Стальная: по пути пророчества (СИ)

  -- В своем мире, доча, я преступник. Да-да. Я совершил весьма дерзкий и недостойный порядочного эльвафа поступок.
  -- Украл что-нибудь?
  -- Нина, - сурово посмотрел на меня отец.
  -- А что? - я непринужденно пожала плечами, - Убить ты не мог - не в твоем это характере.
  -- Почему это? - озадачился папа, но тут же отмахнулся, - Хотя ты права. Нет, я никого не убивал. И даже не покушался.
  -- И, что же такого страшного ты мог сделать?
  -- Сбежал.
   Я удивленно приподняла брови и поинтересовалась.
  -- Куда?
  -- От кого? - поправил отец, - Я должен был жениться на дочери одного весьма влиятельного чиновника.
   Я не выдержала и расхохоталась.
  -- Нина. Не смейся.
  -- Ой, не могу, рассмешил.
   Отец раздосадованно покачал головой. Я сдержанно хмыкнула и вопросительно посмотрела на него.
  -- Доча, это не смешно. Мне, по крайней мере, не до смеха.
  -- Па?
  -- Да, медвежонок, отказаться от выгодного брака с чистокровной эльвафой весьма серьезное преступление. Ты уже знаешь - я полукровка.
  -- Ну и что?
  -- Скажем так, полукровок не любят, - папа свел брови на переносице, - Сильно не любят. Но мирятся с их существованием.
   Я напряглась. Папа, заметив мое недоумение, тяжело вздохнул.
  -- Попробую объяснить. Дело в том, что чистокровные эльвафы, хм..., - папа задумался, тщательно подбирая слова, но не найдя подходящих, махнул рукой и сказал, - внешность у них специфическая.
  -- Скелеты, обтянутые кожей?
  -- Нет. Это ты темных эльвафов описываешь. Светлые они тоже болезненно худые, но не до костей. Кожа у них перламутровая, глаза на пол лица - желтые или зеленые. Волосы длинные, так как до совершеннолетия им не разрешается стричься, исключительно песочного цвета. Даже краска не берет, все равно истинный цвет проявляется. А вот черты лица резкие, неприятные: широкий лоб, маленький острый нос, тонкие губы, практически отсутствует подбородок.
   Пока отец расписывал эльвафов, я пыталась уловить в нем черты этой расы.
  -- Ты не сильно похож на эльвафа, - резюмировала я, - Если бы ни глаза...
  -- Да, - скривился папа, - они выдают мое происхождение.
  -- Тогда причем тут внешность?
  -- Эльвафам сильно не нравится их внешность.
  -- Их же такими создали, - удивилась я, - что их не устраивает?
  -- Все.
  -- Но если они все такие...
  -- Когда эльвафы жили обособленно, желания изменить внешность у них не возникало - оно появилось, когда эльвафы начали контактировать с другими расами. Особенно с криоссами.
  -- Я о них уже слышала. Ариша еще предположила, что моими родителями могут быть эльваф и криосса.
  -- Весьма проницательная особа, - хмыкнул папа, - Моя мать была криоссой.
  -- А что у тебя от мамы?
  -- По большей части, только внешность.
  -- Но ты похож на человека.
  -- Все криоссы похожи на людей. В тебе от них даже больше, чем во мне: маленький рост, хрупкое телосложение, белая кожа, кукольное личико. Возможно, и способности у тебя от них есть, только их развивать надо.
  -- Какие способности?
  -- Не знаю. Это тебе только криосс может сказать.
  -- Хорошо. А что с эльвафами, почему они не могут изменить внешность с помощью магии?
  -- Магия на них не действует.
  -- А если скальпелем? Ботекс, пилинг, штифты всякие.
   Папу перекосило. Было дело, мама от своей коллеги по работе заразилась идеей увеличить себе грудь и губы, так папа осип, убеждая ее не делать этого. Убедить не получилось. Ситуацию спасли две путевки в Маяами. Мама у нас та еще лягушка-путешественница. А папа ей в этом потакает.
  -- Хирургически? Пробовали - ничего не вышло. Черты лица восстановились. Единственный действенный вариант - это связь с другими расами.
  -- Ну, и?
  -- Эльвафы не приемлют этот способ. Для того, чтобы просто один раз провести ночь с представителем другой расы, эльвафу требуется признать своего партнера.
  -- А они не могут признать недостойного, - блеснула я эрудицией.
  -- Именно.
  -- Как все запущено.
