Финал (ЛП)

Он снова потер подбородок.
— Ну, теперь, когда ты натолкнула меня на эту мысль…
— Это вовсе не смешно, Данте.
Улыбка исчезла с его лица.
— Совсем не смешно. Я принес Хэнку клятву, что помогу тебе преуспеть в его деле. Моя жизнь поставлена на карту, так же, как и твоя. Я не ради каких-то дополнительных очков каждое утро занимаюсь с тобой тренировками. А ради твоей победы. Моя жизнь зависит от тебя.
До меня постепенно дошел смысл его слов.
— Ты хочешь сказать, что если я не возглавлю войну и не выиграю, ты умрешь? Это твоя клятва?
Он тяжело вздохнул прежде чем ответить.
— Да.
Я закрыла глаза, потирая виски.
— Лучше бы ты мне этого не говорил.
— Расстроена?
Облокотившись о валун, я расслабилась, позволяя легкому ветерку остудить разгоряченную кожу. Вздохнула поглубже. Мало того, что я могу ненароком убить себя и маму, если не поведу армию Хэнка к свободе, так теперь я еще убью Данте, если проиграю битву. А как насчет перемирия? Как насчет моей сделки с архангелами?
Чертов Хэнк. Это он во всем виноват. Если он не попал прямиком в ад после смерти, тогда ни в этом мире, ни за его пределами нет ни капли справедливости.
— Лиза Мартин и верховные Нефилимы хотят снова с тобой встретиться, — рассказал Данте. — Я тянул время, потому что знаю, что ты не сторонница войны, и я переживаю по поводу их реакции. Нам нужно, чтобы они оставили тебя у власти. И чтобы добиться этого, нам нужно убедить их, что ваши стремления совпадают.
— Я еще не готова к встрече с ними, — ответила я машинально. — Продолжай отвлекать их. — Мне нужно время на раздумья. Время, чтобы определиться с порядком действий. Кто был для меня большей угрозой — недовольные архангелы или бунтующие Нефилимы?
— Ты хочешь, чтобы я сказал им, что пока ты будешь общаться с ними через меня?
— Да, — согласилась я с благодарностью. — Делай, что хочешь, но выиграй мне еще время.
— Кстати, я слышал о вашем псевдо-расставании. Наверное, вы устроили грандиозное шоу. Нефилимы купились.
— Но не ты.
— Патч намекнул, — подмигнул он. — Но я все равно бы не поверил. Я видел вас вместе: то, что между вами есть, не убьешь простой ссорой. Держи, — он протянул мне прохладную бутылку «Cool Blue Gatorade» [4]. — Пей. Ты потеряла много жидкости.
Открутив крышку, я кивнула в знак благодарности и с жадностью начала пить. Жидкость скользнула по горлу, мгновенно густея и забивая пищевод. Жар сковал шею когтями, прорвался наружу и захватил все тело. Я согнулась пополам, кашляя и пытаясь вдохнуть.
— Что это? — выдавила я.
— Послетренировочный напиток, — ответил он, не глядя мне в глаза.
Я все еще задыхалась, легкие, словно взбунтовались, осаждая меня спазмами.
— Я думала… это «Gatorade»… так на … этикетке… написано!
С его лица исчезли все эмоции.
— Это для твоего же блага, — произнес он равнодушно. А затем сорвался с места, превращаясь в размытое пятно.
Я все еще не могла разогнуться. Казалось, будто внутренности медленно плавятся. Перед глазами мелькали ярко-голубые точки. Все вокруг покачнулось влево… затем вправо. Хватаясь за горло, я поплелась вперед, боясь, что если отключусь здесь, меня уже никогда не найдут.
  
