захочешь видеть меня. Но мистер Саммер сказал, что все давно забыто и прощено. К тому же у нас Рождество…
Хэл пустил в ход все свое обаяние, широко и доверчиво улыбнувшись Клэр. Его смазливое гладкое лицо было по-юношески задорным. Хэл знал, что пользуется успехом у женщин, и сейчас недоумевал, почему блеск его глаз и ямочки на щеках не вызвали у Клэр прежних чувств. Клэр же с отвращением подумала, как он будет добиваться расположения к себе лет через десять, когда его свежее лицо поблекнет, станет серым и посредственным.
— Ты приехал к родителям?
Клэр знала, что в прошлом году они приезжали на Рождество всей семьей. Мистер Стивенз не часто встречал Клэр на улице и, позабыв, что она бывшая невеста Хэла, часами мог рассказывать о своем внуке. Мать же Хэла всегда смущалась, видя Клэр.
— Да. И когда я шел мимо ратушной площади и услышал пение хора, я не устоял — присоединился к ним. Этот вечер вызвал у меня так много счастливых воспоминаний. — Хэл вздохнул, не отводя глаз от Клэр. — Клэр… так здорово снова увидеть тебя. Ты стала еще красивее. Я не забыл тебя. А ты… ты ведь тоже помнишь меня, правда?