Женское счастье (СИ)

В спальне царила тишина. Два силуэта виднелись на кровати: женщина и ребенок. Их мирный сон ничто не нарушало, лишь иногда мальчик вздрагивал во сне и женщина тут же неосознанно обнимала его крепче.
А в кресле возле кровати сидел мужчина. Он, не отрываясь, смотрел на спящих и иногда вставал, чтобы поправить сбившееся покрывало или убрать прядь волос с лица спящей женщины. С первыми лучами рассвета фигура в кресле медленно растаяла и ничто больше не напоминало о том, что здесь был кто?то, кроме обитателей комнаты.
— Рион, ты собираешься что?нибудь делать? — Тремел сердито расхаживал по кабинету друга, — Долго еще это будет продолжаться?
— Она не простит меня, Гант, — произнес герцог, наблюдая за метаниями друга.
— Возьми кристалл, покажи ей признание Линары.
— Гант, она не простит, — покачал головой Рэмион, — но ты прав, я должен поговорить с ней.
— Когда поедешь?
— Завтра, — лорд задумчиво смотрел на друга, — один, — веско добавил он.
Тремел споткнулся.
— Я и не напрашивался с тобой, — обиженно проворчал граф.
— Не обижайся, Гант, но это моя семья и мои ошибки, поэтому решать все я буду сам. Что с Керином и Линарой? — решил он перевести разговор на другую болезненную тему. На допросе парочка во всем обвиняла друг друга, пытаясь переложить всю ответственность на сообщника. Стражника, который провел Линару во дворец, уже задержали и он чистосердечно признался, за какую сумму согласился пропустить любезную даму на карнавал, а вот сами злоумышленники не были столь правдивы, пытаясь выкрутиться из ситуации без потерь. Линара всячески упирала на свои вспыхнувшие к бывшему мужу чувства, Керин пытался надавить на бывших друзей воспоминаниями беззаботной молодости, когда они вместе участвовали в походах и сражениях и делили вся тяготы на троих, но герцог с графом были непреклонны и методично допрашивали любовников. Рэмиону пришлось пропустить несколько допросов — он был слишком слаб после проведенного ритуала и теперь лорд хотел узнать, что еще поведали его несостоявшиеся убийцы.
— Линара призналась во всем, Керин упирался, но, под действием зелья рассказал все и даже больше… Слушать было тошно. Как мы раньше не замечали, с кем имеем дело? — задумчиво протянул Гант. — Неприятно осознавать, что так ошибались в людях. Нет, допустим, твоя бывшая жена мне никогда не нравилась, но Керин… Сколько трудностей вместе преодолели, сколько раз спину друг другу прикрывали… Да…
Он помолчал и продолжил: — Король подписал указ. 20 лет в Трине. Оттуда, как ты знаешь, не выходят.
Рэмион кивнул. Самая известная тюрьма Актании надежно скрывала в своих недрах не одно поколение государственных преступников. До конца срока, как правило, никто из них не доживал.
— Тебе не жаль ее? — спросил Тремел. — Все?таки, ты любил Линару.
— А знал ли я тогда, что такое любовь? — герцог задумчиво смотрел на друга. — Я только недавно понял, что никогда и не испытывал любви к Линаре. Была страсть, желание обладать, потом — ревность и боль от предательства… Сейчас, когда я встретил Лисси… Знаешь, я никогда не представлял, что можно так чувствовать другого человека. Ради нее я согласен расстаться с жизнью, мне нужно всего лишь знать, что она будет счастлива.
Тремел смотрел на друга и понимал, что таким открытым и ранимым Рион никогда не был. Даже в юности, в пору бесшабашных приключений и больших мечтаний, герцог Нортский ни разу не открывался и не обнажал душу.
— Постарайся вернуть Алиссию, — тихо сказал он Рэмиону.
— Я попробую, — ответил тот.
  
