Мягкое сердце

— И не будешь. Никогда больше. — Его руки гладили ей спину. Одна рука скользнула и мягко легла на живот. — Как ты себя чувствуешь? — вдруг спросил он.
Она поняла, что он имел в виду.
— Не думаю, что я беременна, — ответила она на не выраженный словами вопрос. — Я очень устаю, но это может быть от стресса на работе.
— Но ты могла забеременеть.
Тэсс улыбнулась, не отрывая лица от его груди. Если это сон, то хорошо бы подольше не просыпаться.
— Наверно. — Она вздохнула. — А что? Инстинкт гнездования?
Он усмехнулся.
— Да. Мне тридцать восемь, я люблю детишек. И ты их любишь. Ты могла бы растить их одновременно со своими драгоценными розами.
Она напряглась.
— Мои розы! О, Каг! Он громко вздохнул.
— Ты никогда раньше так ласково не сокращала мое имя.
— Раньше ты не был моим.
Он крепче обнял ее.
— А теперь я твой?
Она не сразу ответила.
— Я надеюсь.
— А я знаю. И ты моя. — Он пошевелился, она перевернулась на спину. — Я был с тобой грубым. Даже в первый раз. Сегодня все будет иначе — нежно. И под конец ты забудешь свое имя. — Он наклонился и ласково коснулся ее приоткрытых губ.
— Много из себя воображаешь, — хмыкнула она. Он снисходительно рассмеялся — кто бы говорил!
— Это мы еще посмотрим…
Он еще не был таким нежным. Его легкие прикосновения и медленно нарастающие ритмы возбуждали страсть в ее юном теле, которую он гасил, стоило ей затрепетать на грани экстаза. И тогда он начинал все снова.
Еще и еще, без конца. Казалось, что время застыло. Он учил ее прикасаться к нему, возбуждать желание, не утоляя. Она стонала от тщетной жажды, а он только посмеивался.
— Тяни подольше, — шептал он ей в раскрытый рот, лениво двигаясь навстречу. — Растягивай как можно дольше. Когда сумеешь, все поймешь.
Она уже вздрагивала, дергалась, всем телом молила об утолении.
— Как… хорошо, — шептала она в такт его движениям. — Хорошо!
— Еще лучше, — прошелестел он, и она вцепилась в него, оставляя пальцами синяки. — Тут? — шептал он.
— Да, тут… и тут…
Она стонала. Тело ныло и пугало ее — ей такого не пережить. Она ослепла, оглохла, онемела, слилась с ним полностью.
Он ощущал ее ставшие беспорядочными движения, улавливал дрожь желания в голосе, умоляющем продолжать, и входил быстрыми, глубокими движениями, вызывая неописуемое наслаждение. Она закрыла глаза. Напряжение стало нестерпимым, и она из последних сил прогнулась ему навстречу.
— Да. Сейчас, сейчас! — выдохнул он наконец.
Время исчезло. Как будто рухнула неосязаемая грань, и, трепеща от экстаза, сгорая в нем, Тэсс забыла все. И только крохотная часть ее сознания улавливала хриплый стон лежащего на ней мужчины и жестокие конвульсии его тела.
На несколько бесценных секунд нестерпимого наслаждения она сомлела и яростно разрыдалась, когда оно прервалось, едва наступив.
Каг обнимал, утешая, прикасаясь губами к глазам, щекам, открытому рту. Когда она смогла открыть глаза, то увидела его расширенные зрачки, в которых мерцала еще не угасшая страсть.
— Теперь ты знаешь, как я тебя люблю, — срываясь, прохрипел он. — Или хочешь узнать еще несколько раз?
У нее не хватило сил покачать головой.
— И я тебя люблю. Но ты это уже знал.
— Да, — с нежностью ответил он, убирая с ее лба влажные кудряшки. Его голос зазвучал ровнее. — Я знал это с первого раза, когда ты позволила к тебе прикоснуться. — Он мягко улыбнулся ее удивлению. — Ты была такой невинной, Тэсс, что должна была любить, чтобы позволить это.
— А ты не любил меня, — произнесла она тихо. — Вначале не любил.
— Любил, — нежно возразил он. Его пальцы задержались у ее уха. — Я начал сопротивляться в первый же день, как ты попала на кухню. Я так загорелся, что мне было больно смотреть на тебя. — Он жалобно улыбнулся. — Я так боялся, что ты заметишь…
— Почему ты мне не сказал? — спросила она. Руки у него сжались в кулаки.
