Разоблаченный любовник

Он затерялся во всей этой влажной плоти, но, сквозь туман в голове, заметил ее смятение.
— У тебя нет волос, — произнес он.
— Это плохо?
Он засмеялся.
— Великолепно. Это возбуждает меня.
Возбуждает? Скорее мучит. Все, чего он желал — это заползти к ней под юбку и ласкать ее, посасывать, поглощать, но это определенно будет чересчур.
Черт, считайте его неандертальцем, но мысль, что он единственный касался ее там, где сейчас находилась его рука, чертовски возбуждала.
— Как ощущения? — спросил он, немного приспособившись.
— Боже… Бутч. — Она неистово выгнулась на кровати, откинув голову назад, и изогнув шею изящной линией.
Его взгляд замкнулся на ее горле, и странный инстинкт осенил его: он хотел укусить ее. И рот открылся, словно приготовившись для укуса.
Выругавшись, он отбросил странный порыв.
— Бутч… я вся горю.
— Я знаю, детка. Я позабочусь об этом. — Захватив грудь ртом, он начал ласкать ее всерьез, подобрав ритм поглаживаний, стараясь остаться снаружи и не напугать ее.
Заведенный, он буквально сотрясался. Трение, ее аромат, прикосновения к ней, все это нарастало в нем, пока он не осознал, что двигается вслед за ней, вдавливая свои бедра в матрас, в темпе движений руки. Он опустил голову на ее грудь, потому что больше не мог ее держать. Он знал, что ему придется остановить этот массаж паха. Нужно уделить внимание Мариссе.
Он посмотрел на нее. Широко раскрытые глаза выражали испуг. Она была уже на грани и начала волноваться.
— Все в порядке, детка, это нормально. — Он не прекращал двигать рукой между ее ног.
— Что со мной происходит?
Коснувшись губами ее уха, он прошептал:
— Ты скоро кончишь. Просто дай себе почувствовать это. Я здесь, я с тобой. Держись за меня.
Ее руки вцепились в его предплечья, ногти впились до крови, и он улыбнулся, думая, что все это слишком идеально.
Ее бедра резко приподнялись.
— Бутч…
— Вот оно. Кончи для меня.
— Я не могу… не могу… — Она замотала головой туда-сюда, попав в ловушку между желаниями тела и тем, что не мог понять разум. Она упустит момент, если он срочно что-нибудь не предпримет.
Даже не думая и не предполагая, что это поможет, он зарылся лицом в ее шею и укусил прямо в яремную вену. И вот к чему это привело. Она выкрикнула его имя и начала содрогаться, бедра дернулись, тело изогнулось по всей длине. С удовольствием, он помог ей вынести толчки оргазма, все время что-то нашептывая — хотя один Бог знал, что он нес.
Марисса успокоилась, и он оторвал голову от ее шеи. Когда он заметил кончики ее клыков между губами, его поразило желание, с которым невозможно было бороться. Он протолкнул язык в ее рот и лизнул острые кончики, чувствуя, как они царапают его плоть. Он хотел их на своей коже… он хотел, чтобы она пила из него, наполнила свой желудок, жила им.
Бутч заставил себя остановиться, и отступление было чертовски тяжелым. Он был напряжен из-за неудовлетворенных желаний, причем не только сексуальных. Ему нужны от нее вещи… вещи, которых он не понимал.
Ее глаза отрылись.
— Я не знала… что это будет так.
— Тебе понравилось?
Одной ее улыбки хватило, чтобы он позабыл свое имя.
— О, да.
Нежно поцеловав Мариссу, он поправил ее юбки и застегнул пуговицы на корсаже, упаковывая дары ее тела. Устроив ее на изгибе своей руки, он расслабился. Она уже проваливалась в сон, и он будет смотреть, как она засыпает. Это казалось таким прекрасным: бодрствовать, пока она отдыхает, приглядывать за ней.
Хотя, не понятно почему, он хотел иметь под рукой оружие.
— Я не могу держать глаза открытыми, — произнесла она.
— Даже не пытайся.
Погладив ее волосы, он подумал, что даже несмотря на то, что в течение ближайших десяти минут его яйца опухнут до небывалых для человека размеров, все в его мире было правильно.
Бутч О’Нил, подумал он, ты нашел свою женщину.
  
