Эдем

— Возможно. Но что ты будешь делать, если запачкаешься грязью? — спросила Синтия. — Ты присмотрела на острове химчистку?
— Это верно.
Через полчаса грузовик уже трясся по знакомым, вымощенным булыжником улочкам. Сердце у меня в груди заколотилось — над кронами пальм показалась колокольня церкви. Я едва удержалась от того, чтобы не выскочить из машины и не побежать туда. Но тут я увидела фонтан и двойные деревянные двери. За ними скрывался Джаред; ожидание стало суровой проверкой моего терпения на прочность.
Бет легко коснулась моей руки, и только тут я заметила, что барабаню пальцами по ее коленке.
— Мы на месте, — сказала подруга и взялась за ручку дверцы.
На дорожке, ведущей к церкви, стоял Бекс и широко улыбался:
— Выглядишь хорошо.
— Спасибо, — сказала я, тронутая его чуткостью.
— Ну, хватит болтать, — прервала нас Синтия. — Мы еще не в церкви.
Организуя следующий этап перевозки, она подобрала с одной стороны мои юбки, а Бет приказала сделать то же самое с другой стороной платья. Таким манером мы втроем поднялись по лестнице.
Там нас дожидалась Лиллиан. Увидев меня, она всплеснула руками и быстро поднесла их ко рту.
— О боже мой, — сказала она, и у нее на глаза навернулись слезы. — Ты еще прекраснее, чем я думала.
Лиллиан взглянула на Синтию:
— Как хорошо, что ты приехала.
С этими словами она обняла свою давнюю подругу.
— Я тоже рада тебя видеть, — ответила Синтия с теплой, но сдержанной улыбкой.
Лиллиан мазнула по глазам платком и покачала головой, глядя на меня с обожанием. Она всегда относилась ко мне с любовью, которой я никогда не могла понять до конца, но сейчас в ее глазах появилось какое-то новое выражение.
— Могу я проводить вас на место? — обратился Бекс к Синтии, предлагая ей руку.
— Да, благодарю, — ответила она и пошла с Бексом в церковь.
Лиллиан подождала, пока они скроются за дверями, а потом наклонилась ко мне и шепнула на ухо:
— Ты не представляешь, как долго я ждала этого момента. Ты всегда была частью нашей семьи, Нина. Я не могу этого объяснить.
У нее вырвался тихий невинный смешок.
— Иногда по вечерам, когда Джек и Синтия забирали тебя домой после ужина, я едва не плакала.
Мои брови скакнули вверх. Лиллиан всегда была откровенна в выражении своих чувств ко мне. Но я все равно удивилась.
— Гейб, бывало, только головой качал. Он всегда считал, что я теряю рассудок, когда дело касается тебя. Но всякий раз, когда ты уходила из моего дома, я чувствовала себя так, будто отпускаю родную дочь к чужим людям. Должно быть, это напоминает бред сумасшедшего. Глупо говорить такое вслух. Я… просто хочу сказать тебе, какое это для меня счастье, что после сегодняшнего дня я смогу называть тебя доченькой.
Я прижала Лиллиан к себе. Эмоции переполняли меня. Нет, это не бред сумасшедшего. Слова Лиллиан были выражением настоящей любви.
— Нет, нет, нет, нет… — вмешалась Бет, вытаскивая из сумочки платок. — Только не плачь. Тушь, конечно, водостойкая, но не волшебная. Может размазаться.
И подруга осторожно промокнула мне глаза.
— Ты всего лишь выходишь замуж за мужчину своей мечты. О чем тут плакать?
Я улыбнулась.
— Один-ноль!
Зазвучала музыка. Бет протянула мне изысканный букет розовых и белых тюльпанов, подмигнула и скрылась за двойными дверями. Я стояла в вестибюле совсем одна, в прекрасном платье и держала в руках любимые цветы — такие же подарил мне Джаред в день нашего первого свидания. Тогда это совпадение меня восхитило, сейчас — вызвало лишь легкую улыбку. Загадка, почему Джаред сомневался, влюблюсь ли я в него. Из всех, кого я знала, он был самым внимательным, самозабвенно преданным и любящим человеком, мало того, ему было известно все о моих предпочтениях и о том, что мне не нравится. Он был во всеоружии, чтобы завоевать меня, и имел больше шансов, чем любой другой мужчина по отношению к любой другой женщине. Тюльпаны были великолепны. Джаред присылал мне такие букеты много раз, пока длились наши отношения. Только сейчас я сообразила, что такие же цветы я получала и раньше — на дни рождения, окончание школы; помнится, и в день похорон отца стало как-то легче на душе, когда я увидела в одном из траурных венков белые и розовые тюльпаны. Джаред никогда не упоминал об этом, но я знала, что те цветы были от него. От этой мысли я улыбнулась. Джаред так давно любил меня, и вот сейчас я войду в нашу церковь на нашем острове, чтобы поклясться ему в вечной любви. Никогда еще жизнь не казалась мне такой правильной.
