Частная магическая практика. Сны и явь

Итирус не мешал мне, когда я сошла с аллеи и, осторожно ступая по мокрой скользкой траве, подошла к ровному ряду могил. Неторопливо отправилась вдоль него, силясь прочитать почти стертые временем надписи. Кого бы выбрать, кому дать шанс на новую жизнь?
Больше всего меня интересовали те, кто умер слишком рано. Смысл оживлять стариков? Они прожили долгую достойную жизнь, полную радостей и горя, и вряд ли стремятся вернуться в столь жестокий мир из обители вечного покоя. В то время как погибшие молодыми еще недопели, недопили, недотанцевали и недолюбили, в конце концов.
Я остановилась около небольшого осколка гранитной плиты. Сощурилась, скользя взглядом по замысловатому переплетению изысканной вязи, складывающейся в имя и название рода. Ясно, что упокоенный принадлежал к знатному семейству. Даже герб выбит на плите — три переплетающиеся лилии. Что? Лилии? Фамильный знак рода Дайчер?
Я невольно сжала кулаки. Намного внимательнее посмотрела на плиту. Ринуальд Дайчер. Родился в тысяча пятисотом году от Сотворения мира, умер в тысяча пятьсот двадцатом. На момент смерти он был на пять лет младше меня. Что он видел в этой жизни?
— Многое, — эхом отозвался Итирус, чуть поодаль наблюдающий за мной. — Киота, в прежние времена люди куда раньше взрослели. К своим двадцати годам Ринуальд успел весьма отличиться. Он был наместником короля в Озерном Крае. Огнем и мечом уничтожал крамолу. Именно он повинен в массовом сожжении ведьм в тысяча пятьсот девятнадцатом году. Кстати, говорят, что один из отцов тех несчастных девушек и убил его годом позже. Ты уверена, что желаешь его оживить? Да, он твой родственник, но, боюсь, мы как раз рискуем получить фанатика Темных веков на улицах Микарона.
Я недовольно зыркнула на бога мертвых. Стоит признать — мой род, к которому я имею несчастье принадлежать, радует меня все меньше и меньше. Даже не подозревала, что столь отвратительные личности являются моими пусть и дальними, но родственниками.
— Все мы родственники друг другу, — своеобразно утешил меня Итирус. — В определенном смысле, конечно.
Я не стала развивать неприятную тему, рискующую переродиться в очередной пустой диалог, и передвинулась на шаг вправо, устремив свой взгляд на следующее надгробие. Под ним покоилась явно совсем молоденькая девушка, почти ребенок. На это указывало изображение, чьи контуры еще угадывались на зеленом от лишайника камне, — сердце, переплетенное розами. Обычно такой знак высекают на могилах тех, кто в своей жизни не познал ласки мужчины. Он означает, что теперь несчастная является невестой Олеона.
— Н-да, Олеон, надо сказать, просто в восторге от этой легенды, — опять вмешался Итирус, на этот раз не пытаясь скрыть откровенного сарказма. — Делать ему нечего, чем со всякими бестелесными душами якшаться. Но твой выбор весьма интересен, Киота. Здесь покоится Лилиана Ильянс. Ничем не примечательная простолюдинка без всякого магического дара. Погибла по нелепой случайности — отправилась зимой в лес по дрова, а на обратном пути налетел сильнейший буран. Ты знаешь, что в Микароне погода бывает весьма непредсказуемой. В итоге несчастная замерзла буквально в шаге от ограды собственного дома. Особый драматизм ситуации придает тот факт, что через неделю она должна была сыграть свадьбу. Но… Судьба подчас бывает весьма жестокой.
Я глубоко вздохнула. Это уж точно. Наверняка Лилиана считала дни, оставшиеся до торжества. Готовилась, шила наряд. Знала ли она, выходя утром из дома, что ей не суждено больше увидеть родных? Вряд ли.
— Пусть будет она, — твердо проговорила я, отступив на шаг и придирчивым взглядом окинув покосившееся надгробие. — Я так решила.
— Уверена? — Итирус с сомнением цокнул языком. — Лилиана была милой девушкой, но она жила несколько веков назад. В то время магия была под полнейшим запретом. Как она отреагирует, попав из страшных Темных веков в современный Микарон? Не сойдет ли с ума, осознав, что давно открыты путешествия между мирами и существует великое множество других рас?