Глава 12
 
— Он так похож на дедушку. — Джойс О’Нил Рафферти склонилась над детской кроваткой и подоткнула одеяло вокруг своего трехмесячного сына. Споры продолжались с его рождения, и она порядком устала от этого. Ее сын, несомненно, пошел в дедушку.
— Нет, он похож на тебя.
Почувствовав, как руки мужа обвились вокруг талии, она попыталась отодвинуться. Казалось, что он был не против рождения ребенка, ее же это чертовски изматывало.
Надеясь отвлечь его, она сказала:
— Насчет крещения — выбирай. Ты можешь побыть с Шоном сам, либо заехать за мамой. Что выбираешь?
Он выпустил ее.
— Почему твой отец не может забрать ее из дома престарелых?
— Ты знаешь папу. Он не слишком хорошо с ней ладит, особенно в машине. Она начнет волноваться, он — злиться на нее, и, когда они приедут, мы получим кучу проблем на крещении.
Грудь Майка поднялась и опустилась.
— Думаю, тебе лучше поехать за мамой. Мы с Шоном справимся. Может, кто-нибудь из твоих сестер поедет с нами?
— Да. Может, Колин?
Какое-то время они молчали, наблюдая за дыханием Шона.
Потом Майк сказал:
— Ты обираешься его позвать?
Ей захотелось выругаться. В семье О'Нилов, был только один «он». Брайан. Бутч. «Он». Из шести детей Эдди и Одэлл О'Нил, двое были утеряны. Дженни убили, а Бутч фактически испарился после средней школы. Последнее было благословением, тогда как первое — проклятием.
— Он не придет!
— В любом случае, тебе следует его пригласить.
— Если он появится, мама потеряет самоконтроль.
Быстро прогрессирующее безумие Одэлл означало, что иногда она считала Бутча мертвым. Вот почему он не появлялся. Другой вариант обращения с отсутствующим сыном — это сочинение сумасбродных историй о нем. Будто он баллотировался в мэры Нью-Йорка. Или пошел в медицинскую академию. Или, что он был сыном своего отца, и вот почему Эдди не мог его терпеть. Все это было чушью. Первые два были, очевидно, причинами, последнее — правдой. Эдди не любил Бутча, он не любил всех своих детей.
— В любом случае, тебе следует его пригласить, Джойс. Это его семья.
— Не совсем.
Последний раз она разговаривала с братом…Боже, на свадьбе, пять лет назад? И с тех пор никто больше его не видел и не слышал о нем. Из всей семьи лишь отец получил весточку от Бутча в…августе? Да, в конце лета. Он сообщил номер, по которому с ним можно связаться, и все.
Шон издал легкий свист через нос.
— Джойс?
— О, да ладно, он не приедет, даже если я попрошу.
— Но ты заслужишь уважение за приглашение, и тебе не придется иметь с ним дело. А, может, он тебя удивит?
— Майк, я не стану ему звонить. — Кому нужны еще проблемы в этой семье? Будто сумасшествия и Альцгеймера матери недостаточно?
Она указала на часы.
— Эй, место преступления уже ждет?
Она решительно вытолкала мужа из детской, отвлекая от вещей его не касавшихся.
Марисса не знала, в каком часу проснулась, но знала, что спала долго. Открыв глаза, она улыбнулась. Бутч спал, прижавшись к ее спине, его массивное бедро покоилось между ее ног, рука лежала на ее груди, а голова уткнулась в шею.
Медленно повернувшись к нему лицом, она скользнула взглядом по его телу. Простыня, которую он натянул на себя, сейчас сползла, и под тонким больничным халатом, что-то плотное лежало на его бедре. Боже мой… эрекция. Он был возбужден.
— На что ты смотришь, детка? — спросил Бутч хриплым голосом.
Она подпрыгнула и посмотрела на него.
— Я не знала, что ты проснулся.
— А я и не засыпал. Смотрел на тебя часами. — Он вернул простыню на место, и улыбнулся. — Как ты?
— Хорошо.
— Хочешь, закажем завтр…
— Бутч. — Как она собиралась это спросить? — Мужчины делают то, что ты сделал для меня, так? В смысле, прошлой ночью, когда ты касался меня.
Он покраснел, еще больше натянув простыню.
— Да, делаем. Но тебе не стоит об этом беспокоиться.
— Почему?
— Просто не нужно.