Зажги меня

– Да, кстати, насчет него… – Он улыбается, потом молниеносным движением выхватывает блокнот у меня из кармана и перемещается к двери. – Боюсь, но мне кажется, что я его еще не дочитал.
– Эй! – возмущаюсь я, бросаясь за ним. – Ты же сказал, что вернешь мне его!
– Ничего подобного я не говорил, – тихо бурчит он себе под нос, перекладывая блокнот себе в карман брюк. – А теперь, пожалуйста, подожди меня здесь, я принесу тебе что-нибудь поесть.
Я продолжаю еще что-то возмущенно кричать ему вслед, но он уже вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
 
Глава 7
Я обессиленно падаю на кровать.
Откуда-то из глубины моего горла доносится сердитый рык. Я с досады кидаю подушку в стену.
Мне надо что-то предпринять. Пора начинать шевелиться.
И составить наконец план действий.
Я находилась либо в отчаянной обороне, либо в бегах так долго, что мой мозг за это время успел разработать всевозможные безнадежные схемы относительно того, как низвергнуть Оздоровление. Почти все 264 дня, проведенных в палате-камере, я без конца фантазировала. Раз за разом мысленно представляла себе в деталях один и тот же невероятный момент, а именно тот самый день, когда я смогу открыто плюнуть в лицо всем тем, кто угнетал меня и всех остальных и кто сейчас считал себя хозяином положения и расхаживал свободно прямо под моим окном. И хотя в голове у меня промелькнуло с миллион различных сценариев, где я выхожу победителем и умело защищаюсь, на самом деле мне не представлялось возможным, что все это может когда-то произойти в реальной жизни. У меня и мысли не возникало о том, что мне хватит на это сил и смелости и сама судьба представит мне подобный шанс.
Но сейчас…
Все погибли.
Может быть, я единственная, кто выжил.
Когда я обитала в «Омеге пойнт», мне нравилось видеть, как Касл руководит всем процессом и управляет нами. Правда, тогда я почти ничего не знала о состоянии дел, да и боялась действовать самостоятельно. А вот Касл уже считался лидером, и к тому же у него давно имелся свой план. Вот почему я решила, что ему видней, и полностью доверилась этому человеку. Да и всем остальным тоже. Они жили там давно, значит, в любом случае, знают больше, чем я.
Как же я ошибалась!
Где-то в глубине души я всегда знала, кто должен возглавить сопротивление. Теперь же я так же тихо и спокойно воспринимала этот факт, поскольку побаивалась даже просто озвучить его. Это должен быть тот, кому уже нечего терять, и все были бы в выигрыше. И этот «кто-то» не должен больше бояться никого и ничего.
Это не Касл. Не Кенджи. Не Адам. И даже не Уорнер.
Таким лидером должна была стать я сама.
Я более пристально осматриваю свой «наряд» и убеждаюсь в том, что, скорее всего, на мне старые вещи Уорнера. Я утопаю в поблекшей оранжевой футболке и серых штанах от спортивного костюма, которые почти сваливаются у меня с бедер всякий раз, когда я встаю на ноги. Пару секунд я не шевелюсь, чтобы восстановить равновесие и переношу весь свой вес на толстый мягкий ковер, ощущая его пушистую ткань босыми ногами. Мне приходится несколько раз подвернуть штаны на талии, чтобы они больше не спадали с меня при ходьбе, а лишнюю ткань футболки собираю на спине и завязываю узлом. Представляю, как смешно я должна выглядеть сейчас со стороны, но одежда, плотно прилегающая к моему телу, создает некое впечатление удобства и уверенности в себе, за которые я и хватаюсь, как за спасительную соломинку. Теперь мне кажется, что я окончательно проснулась и даже могу контролировать некоторые события, происходящие в моей жизни. Теперь мне не хватает только резинки для волос, потому что эта огромная копна начинает душить меня. Мне так и хочется избавиться от этого безумного количества длинных волос! А еще мне очень хочется принять душ.
Дверь, кажется, открывается, и я резко оборачиваюсь на этот звук.
