Предложение плейбоя

Мишель покачала головой.
– Я не знаю, как это понимать. Ты смеешься надо мной или делаешь комплимент?
Он улыбнулся кривой зловещей улыбкой.
– Я сказал тебе правду… если ты хотела ее услышать.
– Но что она означает?
– Она означает, что настало время для меня, твоего любовника на этот вечер, отвезти тебя на банкет, напоить, а затем доставить домой и уложить в постель.
Сердце Мишель бешено забилось. Но дьявольские огоньки в глазах выдали его с головой.
Тайлер смеялся над ней. Снова.
Хорошо, продолжим игру. Счет два ноль в его пользу.
– Отличная мысль, – промурлыкала она. – Давай же, Тайлер, дорогой! Гони, не щади лошадей!
 
ГЛАВА ПЯТАЯ
Банкет должен был состояться в роскошном старом особняке, реконструированном около десяти лет назад для проведения крупных мероприятий, в том числе и свадебных торжеств. Перед двухэтажным зданием с широкими балконами и ажурными перилами раскинулись тщательно подстриженные газоны, а сзади расположилась парковочная площадка для сотни машин.
Тайлер втиснул свою новенькую «хонду» между «мерседесом» и сверкающей серебром машиной самой последней модели. Под шинами зашуршал гравий.
– Я не знаю, брать ли с собой сумочку, – призналась Мишель, собираясь выходить. – Как ты думаешь, Тайлер?
– Оставь ее здесь. Если тебе понадобится расческа, я одолжу свою.
– Хорошая мысль.
Судя по количеству прибывших машин, большинство гостей уже были здесь – возможно, потому, что Тайлер ехал от церкви гораздо медленнее, чем обычно. У Мишель возникло чувство, что он хотел присутствовать на этом вечере не более, чем она. С нарочитым смирением он взял ее за руку и повел к парадным дверям особняка.
И все же, несмотря на свои тайные намерения, оба смело, и уверенно поднялись по широким каменным ступеням и прошли через распахнутые двойные двери. Лакей в ливрее повел их к большой изогнутой лестнице, точь-в-точь такой, какую Мишель видела в фильме «Унесенные ветром». По пути она обратила внимание на узкий столик у стены, на котором горой высились искусно упакованные свадебные подарки. Мишель не преподнесла никакого подарка счастливой паре, и ей, несмотря ил на что, было немножко стыдно.
– Все в порядке, – прошептал Тайлер, ведя ее мимо столика к покрытым красной дорожкой ступеням. – Я попросил своего секретаря купить им что-нибудь подходящее. Подарок был доставлен вчера в дом невесты. Поэтому не стоит чувствовать себя виноватой.
Она остановилась и бросила на него удивленный взгляд.
– Как ты мог узнать, о чем я думаю?
– А я всегда знаю, о чем ты думаешь, – сказал он шутливо, – Твои глаза имеют пагубное свойство не скрывать правды. Как, ты считаешь, я понял, что смертельно раздражал тебя все эти годы? Честно говоря, Мишель, если ты собираешься продолжить карьеру в рекламном бизнесе, тебе надо научиться скрывать свои чувства.
– Ты хочешь сказать, надо научиться лгать?
– Не лгать, конечно. Но слегка и без вреда для других притворяться – не помешает. Жизнь бывает очень жестока к тем, кто слишком честен и чистосердечен.
– Ты имеешь в виду, что я была такой по отношению к Кевину…
– Конечно. А поскольку ты пришла сегодня сюда, он наверняка считает, что ты готова вынести из-за него все. Поэтому рано или поздно Кевин может явиться к твоим дверям – неважно, женат он будет или нет.
– О, лучше бы он этого не делал!
– А если он приползет к тебе на коленях и станет твердить о том, что жена не понимает его, что только тебя он любит и страстно желает? Как ты поступишь?
– Я… я… я…
– Мне нравятся девушки, которые знают, чего хотят.
Его усталый, циничный тон зажег в ней искру яростного негодования.
– Тебе очень легко судить об этом, потому что ты никогда не был ни к кому привязан. Ты даже не можешь себе представить, что это значит – любить кого-то так долго, как я любила Кевина…
– Я думаю, что могу себе представить…
– Нет, ты не способен на такое!.. У тебя нет об этом ни малейшего представления. Но я отвечу на твой вопрос. Я не хочу больше иметь с ним дела. Кевин теперь принадлежит другой женщине, а я… я принадлежу самой себе! – Мишель выпрямилась и вздернула подбородок. – Я знаю, что вела себя глупо по отношению к нему. Тебе не стоит без конца напоминать мне об этом. Но больше я не буду дурочкой. Обещаю.