  -- Полукровок мало.
   Папа грустно улыбнулся и продолжил, старательно контролируя эмоции, хотя и удавалось это ему с трудом.
  -- Нас записывают в реестр. Повезет, будешь жить в семье, не повезет, отправят в школу для полукровок, наподобие интерната. Мне повезло.
   Я сидела, глупо хлопая ресницами, недоумевая, как вообще такое может быть.
  -- Меня воспитывал отец. Каким бы ворчуном он ни был, я ему благодарен, что не бросил меня, когда мать умерла. Он еще жив.... Но видеть меня не хочет... естественно.
  -- Мне жаль.
  -- Не о чем жалеть, после совершеннолетия полукровок выставляют на торги.
  -- Не поняла? - мои глаза превратились в блюдца.
  -- Что непонятного, - вздохнул папа, - полукровки ценный товар. Нас мало, а желающих получить привлекательное потомство, много. Первыми выбирают правящие семьи, а остальным... что останется.
  -- И тебя...?
  -- Да. Меня выставили на торги. Я не был самым привлекательным, и рассчитывать приходилось только на то, что половозрелых кандидатов мужского пола в тот год было мало. Чиновник предложил неплохую сумму, и отец согласился.
  -- Фу-у, гадость какая.
  -- Увы, медвежонок, мой мир немилосерден к полукровкам.
  -- Понимаю теперь, почему ты сбежал.
  -- Это только вершина айсберга.
   О эльвафском знакомом и татуировке мы уже немного успели поговорить и я спросила.
  -- Но Лель тоже полукровка. Значит его тоже?...
  -- Он единственный наследник, Нина. Это дает ему преимущество перед остальными - он может сам выбрать себе пару.
  -- Повезло.
  -- Если назвать везением, ту громадную ответственность, которая возложена на него с момента его рождения, то да, можно сказать, ему повезло.
  -- Тот темный, что-то говорил о том, что сейчас семье Леля благоволят, но все может измениться.
  -- Измениться может только в том случае, если в какой-нибудь другой семье эльвафов родился еще один Говорящий с духами предков.
  -- А такое может быть?
  -- Вполне. Но это весьма дурное предзнаменование. Это означает, что грядет время смут.
  -- А не выйдет ли так, что то, что Лель признал меня, в конечном счете, его и погубит?
   Папа замолчал. Он долго рассматривал свои руки и наконец, с тяжелым вздохом произнес:
  -- Нет, если выясниться, что ты моя дочь.
  -- А ты этого не хочешь? - уточнила я.
  -- Не хотелось бы.
  -- Па-а? - подалась вперед, - Что еще ты скрываешь?
  -- Давай поговорим об этом завтра.
  -- Это случайно не связано с тем твоим исчезновением на четыре года, когда мама подумала, что ты ее бросил, и дала мне отчество и фамилию деда?
  -- И с ним тоже, - кивнул отец.
   Вот так по крохе мне и удалось выяснить, что я еще то - чудо-юдо. Между прочим, мои татуировки потеряли свою силу и теперь это просто красивые картинки. О татуированном драконе папа рассказал прелюбопытнейшую историю. Выяснилось, что Индир у меня появился гораздо раньше, чем я получила браслет. Хранитель уже был "во мне" - как выразился папа - а в тот злополучный день кровь Ласснира просто пробудила его. Передан же Индир был еще в детстве, когда я заболела, находясь в гостях у бабушки Маши, и едва не умерла. На вопрос, чем я болела, папа не ответил. Либо не знал, либо это как-то связано с делишками неугомонной Ма' Арийи. На мое предположение о том, что Ласснир может не помнить об этом, как и том, что он является моим рай'и, из-за приказа бабушки, папа выразился грубо и образно, но все сводилось к тому, что это вполне в духе бабули. Ох, уж мне эта бабуля.
***
   Родители, наконец, уехали, оставив меня наедине с безрадостными мыслями. С отцом мы договорились встречаться после работы в кафе. Мама честно делала вид, что ни о чем не догадывается, но по нахмуренным бровям и пристальным взглядам я определила ее полную или почти полную осведомленность. Зеркало я отыскала под телевизором, который второй год сиротливо пылится в углу - оно улетело туда, когда выпало у меня из рук. В квартире теперь порядок, если не считать разбитого окна, до которого ни у кого так руки и не дошли. Папе дизайн двери понравился, он даже предложил купить светильники, стилизованные под факелы. Я сказала, что подумаю. Идея мне понравилась.