Меня застали в самое неудобное мгновение: я собрала волосы на макушке, пытаясь завязать их узлом, чтобы соорудить нечто наподобие «конского хвоста», и я тут же сознаю, что под футболкой у меня нет никакого нижнего белья.
В дверях стоит Уорнер с подносом в руках.
Он смотрит на меня, не мигая. Его взгляд переходит с лица вниз на шею, плечи и опускается до талии. Я слежу за его взглядом и вижу, что в результате своих парикмахерских манипуляций, футболка у меня задралась вверх и обнажила живот. И мне сразу становится понятно, почему он так уставился на меня.
Я вспоминаю те мгновения, когда он целовал меня, а его руки исследовали мое тело – спину, бедра, голени, потом его пальцы чуть растянули эластичную резинку моих трусиков…
О-о-о…
Я опускаю руки, и волосы падают мне на плечи, рассыпаются тяжелыми волнами по спине, мягко ударяя меня в пояс. Лицо мое начинает пылать.
Уорнер неожиданно переводит взгляд куда-то вверх и замирает на месте.
– Наверное, мне надо подстричься, – говорю я, ни к кому конкретно не обращаясь, и сама удивляюсь, зачем это сказала. Я совсем не хочу подстригаться. В настоящий момент мне хочется запереться в туалете.
Он молчит. Подходит с подносом ближе к кровати, и только теперь, увидев стаканы и тарелки, я начинаю сознавать, насколько голодна. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ела и что именно. Я существую только за счет той зарядки энергией, которая происходила во время моего исцеления девушками.
– Присаживайся, – предлагает он, не глядя мне в глаза. Он кивает на пол и сам устраивается прямо на ковре. Я сажусь рядом с ним. Он ставит поднос на ковер и осторожно подталкивает его ко мне поближе.
– Спасибо, – говорю я, не смея отвести взгляд от еды. – По виду, кажется, очень вкусно.
Здесь салат из свежих овощей и ароматный дикий рис. Порезанный кубиками и приправленный специями картофель с небольшой порцией тушеного овощного рагу. Маленькая чашечка шоколадного пудинга. Целая миска фруктового салата. И два стакана воды.
– Я бы высмеяла такое меню, если бы увидела этот поднос, еще когда оказалась здесь впервые.
Если бы я знала тогда все то, что стало мне известно только теперь, я бы пользовалась всем тем, что предлагал мне Уорнер. Я бы съедала все, что подавали на базе, и носила вещи из выбранного им гардероба. Потихоньку набираясь сил, была бы внимательнее к обстановке, когда он знакомил меня с базой. Я бы разработала план побега, а заодно нашла повод побывать в жилых кварталах контролируемой территории. И вот тогда, после побега, я смогла бы выжить самостоятельно. Мне не пришлось бы втягивать во всю эту историю еще и Адама. Я и сама оставалась бы в безопасности, и многие другие не пострадали бы.
Надо было просто побольше кушать и думать правильно.
Но тогда я – запуганная до смерти и сломанная жизнью девчонка – знала только один способ сопротивляться. Не удивительно, что я потерпела полное поражение. Я не умела мыслить разумно, рассуждать и делать правильные выводы. Я была слишком слаба и запугана. Я действовала в открытую, не имея понятия о различных уловках и о том, что людьми оказывается, можно манипулировать. Да я вообще не умела с ними общаться. Как я могла их понимать, когда с трудом разбиралась в своих собственных мыслях?
Мне становится страшно даже подумать о том, насколько я изменилась за последние несколько месяцев. Мне кажется, что я стала совершенно другим человеком. Более наблюдательным. Более выносливым, без всяких сомнений. И впервые в жизни могу признаться в том, что я умею сердиться. И даже пребывать в гневе.
Это вызывает чувство освобождения.
Я резко поднимаю голову, чувствуя на себе тяжелый взгляд Уорнера. Он заинтересованно смотрит на меня, словно зачарован.
– О чем ты сейчас думала? – спрашивает он.
Я накалываю на вилку кусочек картофеля.
– Я думала, какая же идиотка была, что отказывалась от горячих блюд.
Он приподнимает брови и понимающе кивает:
– Не могу не согласиться.
Я бросаю на него короткий осуждающий взгляд.