Чары индиго
Вечно он про эти пляжи и коктейли!
– Ты забыл про запечатывание татуировки. Или твой татуировщик по совместительству бармен?
– Ты, как всегда, умна и остроумна, – рассмеялся Маркус. – Мы отлично проведем время!
– Сколько мы там пробудем?
– Ну, первым делом мы займемся татуировками. Это самое важное. – К моему облегчению, Маркус наконец заговорил серьезно. – Потом мы заляжем на дно, и несколько недель будем просто наслаждаться жизнью. А потом мы вернемся и попробуем найти общий язык еще с несколькими недовольными алхимиками.
– А потом ты повторишь цикл? – поинтересовалась я. Я видела в зеркале заднего вида, как исчезает позади Палм-Спрингс. Мы ехали на север. У меня заныло в груди. – Отправишь других добывать ценную информацию, а потом освободишь их?
– Ну да.
Еще минуту мы ехали в молчании: я обдумывала его слова.
– Маркус, а что ты делаешь с собранной информацией? В смысле – что ты собираешься предпринять насчет мастера Джеймсона?
– Буду искать еще доказательства, – без промедления откликнулся Маркус. – Это самая ценная зацепка изо всех, что у нас были. Теперь мы можем поднажать и поискать еще.
– Это не просто зацепка. Почему бы не дать знать об этом мороям?
– Алхимики будут все отрицать. Кроме того, мы не хотим действовать поспешно.
– Да и пусть себе отрицают! – не выдержала я. – Зато морои будут начеку.
Маркус посмотрел на меня с видом родителя, пытающегося сохранить терпение в разговоре с ребенком. Я увидела впереди вывеску железнодорожной станции.
– Сидни, я понимаю, что тебе не терпится действовать, но поверь мне. Мы всегда так действуем.
– Я не уверена, что это правильно.
– У тебя очень уж много идей для того, кто только что присоединился к нам, – хохотнул Маркус. Мне начало это надоедать. – Подожди, и ты все поймешь.
Мне не нравилось его покровительственное отношение.
– Мне кажется, я уже понимаю. И знаешь что? Я не думаю, что вы что-то делаете. Ну вот вы раздобыли поразительную информацию – и дальше что? Вы продолжаете ждать. Вы убегаете и прячетесь. Какой с этого прок? У вас хорошие намерения… но только и всего.
Мне снова послышался голос Джилл: «Они говорят. Ты действуешь».
Как ни странно, Маркус лишился дара речи.
– Ты столько мог сделать! – продолжала я. – Когда я впервые узнала о тебе, ты мог все на свете. Технически ты и до сих пор можешь. Но все твои возможности растрачиваются впустую.
Маркус свернул на стоянку при станции. Вид у него до сих пор был ошеломленный.
– Откуда эта вся чертовщина? – спросил он наконец.
– От меня, – сказала я. – Потому что я не такая, как вы. Я не могу ничего не делать. Я не могу убегать. И я не могу ехать с вами.
Как же было хорошо сказать это!.. И это казалось правильным. Всю неделю разум твердил мне, что правильно будет скрыться, пока все это, с Адрианом и алхимиками, не пошло вразнос. И да, возможно, это было бы разумно. Сердце этого не одобряло, но я пыталась не обращать на него внимания. И только послушав Джилл и Маркуса, я поняла, что на этот раз моему разуму, возможно, придется выбрать менее логичное решение.
Надо отдать Маркусу должное. Он действительно выглядел обеспокоенным, и не только тем, что что-то было не по его.
– Сидни, я знаю, как ты привязана к этому месту и этим людям, но тебе опасно здесь оставаться. Сейчас ты в опасности повсюду, до тех пор, пока алхимики будут искать тебя. Пока твоя татуировка уязвима.
– Мне сказали, что любая жизнь, достойная этого названия, полна риска, – сказала я и, не сдержавшись, улыбнулась. Вот уж никогда не подумала бы, что я буду цитировать Джилл!
Маркус врезал кулаком по приборной доске.
– Что за сентиментальная чушь! Это хорошо в теории, но реальность – совсем другое дело!
– Какую реальность ты мог бы создать, если бы остался у алхимиков? – спросила я. – Сколько тайн ты смог бы раскрыть?
– Нисколько, если бы меня схватили, – ровным тоном произнес Маркус. – И какими бы бесполезными ты нас ни считала, но я освободил десятки алхимиков. Я помог Кларенсу и другим мороям.