Я подумала об отце: хотелось бы, чтобы он был рядом. Я представила его в смокинге и со слезами на глазах, как он восхищается моим платьем и тем, какой красавицей я выросла. Когда я была маленькой, то воображала, как папа будет вести меня к алтарю на свадьбе, а теперь ему придется делать это с небес.
— Знаю, ты меня видишь, папочка, — прошептала я и закрыла глаза.
И вдруг мое одиночество было нарушено. Кто-то появился у меня за спиной и взял под локоть:
— Надеюсь, ты не станешь возражать против случайного гостя на свадьбе? Меня послал Джек.
Эли подмигнул и крепче сжал мою руку.
— Н-нет, — ответила я и покачала головой. — Конечно нет.
— Мне всегда хотелось это сделать. — Эли вытянул шею и расправил плечи. — Похоже, будет весело.
— Спасибо тебе, — сказала я под первые аккорды свадебного марша, которые раздались из церкви.
— Готова, малышка?
Я улыбнулась и сделала глубокий вдох:
— Готова.
Двое местных мальчуганов открыли двери, немногочисленная публика встала с мест.
Эли склонился к моему уху:
— Между прочим, ты выглядишь потрясающе.
Он двинулся вперед, я последовала за ним. Мы медленно шли по проходу.
В церкви было сумрачно; солнечные лучи проникали сквозь окна и выхватывали из темноты лица друзей и родных. Пылинки парили в потоках света, изящно вплывая в солнечные полоски и улетая из них. Раньше других я увидела Люка, дядю Джареда, и удивилась. Наверное, это было заметно, потому что он и его жена Марис тихонько хмыкнули. Приятно было смотреть на Чеда, сидящего рядом с моей матерью, хотя она сама, похоже, ничего такого не чувствовала. Что ж, просто мне не хотелось, чтобы мама была одна. Лиллиан, Люк и Марис сидели рядком на первой из тяжелых деревянных церковных скамей, по другую сторону от Синтии с Чедом. Люк шепнул что-то на ухо сестре, и Лиллиан, удовлетворенно вздохнув, кивнула.
А потом я увидела его. В глубине церкви, рядом со ступеньками, которые вели к кафедре священника и алтарному возвышению, стоял Джаред, а сбоку от него — Бекс. Эли, почувствовав, что я остановилась, немного помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Джаред был одет в костюм цвета хаки и белую рубашку. Верхняя пуговица расстегнута, галстук не повязан. Он выглядел бесподобно. Взгляд блестящих серо-голубых глаз прикован ко мне, на губах — улыбка, правда немного нервная.
Я машинально сделала шаг вперед — больше, чем когда-либо, мне хотелось оказаться рядом с Джаредом. Ноги сами несли меня к человеку, которого я любила больше жизни, и Эли пошел быстрее. Любовь к Джареду пересилила стремление к нормальному существованию, ее хватило, чтобы одолеть судьбу, победить саму смерть. В тот момент я не могла постичь, почему так долго откладывала, мне не хотелось ничего иного, кроме как, находясь в этой церкви, принести обет вечной любви Джареду.
Священник был маленького роста. Облачение скрывало его почти целиком. Загорелое, но матовое, все в морщинках лицо освещала добрая улыбка.
— Здравствуй, Нина. Я — отец Джулиан.
Глядя на Джареда, я кивнула.
— Мы собрались здесь, перед лицом Господа и людей, чтобы Джаред и Нина сочетались священными узами брака. Мы присутствуем здесь, чтобы стать свидетелями и соучастниками славного деяния, которое готов совершить Господь, — превращения их взаимной любви в освященный Богом брачный союз. Брачные отношения почетны и святы; они установлены Создателем ради благополучия и счастья людей. Апостол Павел одобрил их как наилучшие для всех представителей рода человеческого. Они призваны объединить приязнь и надежды двух душ в единое целое и покоятся на обоюдном доверии и преданности мужа и жены. Отношения, в которые вы готовитесь вступить, не могут исполниться без глубокого уважения, обдуманности и упования на небесное водительство.