Глава 8
 
Пошатываясь, шаг за шагом, я вышла из леса. И к тому времени, когда добралась до фермерского дома, огонь, пылающий в моем теле, почти рассеялся. Дыхание вернулось в норму, но тревога по-прежнему меня не оставляла. Что такое Данте дал мне? И… зачем?
Ключ висел у меня на шее на цепочке, и я сама открыла дверь. Сняв ботинки, крадучись, поднялась наверх и бесшумно прошла мимо маминой спальни. Часы на прикроватной тумбочке показывали без десяти семь. До того, как Данте вошел в мою жизнь, это было нормальным, если бы не чуточку рановато — за час до рассвета. Большую часть дней я просыпалась, чувствуя себя свежей и обновленной, но в это утро я ощущала усталость и беспокойство. Схватив чистую одежду, направилась в ванную, чтобы принять душ и собраться в школу.
Без десяти восемь я загнала Фольксваген на школьную парковку и зашагала к высокому серому зданию, которое внешне напоминало старую протестантскую церковь. Войдя внутрь, я запихнула вещи в свой шкафчик, схватила учебники для первых двух уроков и направилась в класс. Желудок сжимался от голода, но я была слишком взволнована, чтобы есть. В животе по-прежнему булькал голубой напиток.
Первым уроком была история США из углубленной программы. Я заняла свое место и проверила, нет ли свежих сообщений в моем новом телефоне. От Патча по-прежнему тишина. "Не переживай", сказала я себе. "Наверняка скоро что-нибудь станет известно". Но не могла отделаться от ощущения, что что-то было не так. Патч сказал мне, что придет этой ночью, а нарушать обещания было не в его правилах. Тем более он знал, как расстроило меня наше расставание.
Я уже собиралась убрать мобильник, когда пришло сообщение.
Давай встретимся у реки Уэнтворт через тридцать минут, — прочла я послание от Патча.
Ты в порядке? — тут же написала в ответ.
Да. Я буду на пристани. Убедись, что за тобой не следят.
Время было не самым подходящим, но я не собиралась отказываться от встречи с Патчем. Хоть он и сказал, что с ним все хорошо, я не была в этом уверена. Если он в порядке, то зачем просит меня уйти с уроков, и почему мы встречаемся на пристани?
Я подошла к столу миссис Уорнок.
— Прошу прощения, миссис Уорнок, я плохо себя чувствую. Можно мне пойти в кабинет медсестры и прилечь?
Миссис Уорнок сняла очки и изучающее посмотрела на меня: — Все в порядке, Нора?
— Это всё из-за месячных, — прошептала я. Могла ли я придумать что-нибудь менее банальное?
Она вздохнула: — Если б мне давали пять центов каждый раз, когда ученики говорят, что…
— Я бы не обратилась к вам с просьбой, если бы спазмы не убивали меня. — Я задумалась, не положить ли мне руку на живот, но решила, что это будет чересчур.
Наконец она сказала: — Попросите у медсестры обезболивающее. Но я бы хотела, чтоб вы вернулись в класс, как только почувствуете себя лучше. Сегодня мы начинаем блок республиканской системы правления Джефферсона. Если вам не у кого одолжить конспект, то ближайшие две недели вам придется нагонять пропущенное.
Я решительно кивнула: — Спасибо! Я правда очень признательна.
Скрывшись за дверью, я кубарем скатилась по ступенькам, посмотрела по сторонам коридора, убеждаясь, что заместитель директора не совершает обход, и выбежала через боковую дверь.
Усевшись в Фольксваген, я задумалась. Разумеется, эта часть была самой простой. Вернуться в класс, не имея подписанного медсестрой допуска, будет невозможно без — ни много, ни мало — использования магии. "Ничего страшного", подумала я. Будет куда хуже, если меня поймают при попытке к бегству, и тогда всю следующую неделю я проведу в утренних исправительных работах.
Если мне нужен был повод, чтобы держаться подальше от Данте, которому я больше не доверяла, этот был весьма неплох.
Солнце не показывалось, небо было по-осеннему пасмурным, но свежий воздух прорывался сквозь пуховый жилет, неумолимо предвещая скорую зиму. Стоянка, располагающаяся от пристани чуть выше по реке, пустовала. Сегодня не было видно ни одного любителя рыбалки. Поставив машину, я на несколько минут присела в зарослях на краю парковки и посмотрела, не следит ли за мной кто-нибудь. После чего зашагала по мощеной дорожке, ведущей к пирсу. Я быстро поняла, почему Патч выбрал это место: за исключением нескольких щебечущих птиц, мы были совершенно одни.
Вдоль широкой реки находились три спуска на воду, но лодок не было. Я подошла к первому спуску и, прикрывая глаза от яркого солнца, огляделась. Патча видно не было.
Телефон зазвонил.