Глава 10
 
Утром герцог выехал в Мон — Терри и уже вечером он спешивался во дворе замка. Лето было в разгаре и все вокруг, казалось, было пронизано светом солнечного дня: весело блестели оконные стекла, щебетали птицы, из кузницы раздавался мерный звук молота, а из сада доносился смех и веселый детский голос: — «Мама, лови!» И в ответ звучал любимый голос жены: — " Даня, не кидай так высоко, я не достану!»
Бросив поводья подбежавшему конюху, Рэмион стремительно зашагал в сторону садовой аллеи.
Данион первым заметил отца и застыл на месте, настороженно глядя на него. Больше всего на свете мальчик боялся, что герцог заберет его маму и сейчас, глядя на приближающегося мужчину, он понимал, что сбылся его худший кошмар — лорд Рэмион приехал за своей женой.
Лиза, увидев, что малыш напряженно смотрит ей за спину, обернулась и тут же загородила собой сына. Ее обожгло понимание, что герцог приехал за Данионом.
Лорд Аш — Шасси заметил, как мгновенно побледнела его жена, загораживая собой Диона, как напряженно смотрит на него сын и испытал острое чувство вины. Для них он чужой, они боятся его и не ожидают от его появления ничего хорошего.
— Лисси, здравствуй! Могу я поговорить с тобой? — лорд смотрел на жену, от всей души желая стереть боль и настороженность с ее лица.
— Здравствуйте, милорд, — сдержанно ответила Алиссия, — Давайте пройдем в дом, там и поговорим.
Она повернулась к Даниону: — Даня, сынок, беги к себе, я приду чуть позже и мы с тобой попьем сорги с ореховым пирогом, — девушка поцеловала мальчика и легонько подтолкнула его в сторону дома.
Данька кивнул и побежал к выходу из сада, а герцог с женой направились следом за ним.
В доме хозяина встретила встревоженная прислуга, экономка порывалась устроить ужин, но лорд отказался и супруги сразу прошли в кабинет. Недовольная кухарка сердито ворчала: — «Всякая добрая жена мужа с дороги накормит, напоит, приласкает, а эта… Ишь, сразу в кабинет, дела решать! Эх, нету счастья Его Светлости, не везет ему с женами…»
Лиза, сидя в кресле, наблюдала, как Рэмион напряженно меряет шагами комнату. Наконец, он остановился перед женой и решительно заговорил:
— Лисси, я виноват перед тобой. То, что случилось той ночью…
— Не стоит, милорд. Не нужно подробностей, — прервала его Алиссия. Ей было больно, она не хотела вспоминать события того злосчастного карнавала, который забрал у нее надежды на возможность любви. Только сейчас, видя Рэма рядом с собой, девушка почувствовала, что все попытки забыть его, все рассуждения о том, чтобы отступиться и позволить ему быть счастливым с Линарой, оказались несостоятельными. Ее душу разрывало отчаяние, ей невыносимо было думать о том, что они никогда больше не будут вместе. Лиза испугалась той бездны, которая разверзлась внутри нее и жадно кричала — мое, не отдам. Все ее тело предательски реагировало на стоящего рядом мужчину — хотелось дотронуться до него, прикоснуться к губам, ощутить их восхитительно — мягкую твердость… Она с трудом смогла сдержать сбившееся дыхание и… разозлилась на себя. " Что я делаю? Вешаюсь на шею предавшего меня мужчины! Да, что со мной? Совсем в тряпку превратилась…» Лиза встала с кресла и отошла к окну, увеличив расстояние между собой и мужем. Рэмион шагнул к ней.
— Лис…
— Нет, милорд, стойте там, где стоите, — решительно остановила его девушка.
Герцог обреченно замер на месте.
— Лисси, прости меня. Я люблю тебя и не могу видеть твою холодность. Я понимаю, что причинил тебе боль и ты вправе ненавидеть меня, но, я прошу, постарайся хотя бы выслушать.
И он попытался объяснить Алиссии произошедшее. Показал проекцию признаний Линары, рассказал, что почти не помнит событий той ночи, вспоминая лишь бессвязные обрывки, в которых он осознавал себя с ней, с Лисси, пытался объяснить девушке, что все, что произошло — всего лишь неудачное стечение обстоятельств, но Лиза, глядя на запись, где красавица — блондинка рассказывает о произошедшем, вспоминала страстные объятия, которые дарил Рэмион своей бывшей жене, их поцелуи, стоны… и не могла успокоить растерзанную душу. Уж слишком страстно вел себя герцог, уж слишком неподдельны были его эмоции… Значит, приворотное зелье лишь проявило истинные чувства лорда. Приворотное зелье… Лиза задумчиво спросила:
— А почему вы сейчас здесь, если, как вы говорите, Линара вас приворожила?