Счастье обретения

— Я не знал, что тебе не нравится жить с моими родными… Никогда не думал, что такое возможно, — признался Анхел.
— Забудь… Не знаю, почему я заговорила об этом, — извиняющимся тоном забормотала Эмилия, отчаянно желая умиротворить его. — Теперь это не имеет никакого значения…
— Ну не скажи. Я останусь здесь по крайней мере до вечера, но…
О Господи! Он снова собирается покинуть ее!
Часа не прошло, а она, похоже, успела настроить его против себя и оттолкнуть. Эмилия внутренне похолодела и застыла.
— Мне сейчас нужно много пространства, понимаешь?
— Понимаю, — совсем тихо прошептала Эмилия.
О каком пространстве он говорит? О личной свободе? Она вспомнила, о чем ей толковал советник из Министерства иностранных дел, и ей стало нехорошо. Он хочет быть подальше от нее, хочет избавиться от нее… Казалось, мир рушится…
— Мне уже вперед на сутки все встречи расписали, тут и юридические дела, и сообщение для прессы, ну и, конечно, дела в банке. Я не могу остаться здесь. Мне надо быть в Нью-Йорке.
Он и не собирался оставаться с ней, просто прилетел повидаться, с тоской думала Эмилия, двигаясь на автопилоте и продолжая готовить кофе, пока Анхел говорил. И все-таки автопилот подвел ее. Она не заметила, что чашка, в которую она льет кипяток, уже переполнена.
— Осторожней!
Анхел оказался за ее спиной и, обхватив за плечи, быстро оттащил от стола, с которого уже лился кипяток.
— Ты могла ошпариться!
Бледная, дрожащая, Эмилия смотрела несчастными глазами, как льется на пол кипяток.
— Иди присядь… Я справлюсь с этим наводнением. — Анхел решительно выпроводил ее из кухни. — По-моему, ты еще не пришла в себя после потрясения.
Уже из гостиной Эмилия оглянулась и стала смотреть, как Анхел собирает воду.
— Глазам не верю… ты занимаешься домашней работой, словно живешь здесь, — растерянно пробормотала она.
Взгляды их встретились.
— Ты очень бледная, дорогая, сядь посиди.
Она послушалась только потому, что всерьез опасалась рухнуть. Прошла минута, а может больше, когда появился Анхел и поставил перед ней чашку с кофе. Анхел, который прежде только кнопки нажимал и получал чашку кофе и все остальное, что ему было нужно! Как это свойственно человеку взвинченному и неспособному логически рассуждать, Эмилия вдруг подумала, что Патрисия прибежит к Анхелу по первому его знаку. Ей плевать, что он женат! Опасаясь сорваться в истерику, Эмилия старалась внешне сохранять спокойствие.
— Да ты совсем расклеилась… — с досадой простонал Анхел и без предупреждения подхватил ее на руки, чтобы уложить на диван. Затем схватил шаль, висевшую на ручке кресла, и укутал ее. — Прости, я всегда вел себя как эгоист и мерзавец, — тихо сказал он, присев на корточки и убирая волосы с ее лба.
Эмилию пронзила его искренность, и она с недоверием посмотрела на него. Какое у него сейчас открытое доброе лицо, думала она, никогда не видела его таким. Неужели он и вправду испытывает чувство вины за то, что обижал ее? А она успела в первые же минуты встречи наговорить ему столько глупостей! Надо же, ляпнула ему о своей любви! Нет у нее ни мозгов, ни гордости. Впрочем, он давно понял, что их брак был ошибкой! Странно, что он вообще выбрал для нее время. Вот сейчас он старается ее успокоить, а сам с нетерпением ждет, когда сможет вернуться к своей обычной жизни. К банку, к родным, подальше от этого невыносимого ада…
— У меня было много времени, чтобы разобраться в наших отношениях, — сказал Анхел низким хрипловатым голосом.
— Я понимаю…
Эмилия закрыла глаза, ей хотелось заставить его замолчать из боязни услышать что-нибудь невыносимое для себя. Если он не перестанет так смотреть на нее, она может не выдержать, начнет рыдать и умолять его.