— Потому что меня бросила молодая женщина, решив, что я слишком стар для нее. — Он пошевелил плечами, глаза у него потемнели. — Ты была еще моложе, чем она в то время, и я втюрился по уши почти сразу. Я думал, что тебе меня слишком мало…
— Ты что, спятил? — задохнулась она. — Тебя мне мало? Почти всегда слишком много! Я не могу, как ты. Я ничего не знаю!
— Ты быстро учишься, — улыбнулся он, опустив глаза на ее тело, освещенное ночником. — Твоя любовь как поэма. Как хорошо держать тебя вот так, в объятиях, — шептал он. — Ты заставляешь меня чувствовать себя лучшим в мире любовником.
— Ты и есть лучший в мире.
— Ну, не думаю, — рассмеялся Каг. — Просто тебе не с кем сравнить.
— Все равно, — ответила она. Он нежно коснулся ее щеки.
— А впрочем… Просто с тобой каждый раз как первый. Я не могу вспомнить других женщин.
— И не вздумай! — Она шутливо шлепнула его. Он усмехнулся.
— Любишь?
— Отчаянно.
— Попробуй еще раз удрать! Ты моя жена и дальше первого забора не уйдешь.
Она провела пальцем по его плечу и сдвинула брови.
— Я вдруг подумала: а где твои братья?
— Лео и Рэй в Денвере.
— Что они делают в Денвере?
Он вздохнул.
— Скрываются от меня. Со мной в последнее время стало тяжело.
— Да ну! Хуже, чем раньше?
Он ущипнул ее, и она взвизгнула.
— Я стану образцом вежливости, как только мы окажемся дома. Обещаю.
Она обхватила его за шею.
— Когда едем домой?
Он тихо засмеялся и стал подвигаться ближе.
— Чуть позже…
На “Ранчо Харт” они вернулись через два дня. Оба еще сияли.
Тэсс решила пока отложить занятия садоводством: она не могла оставить Kaгa, когда только что по-настоящему нашла его. Занятия подождут. Ее только слегка тревожила мысль, что придется спать в одной комнате с выползавшим на волю Германом. Хотя она так любила Kaгa, что могла терпеть его питомца. Но только в другой комнате.
Однако, когда она открыла дверь спальни, большого аквариума не было. Тэсс с беспокойством посмотрела на мужа.
Он крепко обнял ее, благо братья и миссис Льюис еще отсутствовали.
— Помнишь, я говорил тебе об инстинкте гнездования? — спросил он тихо.
Она кивнула.
— Так вот, даже самые добрые птички не держат змею в гнезде со своими птенцами, — сказал он, нежно улыбаясь.
Тэсс затаила дыхание.
— Но ты же его любишь!
— Тебя я люблю больше, — просто ответил он. — Я отдал его другу, у которого, кстати, есть самка питона-альбиноса. Как человек с опытом, могу тебе сказать, что глубоко в душе каждый холостяк становится гораздо счастливее в обществе жены, чем в обществе любого питомца, как бы он ни был дорог.
Она с любовью погладила его по щеке.
— Спасибо тебе.
Он пожал плечами и улыбнулся.
— Я свил гнездо, — напомнил он ей. — Теперь дело за тобой.
— Я должна его наполнить?
Каг широко улыбнулся.
Тэсс крепко обняла его, улыбаясь в широкую грудь.
— Я буду стараться. — Сердце у нее готово было разорваться. — Каг, я так счастлива.
— Я тоже, милая. — Он нагнулся и нежно поцеловал ее. — Мне теперь только одного не хватает, чтобы стать самым счастливым человеком на свете.
Она выжидающе посмотрела на него.
— Серьезно? И чего же именно? — спросила она лукаво.
— Булочек! — выпалил он. — Хочу целый противень булочек! С яблочным повидлом!
— Ах ты жулик! Заговорить мне зубы, заставить вернуться сюда ради своего чревоугодия, а не… Каг!
С дьявольским хохотом он подхватил ее и легко бросил на кровать.
— Я же не отказывался заработать свое пропитание, — проворчал он и, стоя над ней, взялся за пуговицы.
Она вдруг почувствовала себя восхитительно любимой.
— Ну, если так, — шепнула она, — сможешь получить два противня!
Когда братья вернулись вечером, половина булочек уже была съедена.
— А вы как будете жить, когда я построю для Тэсс такой же дом, как у Дори? — спросил Каг.