Маленьких все обидеть норовят!
В Стальной пустыне, крайне недружелюбной к разумным жителям Аларийского материка, обитали такие животные, каких нигде не найдешь. В какой-то миг богачи по обе стороны Западных гор заинтересовались чудными зверями, среди них стало модным держать забавных, хотя порой и опасных животных в личном зверинце. Ну а спрос всегда рождает предложение.
И поспешили в гиблый край отряды браконьеров-контрабандистов. Многие погибали, не выдержав буйства стихий, не пережив внезапных нападений кростов, дэйвнов и мармаров. Но прочих искателей приключений это не останавливало.
Вот и сейчас…
Пожалуй, нынешний отряд был одним из самых странных. Как уже говорилось, путешественников было всего двое. Но странность была не в этом. «Пустынные волки», как сами себя называли искатели приключений, часто работали двойками. Странным было именно то, кто входил в эту двойку. Слишком уж разными они были…
Но, как известно, противоположности притягиваются. И раз уж плутовке Онсилле — богине судьбы захотелось свести их… Почему бы и нет?
Нира, хрупкая, изящная девушка, остановилась, вскинув руку, и в тот же момент мужчина, покрытый бронзовой чешуей — темный, ведущий в поводу сторха, замер, отпустив повод и выхватив меч.
Кто-то из далеких предков его компаньонки был эльфом, так что девушка обладала зачатками магии духа. Конечно, на полноценного Стража она не тянула, но почувствовать чье-то присутствие под толстым слоем песка могла. И можно только молиться, чтобы этим кем-то не оказался крост — жуткий песчаный полоз, душащий своих жертв…
Но сражаться темному воину не пришлось — девушка отрицательно махнула рукой (за время общения между компаньонами выработалась своя система знаков) и, опустившись на колени, принялась разгребать один из барханов.
Воин замер рядом, приготовившись в случае чего отразить нападение. В правой руке был меч, в левой — плотный хвост «Ночной плети». Не особо опасное заклинание, но зверя, решившего подзакусить, отогнать можно.
Может, пошутила Онсилла, а может — решила поиздеваться, сведя вместе Рона гар Тшхен — отлученного рыцаря — и Ниру Эртис — девчонку-полукровку из трущоб Скилса… Может… Но они сработались. И сейчас были одной из лучших команд, занимающихся подобным делом.
Девушка копала долго, а Рон даже не мог ей помочь, видя, как острые песчинки режут и рвут плотную ткань перчаток — в самом начале карьеры он решил помочь раскопщице, отложил меч… и через несколько мгновений чудом сумел отразить нападение возжелавшего крови дэйвна, материализовавшегося в воздухе. Только тонкий шрам, пересекший левую бровь, остался как напоминание.
Правила просты — каждый должен заниматься своим делом. Воин — защищает, искательница — ищет. Иначе следующего визита в Стальную пустыню может просто не быть.
Наконец, девушка на кого-то наткнулась. Еще несколько движений и на свет божий появилось странное существо — маленькое, с длинным хвостом и огромной пастью, наполненной мелкими острыми зубками. Животное скорчилось в неопрятный комок, туго обвившись вышеупомянутым хвостом — похоже, зверька попросту засыпала песком нескончаемая буря.
Существо было бережно помещено в отдельную клетку и, так как больше засовывать зверьков было некуда, «пустынные волки» направились прочь. Лишь приблизившись к границам Стальной пустыни, когда можно было открыть рот, не опасаясь наглотаться песка, Рон поинтересовался:
— Зачем ты его взяла?
Девушка удивленно покосилась на него:
— Продадим на Каифтской ярмарке.
Мужчина бросил короткий взгляд на зверька, по-прежнему не подававшего признаков жизни и сплюнул:
— Ярмарка только через три дня. Оно подохнет раньше.
— Ну и что? — фыркнула Нира. — Все равно в накладе не останемся — все клетки заполнены…
Глава 2. Ах, эта свадьба…
Говорят, пару тысяч лет назад некий преступник похитил из храма богини любви и красоты Кринаны украшенную драгоценными камнями чашу для цветов. Вора быстро поймали, собирались казнить, но в тот момент, когда на шее уголовника уже почти затянули петлю, явилась сама Кринана и сказала, что согласна простить провинившегося, если найдется дева, решившаяся взять его в законные мужья.