— Я был с тобой слишком жестоким…
Она молча кивнула в знак согласия и повернулась к нему спиной, чтобы скрыть искривившееся от мучительного волнения лицо. Пришлось кулаком заткнуть растянувшийся в беззвучных рыданиях рот.
— Я пытался заставить тебя быть такой, какой ты быть не могла…
Сексуальной авантюристкой, развратной искусительницей… Вот кто ему был нужен. Именно этого он от нее не дождался. Вроде тех особ, которые готовы заниматься сексом где попало при полном освещении… Которые в постели проявляют инициативу, а не «лежат как бревно»… Которые всякий раз демонстрируют свое вожделение.
— Мои желания не имели ничего общего с реальностью, — признался Анхел и тяжело вздохнул.
Конечно, он исходил из богатого опыта с другими женщинами, которые не страдали излишней скромностью и стыдливостью, ведь это несовременно, комментировала про себя Эмилия.
— Я ведь не привык, чтобы мне отказывали…
Ну, положим, он неоднократно слышал от нее отказы и до и после свадьбы. В самом деле, что она умерла бы, если бы разделась как-нибудь перед ним или позволила ему раздеть себя? И почему она не могла сказать «да» в тот раз, когда он начал целовать ее прямо в машине после возвращения из длительной деловой поездки?
— Я был не прав, когда придавал спальне такое большое значение и позволил стать местом раздора… Ты не хочешь ничего сказать? — нервно спросил Анхел.
— Не о чем говорить, — прошептала Эмилия, продолжая лежать к нему спиной. По ее щекам катились слезы.
Повисла гнетущая тишина. Она снова повела себя неправильно. Он ведь хотел с ней поговорить. А чего он, собственно, ждет? Для нее из всего, что он сказал, ясно только одно: он желает получить цивилизованный развод, при котором и овцы будут целы и волки сыты. Поэтому он и пытается сгладить прошлые недоразумения и обиды. А что ему остается, если он сказал, что не следовало ему придавать такое большое значение спальне? А разве для большинства мужчин сексуальное удовлетворение не является главным в жизни? Тем более для такого, как Анхел, самой природой созданного для плотских радостей. С ранней молодости он стал объектом преследования, восторгов и поклонения женщин, которые встречались на его пути. Естественно, такой богатый, сильный и красивый, он просто был обязан жениться на женщине, которая соответствовала бы его запросам. Неудивительно, что он задумался, а зачем она, собственно, согласилась стать его женой? Судя по его поведению с Патрисией, он принадлежал к той категории мужчин, которые привыкли всегда одерживать верх, и был поставлен в трудное положение, когда Эмилия отказалась с ним спать.
— Мне надо сделать несколько звонков, — сказал Анхел.
— Извини меня…
— Хватит! — взорвался Анхел. — Не хочу больше слышать твоих извинений. Ты не была такой, когда я женился на тебе… Это я довел тебя до такого состояния, ибо вел себя как погромщик!
Это заявление ошеломило Эмилию. Она услышала, как закрылась дверь спальни. Неужели она и вправду так сильно изменилась и стала виновницей всех его бед? Нахлынули боль и обида, а следом воспоминания о прошлом…
К тому времени, когда Эмилия закончила колледж и получила профессию школьной учительницы, ее мать уже умерла. Отец попросил дочь вернуться домой и жить вместе с ним. Единственная учительница в местной маленькой школе как раз уходила в декретный отпуск, и Эмилию временно взяли на ее место. За годы ее жизни в этих краях, начиная с рождения, огромная усадьба, где работал ее отец и где они жили, часто переходила из рук в руки, пока не стала собственностью какого-то нью-йоркского банка, представители которого изредка показывались и долго не задерживались, но после каждого их визита сокращались расходы на содержание усадьбы.
Анхел появился в жизни Эмилии однажды зимним вечером, когда бушевала снежная буря. Его машина сбилась с пути и застряла в снегу. Отца дома не было, он уехал в Детройт навестить тяжело заболевшую сестру.
Школа второй день как была закрыта, поскольку снежный буран перекрыл все дороги, поэтому Эмилия очень удивилась, когда во дворе залаяли собаки, предупреждая о появлении чужого человека. В такую погоду никто из местных жителей и носа из дома не высунет.