– Ты не бесполезен, Маркус. Ты хорошо потрудился, но у нас с тобой разный путь, только и всего. Я останусь и продолжу действовать по-своему. Помнишь, что ты мне сказал при нашей первой встрече? Насчет того, чтобы помогать мороям на собственных условиях? Вот это – мое.
– Ты зря тратишь время!
– Это мое время, – сказала я. Именно эти слова сказал мне Адриан во время нашей ссоры на свадьбе, когда я сказала, что он не может продолжать любить меня. Мне стало жаль Маркуса. Вправду жаль. Он действительно рассчитывал на меня, рассчитывал, что я пойду с ними.
Маркус схватил меня за руку и взмолился:
– Сидни, не делай этого! Как бы ты ни была уверена в себе, какой бы осторожной ты себя ни считала, обстоятельства вырвутся из-под контроля!
– Они уже вырвались, – сказала я, открывая дверцу. – И я намерена прекратить сражаться с ними. Спасибо тебе за все, Маркус. Я очень тебе признательна.
– Сидни, подожди! – окликнул меня Маркус. – Скажи мне всего одну вещь!
Я оглянулась и остановилась.
– Откуда это взялось? Когда ты звонила мне сказать, что ты едешь, ты сказала, что поняла, что это разумно. Отчего ты передумала?
Я улыбнулась Маркусу – надеюсь, так же ослепительно, как улыбался он сам.
– Я поняла, что влюблена.
Маркус потрясенно огляделся, словно ожидал, что увидит мой objet d’amour в машине.
– И ты только что поняла это? Тебя что, посетило видение?
– Его не потребовалось, – сказала я, вспомнив про злосчастную поездку Вольфе на Оркнеи. – То, что нужно, всегда было передо мной.
Глава 25
Осознав, наконец, что я не поеду, Маркус пожелал мне всего наилучшего, хотя вид у него по-прежнему был ошеломленный. Он собирался бросить машину на станции, но вместо этого вручил ключи мне в качестве прощального подарка. Я посмотрела ему вслед и задумалась, не совершаю ли я ошибку. Потом я подумала о его зеленых глазах и обо всем том, что мы с Адрианом сделали вместе. Это – правильный выбор. Я лишь надеялась, что не опоздала с ним.
Адриан по-прежнему не отвечал на мои звонки. Неужели он возненавидел меня? Или он забился в какую-то дыру, погрузился в депрессию и заливает печаль спиртным? Я выудила его послание из сумки. Что же в нем? Зная Адриана, я ожидала увидеть длинное, цветистое признание в любви. Но вместо этого там оказалась длинная цепочка цифр.
Эти цифры ничего мне не говорили. Некоторое время я изучала их, пытаясь применить к ним немногие известные мне коды. Ничего не получилось, но это меня не удивило. Коды и сложные математические построения не в духе Адриана. Но тогда почему он написал именно это? Очевидно, он предполагал, что я могу расшифровать его послание.
Я отодвинула записку подальше, в надежде заметить что-нибудь на глазок. Получилось! Присмотревшись к цифрам снова, я увидела в середине промежуток, и в таком виде формат начал выглядеть знакомым. Я забила две последовательности цифр в навигатор, в качестве широты и долготы. Секунду спустя навигатор выдал мне адрес в Малибу, Южная Калифорния. Совпадение?
Без малейших колебаний я вывела машину со стоянки и направилась к побережью. Существовала вероятность, что я впустую потрачу два с половиной часа (точнее, пять, если считать обратную дорогу), но я так не думала. Совпадений не бывает.
Это была самая долгая поездка в моей жизни. Я всю дорогу стискивала руль. Меня переполняли нетерпение и страх. Когда до указанного адреса оставалось несколько миль, на дороге начали появляться указатели к Вилле Гетти. На несколько секунд я впала в замешательство. Центр Гетти – очень известный музей, но он расположен ближе к Лос-Анджелесу. Я не понимала ни связи между названиями, ни причины, по которой я заехала в Малибу. Тем не менее я послушно выполнила указания и остановилась на стоянке для посетителей.
Добравшись до входа, я получила ответы на свои вопросы. Вилла была парным музеем к Центру Гетти, специализирующимся на древнегреческом и древнеримском искусстве. На самом деле значительная часть Виллы Гетти была устроена в виде древнего храма: колоннады, а между ними – дворики с садами, фонтанами и статуями. Посещение было бесплатным, но требовалось бронирование экскурсии. Сегодня посетителей было мало, и я быстро решила вопрос, забронировав место через сеть с телефона.