Тайлер внимательно смотрел в ее блистающие гордостью и гневом глаза, словно ожидая, что она вот-вот расплачется, – и это показалось ей вечностью. Но взрыва не последовало. Он наклонился к ней и подарил нежнейший поцелуй.
Ее губы затрепетали в ответ, сердце бешено забилось.
– Что это значит? – едва слышно выдохнула Мишель.
Он пожал плечами.
– Только то, что я хотел тебя успокоить.
Она была тронута, но в, то, же время смущена. Потому что неожиданно захотела, чтобы он поцеловал ее снова, и на этот раз – не нежно, а страстно, без чувства жалости. Она захотела, чтобы он впился в ее губы и уничтожил всю ее боль, чтобы дал ей почувствовать, что она – прекрасная, очаровательная женщина, что он хочет ее, пусть даже только сейчас.
О, небо, она, должно быть, сходит с ума!
Когда Тайлер неожиданно обнял ее за талию и крепко прижал к себе, она не пошевелилась и лишь ошеломленно смотрела на него. «Неужели он опять прочитал мои мысли?» – изумленно думала она. Когда другая его рука проникла под копну ее волос и скользнула к затылку, внутри все задрожало. Он собирается ее поцеловать!
– Кевин со своей невестой скоро выйдут из парадных дверей, прошептал он. – Пожалуй, сейчас – самый подходящий момент убедить его в том, что он бросил тебя лишь затем, чтобы полюбоваться, как мы целуемся. Целуй меня по-настоящему, милая.
Мишель моментально провалилась в бездну гнева и страха. Она понимала, что все это было лишь частью их замысла. Но их губы встретились, и все ее разумные мысли рассыпались в прах. Она чувствовала только его губы, а он целовал ее так, будто блуждавший целый год по пустыне человек приник к прохладнейшему, свежайшему ручью. Он пил ее маленькими глотками секунду или две, а затем, возжелав испить влагу до конца, разомкнул языком ее трепещущие губы и проник в рот.
Мишель открыла бы рот от изумления, если бы смогла. Но это было невозможно сделать, пока у нее во рту хозяйничал язык Тайлера. Вдобавок ко всему, из ее горла вырвался стон.
Мишель старалась убедить себя в том, что страсть Тайлера есть не что иное, как притворство. Но когда его пальцы стали нежно поглаживать атласную кожу ее шеи, она поневоле начала отвечать на его поцелуй с горячностью, которая была совершенно неприличной, если учитывать, то обстоятельство, что Мишель все еще любила другого. Тайлер прижал ее к себе еще крепче. Мишель не оказала ни малейшего сопротивления и, торжествуя, ощутила, как сливается с ней его крепкое мужское тело. Она, казалось, даже не замечала того, что пуговицы жакета больно врезались ей в грудь, а пряжка его ремня…
Внезапно Мишель испытала шок. Она поняла, что в живот ей упирается вовсе не пряжка ремня.
Вдруг Тайлер отпрянул от нее.
– Видишь, дорогой, – промурлыкала где-то рядом Дэнни. Не стоит больше беспокоиться о Мишель. Судя по всему, она склеила свое разбитое сердце.
Ошеломленная Мишель смотрела на Кевина, который не мог поверить своим глазам.
– Ты абсолютно права, Дэнни, – спокойно сказал Тайлер. – Одно из двух: либо так оно и есть, либо она – лучшая актриса в мире.
– Мишель не способна играть, даже если ей это жизненно необходимо, язвительно обронил Кевин.
– Д-а-а?.. – протянул Тайлер. – Это меня утешает.
– Пойдем, Дэнни, – холодно произнес Кевин, беря невесту за руку – Нас ждет фотограф, чтобы сделать несколько снимков на парадном балконе. Увидимся позже, голубки, – сказал он им, натянуто улыбаясь.
– Это правда? – спросил Тайлер, как только Кевин и Дэнни удалились.
Мишель едва взглянула на него, потому что все еще ощущала вкус поцелуя на своих губах.