Страстный любовник

Дэнзил пробормотал сквозь стиснутые зубы:
— Бог мой, вы совсем спятили, — и снова попытался освободиться от своих пут.
— Вы понапрасну теряете время и силы, — сказала Клэр.
Дэнзил поднял к ней лицо, искаженное звериной яростью.
— Проклятье, освободите меня!
Клэр упрямо покачала головой.
— Нет. Но если вы будете так трясти наручниками, то только поранитесь.
Он с трудом сдерживал готовый вырваться наружу гнев.
— Тогда расстегните наручники!
От звука его голоса Клэр нервно вздрогнула.
Она боялась Дэнзила, даже связанного. Однако нельзя было показывать свой страх, иначе она проиграет. Клэр постаралась взять себя в руки.
Дэнзил лежал, тяжело дыша, и о чем-то раздумывал. Вдруг его лицо преобразилось, стало мягким, понимающим. Морщинка, пересекавшая лоб, разгладилась, а взгляд прояснился. Дэнзил обезоруживающе улыбнулся ей.
— Хорошо. Вы победили, Клэр. Завтра Люси не пойдет ни на какие пробы. Даю вам слово. Договорились? А теперь расстегните наручники.
Клэр вновь отрицательно покачала головой.
Сладкое выражение тут же сползло с его лица, исказившегося от ярости.
— Когда я встану с этой кровати, вы пожалеете, что родились на свет, клянусь!
Клэр облизнула пересохшие губы. Она не сомневалась, что он грозит всерьез, но думать о последствиях сейчас не имело смысла — слишком многое было поставлено на карту.
— Я хочу, чтобы вы поговорили с Люси, — решительно заявила Клэр.
Его брови сошлись на переносице — Дэнзил недоумевал.
— Она тоже здесь?! — В этот момент он, казалось, не удивился бы, появись на пороге сам папа римский.
— Конечно, нет! — Клэр взглянула на часы: половина двенадцатого. Люси уже вернулась из кино и, наверное, готовилась ко сну. Пора звонить.
Клэр снова подключила телефон и с аппаратом в руке встала у кровати, глядя на Дэнзила в упор.
— Сначала пообещайте в точности повторить то, что скажу вам я, и ничего больше не говорить.
— С какой стати? — резко спросил Дэнзил.
— Пока вы не позвоните Люси, я не освобожу вас.
— Вы что — серьезно? — Он неприязненно рассмеялся, но было видно, что ему вовсе не до смеха.
— Абсолютно серьезно. Либо вы соглашаетесь, либо я оставляю вас здесь на всю ночь.
Гнев снова прорвался, и Дэнзил разъяренно прокричал:
— Вам все это может показаться забавной шуткой, но мне уже не смешно! Полиция тоже не найдет происходящее смешным. Вы знаете, какое наказание полагается за подобные шалости? Вас осудят за нападение и захват заложника. Поверьте мне, тюрьма отобьет у вас охоту шутить.
От нарисованной картины по спине у Клэр пробежал холодок, но отступать было поздно.
— Вряд ли вы захотите признаться полиции, что вас приковала наручниками к постели женщина, — сухо сказала Клэр. — Над вами будет потешаться вся округа.
В его глазах сверкнул гнев. Он стиснул зубы, и она представила, как он сворачивает ей шею.
Пожав плечами, Клэр добавила:
— Вокруг этой истории поднимется большая шумиха. Бульварная пресса свое не упустит. И надолго обеспечит себя материалом. Я ясно представляю скандальные заголовки их статей. Вам не понравится такая реклама! Подумайте хорошенько над моими словами. Я могу отправиться в тюрьму, но вы станете всеобщим посмешищем.
Дэнзил задумался. На его лице отражалась борьба чувств.
Клэр чуть выждала, а потом сказала тоном, не терпящим возражений:
— Через пять минут я ухожу. Так что выбор за вами!
Мгновение он лежал неподвижно и вдруг резко спросил:
— Что вы хотите, чтобы я сказал Люси?
От облегчения у Клэр закружилась голова.
Если он позвонит Люси, она спасена.
— Вы скажете Люси, что вам очень жаль, но пробы отменяются, а вы надолго уезжаете и не знаете, когда вернетесь.
— А что помешает мне позвонить еще раз, после вашего ухода?
— К тому времени Люси уже отправится в аэропорт.
— Вы заверили меня, что снимете наручники сразу после этого злополучного звонка, — произнес Дэнзил.
