Ожерелье из ласковых слов

Сто процентов за тридцать дней! Вряд ли он вкладывает свои деньги – риск слишком велик. А жаль. Ей не было бы сейчас так обидно, что нечем оплатить ремонт крыши в «Веселой вдове»!
Она поцеловала отца и пошла наверх в свою комнату.
На столе, где она делала свои задания, лежало несколько учебников и один большой конверт. Его, должно быть, положил сюда Гэрри. Она знала, что в конверте лежат решенные ею задачи по статистическому анализу с оценкой и новые задания.
Несмотря на все ее заверения, с учебой у нее не все ладилось. Заочное обучение помогало, конечно, но прогресс был очень медленным. Она сдала только несколько зачетов, и, кроме того, не по всем предметам можно было заниматься заочно.
Но нечего себя жалеть. Все остальное, что она сказала отцу, – правда. Семья важнее всего, и ее учеба подождет. О продолжении учебы она подумает после Фестиваля клубники и продажи «Веселой вдовы».
Неужели этот день когда-нибудь наступит?
Автоответчик в музыкальной гостиной, превращенной ими в кабинет, остервенело мигал, когда Дэниелл зашла туда, разместив в лучшем номере «Веселой вдовы» единственного гостя этого понедельника – пятидесятилетнего бизнесмена. Ее не было в доме почти сутки. Она посмотрела на автоответчик.
– Они что, все с ума посходили? – простонала она. – Дождались единственной ночи, когда меня не будет, и все разом стали звонить?
Дэниелл взяла журнал предварительной записи в надежде, что он пригодится при прослушивании сообщений.
Первой позвонила взволнованная невеста из соседнего городка, которая искала место для проведения свадебного торжества. Дэниелл вздохнула: придется сообщить, что «Веселая вдова» не приспособлена для таких мероприятий. А жаль.
Двое звонивших ошиблись номером. Несколько звонков от друзей, и лишь один – настоящий заказ. Только вот беда – миссис Де Карло просила зарезервировать две комнаты в самый разгар клубничного фестиваля, когда свободных мест не предвиделось.
Она набрала номер, который оставила миссис Де Карло, но никто не отвечал. У Яблонски была дешевая модель автоответчика, поэтому она не могла определить время звонка. Дэниелл записала номер дамы в список срочных дел и стала слушать дальше. Звонила Нора, которая со смешком спрашивала, нет ли Дики в «Веселой вдове».
Дэниелл постаралась убедить себя, что ее не интересовало, где Дики проводит время.
Она закончила слушать сообщения.
Бизнесмен отправился ужинать в город. Когда его машина отъехала, Дэниелл вспомнила, что не дала ему ключа.
Она позвонила в ресторан и сказала отцу, что, вероятно, задержится.
– Нет проблем, – ответил Гэрри. – Можешь не приходить. Сегодня мало столиков заказано.
– Наверное, все сидят по домам до открытия фестиваля, – сказала она.
– А потом все ринутся к нам, устроят огромную очередь и будут возмущаться, почему не хватает мест, – согласился Гэрри. – Отдохни, малышка, ты работаешь без выходных.
Уж не отдохнуть ли ей и в самом деле? Сколько времени она уже не брала выходных в ресторане?
Она задумалась над тем, чем бы ей заняться, но в этот момент услышала шаги Дики в холле. Он появился на пороге и удивился, увидев ее.
– Вот уж нечаянная радость видеть тебя, Дэниелл. Дай-ка угадаю. Ты сказала Гэрри, что тебе надоел ресторан и что ты будешь работать полный день в «Веселой вдове»…
– Уволь меня от такого выбора, – передернула плечами Дэниелл. – Если б мне пришлось выбирать, я бы выбрала «Ивы».
Дики пододвинул к себе стул и, обхватив спинку руками, проговорил:
– Я не понимаю…
– Почему я предпочла бы «Ивы» «Веселой вдове»? Ну как же так, Дики, ты же сам все время говоришь, что этот дом – проклятье, безнадежное дело, финансовая труба, соразмерная с государственным долгом…
– Уверен, что я никогда не сравнивал «Веселую вдову» с национальным долгом.
– Может, ты и не говорил это, но имел в виду.