— Это ждет любого, кого бы я ни выбрала. — Я пожала плечами. — Так что какая разница? Ее история мне понравилась. Вряд ли перепуганная девушка создаст большие проблемы городским властям. Думаю, местное отделение магического департамента поможет ей адаптироваться.
Итирус как-то странно хмыкнул, но продолжать спор не стал. Вместо этого он показал жестом, чтобы я отошла подальше, и тщательно засучил рукава свободной темной рубахи. Я повиновалась, принявшись медленно отступать и не отводя при этом от него взгляда ни на секунду. Смотри, Киота, и запоминай! Когда еще повезет присутствовать при подобном?
Когда я удалилась на достаточное расстояние, Итирус повелительно вскинул руку, позволяя мне остановиться. Затем шагнул к надгробию. Я ожидала, что он по обыкновению вытащит откуда-нибудь из небытия лопату и примется разрывать могилу, но бог мертвых обошелся без применения физической силы. Он простер обе руки ладонями вниз и растопырил пальцы, словно нащупывая что-то под собой. Затем резко сжал кулаки. Повеяло прохладным ветерком, напоенным озоном. Влажная земля перед ним зашевелилась, сама собой поползла вверх, словно дрожжевое тесто из кастрюли.
Я торопливо отвела взгляд, когда среди комьев грязи и опавшей листвы показался череп, скалящийся в вечной усмешке. Затем все же заставила себя посмотреть на останки несчастной девушки. В конце концов, это просто скелет. Время давно отполировало кости. Намного хуже было бы, если бы я увидела полуразложившийся труп, кишащий червями.
Итирус искоса глянул на меня и удовлетворенно хмыкнул, заметив, что, несмотря на первое отвращение, я продолжаю наблюдать за его действиями. Что-то зашептал себе под нос. Неужели повторяет спряжение неправильных дариганских глаголов, раз уж только что горячо убеждал меня, что словесная оболочка для заклинаний не нужна?
Пальцы бога мертвых так и мелькали в воздухе, выплетая невидимую сеть. Запах озона усилился многократно, став просто невыносимым. Ого! Сдается, я действительно присутствую при создании настоящего чуда.
Я чуть прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на рисунке силовых нитей вокруг могилы. И тут меня ожидало очередное потрясение — в мире вокруг нас творилось нечто вообразимое. Нет, в реальности как раз ничего особенного не происходило: дождь по-прежнему тихонько шуршал по моему зонту, изредка вдалеке испуганно вскрикивала какая-то пичуга, словно жалуясь на непогоду. Но вот в магическом поле бушевал настоящий ураган. Итирус словно играл на силовых нитях, используя их в качестве своеобразных струн. Жаль только, что мне была недоступна мелодия, которую он извлекал из них. Бог мертвых стоял неподвижно, лишь на лбу выступила обильная испарина да дыхание стало заметно тяжелее. А вот его пальцы продолжали свой танец. Перепутывали нити, почти рвали их, но в последний момент умудрялись развязать получившиеся узлы и начать все заново.
Я посмотрела на кости, лежащие подле ног Итируса. Чуть слышно ахнула, заметив, что они шевелятся, притягиваясь друг к другу. Бог мертвых забормотал уже громче, но я все равно никак не могла понять, что именно он шепчет себе под нос. А в следующий миг мне в лицо ударил жаркий порыв ветра, разметав неубранные после сна волосы по плечам. Фигура Итируса подернулась зыбкой дымкой, словно собираясь растаять в небытии. От ощущения, будто я стою на краю бездонной пропасти, накатила тошнота. Казалось, что я вот-вот рухну в какую-нибудь яму, что стоит мне только моргнуть — как мир вокруг меня исчезнет и я проснусь в собственной кровати.
Наверное, я все-таки отключилась на какой-то период времени, но при этом умудрилась остаться на ногах. Просто на миг закрыла глаза — а когда открыла их, напротив меня уже стояла худенькая девушка лет пятнадцати в светлом длинном платье. Наверное, родственники похоронили ее в свадебном наряде.
— Что происходит?
Голос у девушки оказался очень тихим, и говорила она с таким акцентом, что я не сразу ее поняла. Надо же как нерийский язык за прошедшие века изменился!