Финал (ЛП)

— С добрым утром, солнышко.
Я попыталась отвернуться, но он придавил меня к кровати.
— Сегодня суббота, — устало запротестовала я.
Тренировки — это замечательно и полезно, но я заслужила один выходной.
— У меня для тебя сюрприз. Приятный.
— Единственный сюрприз, который я приму, это два дополнительный часа сна.
Небо за окном было еще темным, так что вряд ли было позже половины шестого утра.
Он сорвал с меня одеяло, и я завизжала, тщетно пытаясь ухватиться за ускользающее укрытие.
— Верни уже!
— Милая пижамка.
На мне была черная футболка, которую я стащила из шкафа Патча, и она едва доставала до середины бедра.
Одновременно я потянула майку вниз, а простыни, наоборот, выше.
— Ладно, — обижено уступила я. — Встретимся на улице.
Натянув спортивный костюм и зашнуровав кроссовки, я поплелась наружу. Данте не было перед домом, но я чувствовала его где-то поблизости, скорее всего в лесу через дорогу.
Естественно, Данте был не один. Хотя по виду его друга — фингалы под глазами, разбитая губа, опухшая челюсть, огромная, болезненного вида, шишка на лбу — эти двое далеко не в лучших отношениях.
— Узнаешь его? — весело спросил Данте, держа раненого нефилима за шкирку, чтобы я присмотрелась.
Я сделала шаг вперед, не будучи полностью уверенной в том, какую игру затеял Данте.
— Нет. Он слишком избит. Это ты так постарался?
— Уверена, что эта симпатичная мордашка тебе никого не напоминает? — снова спросил Данте, дергая его за челюсть туда обратно, и это его явно веселило. — Прошлой ночью он много распускал язык на твой счет. Он хвастался, что сильно тебя избил. Конечно, этим он привлек мое внимание. Я сказал ему, что он лжет. А если нет… Скажем так, я не жалую мелких подхалимов, которые не выказывают должного уважения своим лидерам, в особенности предводителю армии Черной Руки. — С лица Данте исчезла вся беспечность, и он посмотрел на избитого Нефилима с открытым презрением.
— Это была всего лишь шутка, — вдруг выпалил Нефилим. — Мы хотели посмотреть, насколько она искренна в своих намерениях следовать пути, выбранному Черной Рукой. Она ведь даже не была рождена Нефилимом. Мы хотели показать, против чего она собирается бороться…
— Ковбой? — вырвалось у меня. Его лицо было слишком изуродовано, чтобы опознать в нем Нефилима, который затащил меня в какую-то лачугу, привязал к столбу и угрожал, но голос был очень похож. Это определенно он. Шон Корбридж.
— Шутка? — с ядом в голосе усмехнулся Данте. — Если это в твоем понятии шутка, то, возможно, ты найдешь забавным то, что мы собираемся с тобой сделать.
Он со всей силы ударил Ковбоя по голове, тот даже рухнул на колени.
— Можно поговорить с тобой? — спросила я. — Наедине?
— Конечно. — Он предупреждающе ткнул в Ковбоя пальцем. — Сдвинешься с места — будешь плеваться кровью.
Как только мы отошли на расстояние, где наш пленник не смог бы нас услышать, я спросила:
— Что происходит?
— Вчера я был в «Суме Дьявола», и этот шут гороховый хвастался всем, что использовал тебя вместо боксерской груши. Сначала я подумал, что мне послышалось. Но чем громче он говорил, тем больше я осознавал, что у этого недоумка не хватило бы фантазии сочинить такую правдоподобную историю. Почему ты не сказала, что на тебя напали наши же люди? — спросил Данте. В его голосе не было злобы. Боль, возможно, но не злость.
— Ты спрашиваешь потому, что беспокоишься о том, как это повлияет на мой статус, или ты беспокоишься непосредственно обо мне?
Данте покачал головой.