– Ну, если рассматривать экономические параметры, то с государственным долгом дела обстоят лучше. Государство располагает активами, которые уравновешивают дефицит. Надо быть сумасшедшей, чтобы предпочесть «Веселую вдову» чему-либо, особенно после нескольких дней, проведенных здесь, а ты совсем не похожа на сумасшедшую, Дэниелл. Я спрашивал…
– Извини, пожалуйста, но если это комплимент, то он не вызывает у меня большого энтузиазма.
– Это твое дело. Я спросил тебя, почему ты все еще в «Ивах» столько времени.
– Потому что я нужна отцу.
– Гэрри сейчас в нормальной форме, насколько это для него возможно.
Это бесстрастное, безапелляционное заявление задело Дэниелл. Он хочет сказать, что Гэрри уже не будет лучше.
– Конечно, если бы я вернулась в Чикаго сразу, как миновал кризис, – едко заявила она, – меня бы уже здесь не было к тому времени, когда Яблонски сбежали. Тогда некому было бы тебя уговаривать взять все в свои руки.
– Эта мысль посещала меня, – спокойно сказал Дики.
– Вообще-то, – задумчиво добавила Дэниелл, – меня бы не было здесь еще раньше, и у мисс Фишер не появились бы странные идеи.
– Об этом я тоже подумал, – глядя на нее, произнес он.
– Как скучна была бы твоя жизнь без всех этих приключений, – проговорила Дэниелл. – Единственным твоим развлечением был бы фондовый рынок. Кстати, раз мы коснулись этой темы, куда ты дел музейные деньги?
– Как только тебя изберут в попечительский совет, не забудь сообщить мне об этом, я тут же введу тебя в курс дела. А пока музей является моим клиентом, а не ты, Дэниелл.
– Я беспокоюсь по этому поводу потому, что Марта ничего не понимает в таких делах. Дики согласно кивнул.
– Именно поэтому она позвала меня.
– Но она не просто новичок, Дики, она совершенная простофиля в этом. Марта даже не понимает, что музей может все потерять. Она считает тебя чуть ли не волшебником в области финансов…
– Думаешь, у тебя лучше бы получилось?
– Вряд ли хуже, чем у тебя, – раздраженно бросила Дэниелл.
Брови у Дики поползли вверх, глаза сузились и стали как холодная сталь.
– Я говорю не о процентных ставках, – сказала она, – а о взвешенном консервативном подходе к делу. Если бы Марта слушала меня, проценты не были бы так высоки, но риск все потерять был бы значительно ниже.
– Ну, да. Школа инвестирования Дэниелл Ивэнс. Напомни-ка мне, что ты сделала со своей частью денег от «Веселой вдовы»? Что-то не кажется, чтобы ты ими толково распорядилась.
Она уколола его, и он ударил в ответ по самому чувствительному месту. Но это же не значит, что он все понял.
Он не может знать, успокаивала она себя. Во-первых, Марта понятия не имеет, кто пожертвовал эти деньги. Во-вторых, он не мог вычислить по записям о поступлении пожертвований, потому что суммы, которые она посылала музею, не совпадали с суммами, которые ежемесячно она получала от Яблонски. Она часто их округляла и посылала с разными интервалами. Иногда она пропускала месяц, а потом посылала двойную сумму.
Она ловко заметала следы, так что пройдет еще месяцев шесть, прежде чем Марта или попечители поймут, что пожертвования прекратились. А к тому времени уже вряд ли кто-то свяжет этот факт с исчезновением Яблонски.
Нет, Дики ничего не мог вычислить. Он просто пытается давить на ее слабые места, чтобы увести разговор от темы музейных инвестиций. Ей ничего не грозит.
– Пожалуйста, не пытайся поменять тему, – сказала она, – ты, очевидно, профессионал в своем деле…
– Ты как-то не очень уверенно это говоришь.
– Что-то не очень-то тебя зовут работать в Нью-Йорк.
– Ошибаешься, – мягко возразил Дики.
– И ты все еще здесь? Только не рассказывай, что акулы с Уолл-стрит не знают, чем соблазнить тебя, чтобы ты покинул наше захолустье. Только вот беда, отчаянные рисковые инвесторы долго не задерживаются в таком тихом местечке, как Элмвуд.
– А может, мне нравится спокойная жизнь.
– Тебе? Не смеши. И вообще объясни, зачем ты приехал в Элмвуд? Странно, что раньше я даже не задавалась этим вопросом.