— Да, но я не оставлю вас здесь одного, и вы не сможете немедленно перезвонить.
В его глазах промелькнула насмешка.
— Вы останетесь со мной на всю ночь?
— Почти на всю ночь, — спокойно ответила Клэр, выдержав его взгляд. Она сделала вид, будто не поняла его намека. — Так вы будете звонить или нет?
К нему вернулась его обычная уверенность.
— Да.
— Только скажите Люси…
— Я все понимаю, — прервал он ее.
— Не добавляйте ни слова и ничего не пропустите, потому что, если что-то заподозрю, я отключу телефон.
Выражение лица Дэнзила было достаточно красноречивым.
Клэр набрала номер, подождала, пока появятся гудки, и, услышав произнесенное заспанным голосом Люси «Алло!», поднесла трубку к губам Дэнзила с намерением в случае осложнений оборвать разговор.
— Люси? Это Дэнзил. — (Он говорит спокойным, непринужденным тоном, удовлетворенно отметила Клэр.) — Извини, если разбудил тебя, но я должен на какое-то время уехать, и возможности поговорить нам не представится. Боюсь, что завтра кинопроб не будет.
Люси захлебнулась вопросами, упреками, и Клэр наклонилась к трубке, чтобы расслышать слова сестры. Светлые волосы Клэр коснулись лица Дэнзила. Ее будто ударило током. Она отпрянула, чтобы он, не спускавший с нее напряженного взгляда, не догадался о том, какой пожар разгорелся в ее груди.
— Я не имею понятия, когда мы увидимся снова, Люси, — продолжил Дэнзил. В его устремленном на нее взгляде Клэр заметила насмешку. — Я связан, не распоряжаюсь собой.
Клэр вспыхнула, услышав эту двусмысленную фразу. Дэнзил же едва сдерживал смех.
Люси чуть не плакала в трубку:
— Дэнзил, а как же твой фильм? Ты ставишь его? Я думала, ты утвердишь меня на роль. А разве нельзя перенести пробы? Или ты нашел кого-то лучше меня и теперь боишься сказать? В этом все дело, да?
Клэр не понравился направленный на нее взгляд Дэнзила. Она придвинула трубку ближе к его губам и прошептала:
— Прощайтесь!
— Я вынужден проститься с тобой, Люси, — мягко сказал Дэнзил.
— До свидания.
Клэр нажала на рычажки и выпрямилась.
Облегченно вздохнула. А затем выдернула телефонный кабель из розетки.
— Сейчас я должна идти и отдать Люси авиабилеты.
— Вы обещали мне расстегнуть наручники, — тон Дэнзила, посуровел. — Сделайте это, и побыстрее! Чувство беспомощности невыносимо!
Клэр холодно усмехнулась.
— Рада, что теперь вы это понимаете.
— О чем вы?
— Теперь вы понимаете, что чувствовали ваши жертвы.
Он стиснул зубы.
— Мои жертвы! Вы уже употребляли это слово раньше, а я до сих пор не знаю смысла, который вы вкладываете в него.
— Ну конечно, не знаете!
— Оставьте сарказм! — бросил он. — Выдвигайте свои обвинения, но не надо этих туманных намеков!
— Вы довели Хелен до болезни и…
— Она сама довела себя! Ссорилась с мужем, развелась, а ведь любила его и страдала после развода. Вот почему и заболела. Я здесь ни при чем.
— Может, все это время она и любила Пола, но в какой-то момент потеряла голову из-за вас. Она сама мне говорила, сама признавалась в полной беспомощности и зависимости от вас. Я видела своими глазами, в каком она была состоянии.
Прищурившись, он смотрел на нее сквозь густые ресницы.
— Вы, кажется, проявляете живой интерес к моим отношениям с женщинами.
Клэр чуть не задохнулась от возмущения.
— Хелен — моя подруга, а Люси — сестра!
— Разве я виноват, что они обе нашли меня привлекательным? — протянул Дэнзил, и Клэр снова вспыхнула.
— Вы их загипнотизировали, околдовали и, будто вампир, пили из них соки! Когда Хелен оправилась, она говорила мне, что не могла порвать с вами, что была беспомощна, каккак вы сейчас. — Клэр горько рассмеялась, а увидев его обозленное лицо, мстительно добавила: — Она была беспомощной, как и я там, внизу, когда вы схватили меня и объявили, что я ваша пленница.
Дэнзил во все глаза смотрел на нее. Клэр видела, что полностью завладела его вниманием.