Белые искры снега (СИ)

   - Мы никогда не виделись - думаю, ты догадываешься, по каким причинам, - продолжала Матильда, которая не разрешила называть себя по отчеству - сказала величать ее только по имени и никак иначе. Голос у нее был холодный, а сама она выглядела Снежной королевой в деловом костюме цвета серо-зеленого чая.
   Я кивнула в ответ. Я не просто догадывалась, я точно знала почему! И от этого даже разозлилась - кажется, теперь красными у меня были не только пальцы, но и щеки. Когда я волновалась, они у меня начинали пылать.
   - Но после того, как я узнала, что ты сделала, я решила стать тебе немного ближе, - она едва слышно вздохнула, но тут же взяла себя в руки. - Ты можешь задать мне вполне резонный вопрос, девочка, почему я сразу не пришла к тебе, не сказала, кем прихожусь и прочее.
   Я несмело кивнула головой. Думаю, тогда я довольно глупо выглядела и чувствовала себя героиней из передачи "Жди меня". Меня терзала уйма вопросов, но от изумления я молчала и просто смотрела на Матильду.
   - Я, как ты заметила, уже взрослый человек и во многом разбираюсь достаточно хорошо, а также живу согласно определенным принципам. Один из них - если хочешь помочь человеку, помоги делом, а не словом. На слова я скупа. Когда я узнала про тебя, я, естественно, как твоя крестная, - слово "мать" Матильда избегала, - решила помочь тебе. Поскольку мы не виделись ни разу в жизни, было бы очень странно, если бы я приехала с объятиями, поцелуями и подарками. Это было бы крайней неестественно, - при этом она даже поморщилась. - Я даже не знала, примешь ли ты меня или нет - все-таки, - она взглянула мне прямо в глаза, взглянула насмешливо, но почти по-доброму, - ты очень характерная девочка, да воля, как я вижу, у тебя есть. И свое собственно мнение.
   Она меня похвалила - в своей особенной манере, как бы между делом, и мне это понравилось. Я от какого-то внутреннего смущения, смешанного с удовольствием, отхлебнула свой кофе из чашки и чуть не подавилась - таким большим был глоток.
   - Поэтому я решила какое-то время помогать тебе материально, - продолжала крестная. - И лишь потом, когда ты привыкнешь и поймешь мои добрые намерения, рассказать тебе правду.
   Наверное, она сделала правильно. Кто знает, что бы я учудила на первом курсе? А так я действительно чувствую ее поддержку. Без ее помощи мне пришлось туго, и кто знает, может быть, я изменила бы свое решение, и вернулась. Хотя, нет, я бы не вернулась - ни за что. Я мечтала стать журналистом, чтобы писать о том, что по-настоящему волнует людей, о том, что может хоть как-то им помогать. И я пообещала сама себе, что стану им. И пусть я не поступила на факультет журналистики, а на филфак, от своей цели я не откажусь.
   - Понятно, - вздохнула я, отрывая взгляд от жемчужной нитки на ее шее и поднимая его к ее светлым глазам-хамелеонам, умело накрашенным и спокойным. - Вы очень помогли мне, правда. Очень. У меня тоже есть принципы, как у вас. И один из них совпадает с тем, о котором вы только что говорили. Я тоже помогаю не словом, а делом. Когда у меня будет возможность, я обязательно помогу вам.
   Я говорила искренне, и я чувствовала, что это будет именно так.
   - Т-с-с-с, - приложила к губам указательный палец с аккуратным ногтем Матильда. Я тоже бы не отказалась от белого френча, но, увы, пока что довольствовалась прозрачным лаком. - Не говори так, - она почти предостерегала меня. - Это уже слова. Слова - это лишнее. Только дело. Дело.
   Я тут же с готовностью кивнула ей. На тот момент, да и сейчас тоже, мне казалось, что она не просто крестная, но и мой учитель, который вдалбливает мне в голову простые истины.
   - Какие пирожные вы любите? - спросила я, сама себе удивляясь. Хоть внутри все у меня дрожало, голос мой был спокойным.
   - Тирамису, - несколько удивленно отозвалась Матильда. Я кивнула и позвала проходящего мимо официанта с таким благородным выражением лица, словно он был князем, обходящем не зал в дорогом кафе не для всех, а собственные владения.