Неизвестно, чего на тот момент добивалась богиня, но факт остается фактом — едва прозвучали последние слова, как на помост ринулась добрая сотня дам, засидевшихся в старых девах (в ту пору браки заключали рано, лет в четырнадцать-пятнадцать) и уже и не мечтавших выйти замуж. Палача, примерявшего в уме сапоги казнимого, попросту снесло с эшафота. Парня же буквально сдернули с виселицы и потребовали выбрать счастливицу.
Говорят, вор — хрупкий, восемнадцатилетний полуэльф, оглянувшись вокруг и увидев окружившую его хор-рошую такую толпу, состоящую сплошь из теток далеко за пятьдесят (очень далеко, если уж быть честным), слезно умолял палача повесить его…
Уж не знаю, кого там выбрал тот вор, но когда через пару месяцев решили казнить кого-то еще, на помост выскочила девушка, кричащая, что сама Кринана явилась ей и повелела обвенчаться с преступником… С богиней спорить не решились. И никому как-то не было дела до того, что казнимый был знаком с вышеупомянутой девушкой чуть ли не с детства.
Потом сорвалась еще одна казнь…
И еще…
В Темной империи обычай спасания преступников путем взятия замуж не сложился — кто захочет спорить с Властелином, чьим именем выносится любой смертный приговор? А вот в светлых землях…
И сейчас я, похоже, стал очевидцем претворения данного обычая в жизнь. Мне-то что, мне ничего… А вот рыжику, похоже, «повезло».
«Уверен?» А что не так? «Думаешь, здесь, в светлых землях, просто так отпустят истинного оборотня?!» — в голосе Дариэна звучала неприкрытая усмешка.
И вот почему-то у меня сложилось впечатление, что он прав…
Наверное, потому, что судья встревожено запрыгал вокруг Аэлиниэль, уже успевшей вытащить откуда-то из-за пояса короткий кинжал и успешно перепилить им нефрейные веревки на Шамите.
— Это запрещено! — отчаянно возмущался судья. — Обычай относится к тем, кто совершил преступление, запятнал свою душу! А оборотень нечист от рождения!
«Рыжику самое время встать в гордую позу и заявить — „Я недавно купался!“» — фыркнул Дариэн.
Оч-чень смешно! Ну вот просто обхохочешься! Особенно, если к этому добавить, что хоть я и проталкивался сквозь толпу, но у меня это получалось намного хуже, чем у Аэлиниэль. Не говоря уже о Михшуле.
От-тойди-ка, дядя…
И тут мне кто-то от души наступил на ногу…
У-у-у-у-у!!! Больно ж как! М-маргул вас всех за ухо и об угол да четыре раза с перехлестом!!! «Малыш, — голос Дариэна звучал встревожено, — ты становишься однообразным! Кроме маргула есть куча других отличных ругательств! Вот, например, тэрхн`иел тэндраал… или ч`ен гардшаас…»
Я так и замер с открытым ртом, переводя услышанное. Погоди, погоди… Это получается… Так… А потом так… А потом так… Да не каждая змея таким узелком завязаться сможет!
Той эре! Да о чем же я думаю! Рыжика сейчас…
«Не, малыш… Тебе точно нужна книга того лингвиста!»
Диалог же на эшафоте начинал набирать обороты…
— Разве этот обычай имеет какие-либо ограничения? — холодно поинтересовалась Аэлиниэль.
— Нет, но…
— Но что?
Оборотень, похоже, пока решил не вмешиваться и сейчас молча стоял рядом с эльфийкой, осторожно потирая передавленные веревкой запястья. Судья же окинул взглядом притихшую толпу, явно не зная, что сказать, потом остановил взгляд на заостренных ушах Аэлиниэль… И радостно затарабанил, опасаясь, что его сейчас перебьют:
— Миледи собирается отказаться от своего рода?!
Аэлиниэль удивленно уставилась на него:
— Нет…
Ой, маргу-у-ул… А ведь точно… Мама как-то об этом говорила… В случае, если брак представителя эльфийского рода заключается не Светлым Князем или его родственником, считается, что эльф отказался от своего имени, приняв имя рода супруга… С мамой так и было…