— Не говори так. Ты же знаешь, что меня не волнует, что подумают остальные. Правда в том, что я почти сразу же перестал об этом переживать. Все дело в тебе. Этот недоносок ударил тебя, и мне это не нравится. Ни сколечки. Да, он должен выказывать тебе уважение как лидеру армии, к которой, по его утверждениям, он принадлежит, но это не все. Он должен уважать тебя за то, что ты прекрасный человек. Я это вижу и хочу, чтобы он тоже увидел.
Мне стало как-то некомфортно от такой честности и интимности его признания. Особенно после поцелуя, на который он меня почти вынудил. Его слова выходили за рамки делового общения, а именно такими были наши отношения. И я хочу, чтобы такими они и оставались.
— Я ценю все, что ты только что мне сказал, но месть не изменит его отношения. Он ненавидит меня. Как и многие Нефилимы. Это хорошая возможность показать им, что, возможно, они не правы насчет меня. Думаю, нужно его отпустить и продолжить тренировку.
Мне показалось, что я не убедила Данте. Во всяком случае, на его лице отразилось разочарование и, возможно, даже раздражение.
— Сострадание не выход. Не в этот раз. Если ты его так просто отпустишь, он еще больше раздует свою историю. Он пытается убедить людей, что ты не способна вести за собой армию, и если ты сжалишься над ним, то это только подтвердит его слова. Нужно устроить ему взбучку. Пусть в следующий раз подумает дважды, прежде чем раскрывать свой рот или прикасаться к тебе.
— Отпусти его, — еще более уверенно произнесла я. Я не верила, что на насилие нужно отвечать насилием. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
Краснея от негодования, Данте уже раскрыл, было, рот, но я не дала ему ничего сказать.
— Я не собираюсь это обсуждать. Вреда он мне не причинил. Он притащил меня в свою лачугу, потому что был напуган и не знал, что еще делать. Всем страшно. Хешван уже наступил, и наше будущее висит на волоске. То, что он сделал, неправильно, но я не могу упрекать его в том, что он пытался как-то уменьшить свой страх. Так что сложи свои вилы и отпусти его. Я серьезно, Данте.
Он неодобрительно выдохнул. Знаю, он недоволен, но я уверена, что мое решение единственно верное. Не хочется подливать масла в огонь, я и так уже многое натворила. Если Нефилимы готовы пройти через все, что нам предстоит, мы должны быть единым целым. Мы должны быть готовы продемонстрировать сострадание, уважение и вежливость, даже если мы не все знакомы друг с другом.
— И это все? — спросил Данте.
Понятно, что его это не устраивало.
Я приложила ладони ко рту, «соорудив» рупор, чтобы было слышно.
— Можешь идти, — крикнула я Ковбою. — Прошу прощения за причиненные неудобства.
У того челюсть отвисла, и он посмотрел на нас так, словно не верил своим ушам. Однако, не желая испытывать свою удачу, он с такой скоростью рванул из леса, будто за ним гнались медведи.
— Итак, — обратилась я к Данте, — что за суровые испытания ты мне сегодня приготовил? Пробежать марафон? Забраться на горы? Переплыть моря?
Час спустя мышцы на руках и ногах ныли от усталости. Данте заставил меня пройти через все ужасы физподготовки: подтягивания, отжимания, приседания и махи ногами. Мы уже выходили из леса, когда я рукой преградила Данте путь и приложила палец к губам, давая ему понять, чтобы он не шумел.
Недалеко от нас я услышала чью-то мягкую поступь.
Данте, должно быть, тоже это услышал.
Олень? — спросил он.
Я прищурилась и посмотрела в темноту. Лес был непроглядным — плотно стоящие друг к другу деревья лишь ухудшали обзор.
Нет, ритм не тот.
Данте похлопал меня по плечу и указал на небо. Поначалу, я ничего не поняла. А потом до меня дошло. Он хотел, чтобы мы забрались на деревья, и это дало бы нам хороший обзор. Если впереди нас ждут неприятности, мы хотя бы к ним подготовимся. Не смотря на почти полное истощение, я, как профессионал, в несколько прыжков залезла на белый кедр, Данте предпочел соседнее дерево.