   - Да, я слушаю вас, - почтительно застыл официант около нашего столика, примостившегося около большого французского окна на пятнадцатом этаже бизнес-центра, открытого в прошлом году. Вид отсюда был наишикарнейшим - взгляд охватывал чуть ли не половину города, по крайней мере, весь его центр - переполненные машинами строго перпендикулярно-параллельные друг другу улицы, главную площадь с фонтанами, в которых искрилась разноцветная вода, величественные старинные храмы, здание администрации, больше похожее на современный дворец из бетона и стекла, парк с выходом к идеально круглому озеру, в котором крохотными точками были видны плавающие на прогулочных лодках и катамаранах люди. Была видна и кажущаяся тонкой серо-голубая нить реки, на левом, холмистом берегу которой расположился наш большой город.
   - Два тирамису, пожалуйста, - сказала я почти уверенно.
   - Два тирамису, - повторил официант, запоминая заказ - в этом заведении работники каким-то волшебным образом обходились без блокнотов и ручек, полагаясь лишь на свою память. - Это все?
   - Да, все.
   Официант почтительно нам улыбнулся и в мгновение ока исчез.
   - Я тоже люблю тирамису, - сказала я, хотя совершенно не знала, сколько эти пирожные стоят в этом пафосном заведении - когда мы сюда пришли, Матильда предложила мне заказать что-нибудь поесть, но я ограничилась лишь кофе, и она последовала моему примеру, кажется, отметив для себя то, что я заказала простой экспрессо. Однако со мной была стипендия - повышенная, между прочим, потому что я умничка и отличница, и я надеялась, что уж на два терамису-то этих денег хватит. Пусть хоть так, но я докажу ей, что благодарить умею тоже делом.
   Крестная почему-то рассмеялась, и хотя ее смех был достаточно тихим и непродолжительным, он не показался мне таким холодным, как ее речь.
   - Думаю, у тебя должны быть вопросы, - сказала мне женщина, и ничуть не ошиблась. Их у меня было великое множество.
   - Расскажите мне о моей маме? - первым делом спросила я и вновь сцепила руки на коленях в замок. О моей маме мне никто и никогда не рассказывал. Как будто бы ее не было. Хотя, пару раз о ней все же говорили - когда ругали меня. "Ты такая же, как твоя мать", - однажды жестко сказали мне еще в той, прошлой, полузабытой жизни, подернутой туманом времени. И хотя в голосе человека, который произносил эти слова, было отвращение, сердце у меня учащенно забилось - я похожа на свою мать?! Да это же прекрасно! Главное, что не на отца!
   - Как я и предполагала, ты задала этот вопрос, - утвердительно кивнула Матильда. - Возможно, вы похожи.
   - Похожи? - жадно пожалась я вперед. Фото своей покойной матери я не видела ни разу в жизни.
   - Не внешне. Внешне ты почти полная копия отца. Тот же нос, глаза, волосы, черты лица. Внешне ты похожа на свою тетю и бабушку по его линии. Я отлично запоминаю внешность людей.
   Это я знала, что похожа на родственников папочки, отлично знала, но меня это всегда лишь раздражало. Я хотела, чтобы во мне было хоть что-то от моей мамы. И, если честно, я, наивная душа, ждала, что Матильда, увидев меня, воскликнет что-то вроде: "О, Настя, ты - копия матери!" или хотя бы: "Настенька, твои глаза - словно Ирины". Я, все такая же мечтательница в душе, думала, что мне обязательно скажут, что хотя бы фигуры, рост, походка у нас одинаковые, но Матильда не увидела сходства, а я в который раз поняла, что все, о чем я мечтаю - это фигня. Все, кроме журналистики и личной жизни, потому что это не мечты, это мои цели. А думать о чуде - это только зря растрачивать свою жизненную энергию.
   - А как тогда мы похожи? - растерялась я.
   - Думаю, характером, - отозвалась крестная, помешивая ложечкой кофе в фарфоровой белоснежной чашечке. - Она... была стойкой и уверенной женщиной. Знающей себе цену и смелой.
   Внутри меня вдруг разлилось тепло - никогда никто не говорил о моей маме хорошо. И каждое слово Матильды я готова была впитывать, как губка воду.