Мои красные туфли

Беда только в том, что плана «Б» просто-напросто не существовало.
Моментально сдавшись, Карли беспомощно бросила трубку и улеглась на диван – немного отдохнуть и собраться с мыслями и силами.
Лишь через час она отважилась попробовать снова. Эван выбивал из колеи, и это бесило. Карли и раньше приходилось иметь дело с парнями, которым точнее всего подходит определение «неотесанный мужлан»: они попадались и в личной жизни, и на работе. Но вот с этим экземпляром она почему-то полностью теряла самообладание и начинала казаться самой себе жалким, покрытым легким белым пухом одуванчиком, пытающимся устоять против порывов северного ветра.
Молодые люди впервые встретились год назад на просмотре независимого фильма, снятого общим приятелем, Гэри. Эван вошел в зал с таким видом, словно возглавлял невидимую армию: расправив плечи и гордо подняв голову, не медля, но и без суеты. Такого человека нельзя назвать ни парнем, ни братом, ни приятелем, ни другом. Это просто Мужчина с большой буквы. Черные волосы, жемчужно-серая рубашка, черные джинсы, черные ботинки. Одним словом, воплощение монохромного великолепия. Нарушали полную гармонию лишь глаза. Два зеркала души поражали неожиданно яркой голубизной. Его появление можно было сравнить лишь с выходом матерого самца на опушку леса. Карли никогда не понимала, чем привлекает людей охота, однако в первый же момент ей почему-то неудержимо захотелось покрепче пристегнуть этого красавца к сиденью своей машины и как можно чаще показывать друзьям.
Незнакомец тоже явно обратил на Карли внимание. Однако, несмотря на блеск по-детски невинных голубых глаз, не приходилось сомневаться в том, что он принадлежит к породе охотников, готовых наслаждаться добычей на протяжении лишь одной великолепной ночи, после чего отпускают свою жертву на свободу. Учитывая опыт с несколькими неудачными бойфрендами, такой подход даже радовал. Карли давно пришла к выводу, что ее отношения с мужчинами не становятся лучше ни от продолжительности, ни от близости.
Заметив встречный одобрительный и заинтересованный взгляд, Карли немедленно провела мысленную инвентаризацию всего, что необходимо для приема ночного гостя: чистое постельное белье, запасная зубная щетка, кое-какие необходимые средства предосторожности. Она явно настраивалась на насыщенную, полную чудесных открытий ночь – конечно, если удастся успешно преодолеть стадию кокетства. Именно в этот момент подошел хозяин вечера, Гэри, чтобы познакомить гостей.
– Эван Маклиш, кинодокументалист, – театрально-торжественно произнес он. – Разреши представить Карли Бек, актрису.
Последнее слово подействовало весьма странным образом: огонь в глазах Эвана моментально погас, и голубое пламя превратилось в голубой лед айсберга.
Псих.
Карли чувствовала себя так, словно на нее только что вылили ведро помоев. Холод и презрение почти сбивали с ног.
– Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, – как можно спокойнее, даже не подав руки новому знакомому, произнесла она. – Ну, желаю хорошо провести время, Эван Маклиш.
После столь неудачного знакомства этот человек еще несколько раз имел возможность спутать Карли с кем-то другим. С кем угодно! Ситуация даже превратилась в любимую шутку недругов мисс Бек.
– Один! Иди сюда, малыш! – Карли явно нуждалась в моральной поддержке. Ответное мяуканье раздалось моментально, а еще через несколько секунд показался и сам огромный представитель семейства кошачьих. Он с комфортом устроился возле хозяйки и замурлыкал, словно юный невинный котенок.
Карли нажала на кнопку повторного набора; очень хотелось думать, что получилось это уверенно.
Первый гудок. Господи! Хоть бы его не было дома!
Второй гудок. Только бы не снял трубку!
Третий гудок. Только бы не ответил!
Четвертый гудок. Ура!
«Вы дозвонились Эвану Маклишу. Пожалуйста, назовите себя и оставьте свой номер. Я свяжусь с вами при первой же возможности».
Би-и-и-ип!
– Привет, Эван, – быстро, слегка задыхаясь, произнесла Карли. Пришлось остановиться, перевести дух и постараться говорить медленнее: – Это Карли Бек. Дело в том, что я…
В этот самый момент неожиданно раздался щелчок и хозяин телефона снял трубку.
– Я все ждал, когда же ты наконец позвонишь. – Холодность и неприязнь исчезли. Голос его звучал приветливо, тепло и даже сладко – прямо-таки шоколадное пирожное с кремом. – Ты недавно уже набирала мой номер?
– Нет, – быстро, словно защищаясь, ответила Карли. – Вовсе нет.
– Хм.
– Что значит «хм»?
– Ничего, просто «хм».
– Нет, это «хм» явно что-то означает.
– Твоя уверенность немного напоминает параноидальный синдром, – сделал вывод Эван.
– Просто ты ведешь себя несколько загадочно, – заключила в ответ Карл и.
– Слишком сильно сказано.
– Заткнись. – Едва слово вылетело, она хлопнула себя полбу. Разве можно ссориться с тем, у кого в плену красные туфли? – Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть.
– А что это за звук? – поинтересовался Эван.
– Какой звук? – Она ведь всего лишь хлопнула себя по лбу.
– Напоминает тарахтенье генератора. Один.
– Да нет, ничего такого. Наверное, какие-то помехи на линии.
– Хм.
– Хм, – словно эхо, повторила Карли. Она встала с дивана – осторожно, чтобы не потревожить кота, – и принялась расхаживать по комнате. – Что ты имел в виду, когда сказал, что ждал моего звонка?
– У меня было предчувствие.
– Какое?
Конечно, танго танцуют вдвоем, но разговор с Эваном больше напоминал кривлянье в коробках из-под обуви на ногах.
– Так зачем же ты звонила? – прямо спросил он.
– А почему ты ждал звонка?
– Хочешь снова бросить трубку и попробовать еще раз? – терпеливо поинтересовался он. – Все равно этот разговор ни к чему не приведет.
– Нет.
Интересно, смеется он над ней или нет? Карли перестала ходить и внимательно прислушалась: когда человек смеется и хочет это скрыть, то его все равно выдает быстрое прерывистое дыхание. Нет, ничего подобного слышно не было.
Странно. Она определенно чувствовала, что на другом конце провода смеются.
– Так ты все-таки что-нибудь скажешь или нет? – Ему, видимо, надоело ждать.
«Счастливые туфли! Мои туфли!»
– Мне кажется, что у тебя мои туфли. – Хм.
– Пожалуйста, прекрати хмыкать.
– Хорошо, – вдруг миролюбиво и любезно согласился он. Это казалось подозрительным, так как Эван никогда не вел себя миролюбиво и любезно. – А почему ты считаешь, что твои туфли попали именно ко мне?
– Дедукция. Ты был последним человеком, которого я видела в окрестностях своих туфель.
– Ну, скажем, ответ можно принять.
– Спасибо. – Может быть, в конце концов, он собирается вести себя прилично и цивилизованно? Надежда укреплялась. – Можно мне как-нибудь получить их обратно?
– А что получу взамен я? Надежда моментально рассыпалась.
– Я вовсе не обязана выкупать собственные туфли, – возмутилась Карли. – Ведь они принадлежат мне, и я их хозяйка.
– А ты не могла бы их описать? Карли даже сердито топнула ногой.
– Красные, кожаные, на высокой шпильке, пятый размер.
– Похоже. А расписку написала?
– Мне не нужна никакая расписка! Это мои собственные туфли!
– Извини, но без расписки вернуть не смогу.
Карли ясно ощущала его отвратительную, издевательскую, злобную улыбку. Она в сердцах бросила трубку и обозвала обидчика всеми именами, которые хотела прокричать ему прямо в ухо, но не осмелилась.
«Вы дозвонились Эвану Маклишу. Пожалуйста, назовите себя и оставьте свой номер. Я свяжусь с вами при первой же возможности».
Би-и-и-ип!
– Это я, Карли. – Нервно барабаня пальцами поливанной подушке, она ждала, пока он снимет трубку.
– А, привет, – мрачно произнес он. – Маленькая злючка.
– Говори, что ты хочешь получить за мои туфли? – Она уже решила спросить у своего агента, облагается ли налогом выкуп.
– Не «что», а «кого». Тебя. На одну ночь.