Любовь сильнее обид
— Если Альб узнает, что мы нашли выход, он быстрее поправится.
Все это было сказано таким ровным, сдержанным, даже холодным тоном, что Ирэн нестерпимо захотелось ударить Арнольда. Как он смеет демонстрировать такое самообладание, даже равнодушие, когда она вся дрожит от охвативших ее ощущений!
— Вы в состоянии говорить с отцом?
О Господи! Какое унижение. Он, кажется, всерьез думает, что от его ласк она упадет в обморок к его ногам и будет неспособна общаться с отцом.
— Разумеется, в состоянии, — ледяным тоном ответила девушка, гневно сузив глаза. — И вообще, хочу как можно скорее покончить с этим. Признаюсь, я никогда еще не лгала ему.
— Зато теперь вам необходимо убедить Альба в том, что вы безумно влюблены в мужчину, который на самом деле вам даже не нравится, — с наигранным весельем пошутил Рок, не сводя с нее глаз.
Ирэн рассеянно слушала его, поправляя, сбившиеся волосы. Если бы она посмотрела в этот момент на Арнольда, то увидела бы его тревожные глаза и крепко сжатые губы. Весь его внешний вид явно не соответствовал игривому тону, которым это было сказано.
— Вот именно, — резко бросила девушка, отвернувшись в сторону так, чтобы шелковый водопад светлых волос закрыл лицо от его пытливого взгляда. Женщины, наверное, пачками ложатся к его ногам, но провалиться мне на этом месте, если я умножу их ряды, думала она.
Рок молча включил зажигание, и они в абсолютном молчании поехали дальше по обледенелой дороге. Снегоуборочные машины, как большие толстые жуки, деловито сгребали снег на обочину. Ирэн смотрела по сторонам. Потом взгляд ее упал на кольцо.
Оно действительно великолепно, растерянно подумала она. В центре кольца величественно блистал большой бриллиант. Его обрамляли маленькие рубины и жемчужины в ажурных лапках. Наверное, она не должна была принимать такой дорогой подарок, тем более что это еще и семейная реликвия. Он вполне мог бы ограничиться традиционным свадебным кольцом.
— Арнольд! Это кольцо… — Она запнулась. — Если хотите, оставьте его себе. Я вполне могу удовлетвориться менее дорогим обыкновенным свадебным кольцом…
И снова машина, резко затормозив, вылетела на обочину. Ирэн не смела даже взглянуть на Рока, но она чувствовала охватившие его гнев и ярость.
— Рин, давайте договоримся раз и навсегда, — отчетливо выговаривая каждое слово, жестко произнес Арнольд. — Наш брак будет настоящим. Вы должны носить семейное кольцо Роков. От вас потребуется и многое другое, так же, впрочем, как и от меня. Если я договариваюсь, то соблюдаю данное слово. Того же ожидаю и от других.
— Я знаю, — с трудом выдавила из себя Ирэн.
— Прекрасно! — примирительно заявил Арнольд и тут же, заметив в ее глазах страх, воскликнул: — О черт побери! Я вовсе не хотел вас напугать!
— Я совсем не испугалась, — бодро солгала девушка, чувствуя, как горят ее щеки. — Просто подумала, что вы, возможно, считаете себя обязанным подарить мне кольцо матери. На самом же деле это совершенно не обязательно…
— Рин, я не считаю себя, как вы говорите, «обязанным», — медленно сказал Рок, включая зажигание. — Когда вы узнаете меня лучше — поймете, что я вообще делаю только то, что хочу.
Весь остаток пути до больницы они проехали молча. Пока Арнольд ставил машину на стоянку, Ирэн тоскливо думала о предстоящем объяснении с отцом. Когда они вошли в вестибюль, Рок взял ее за руку, и Ирэн пришлось мобилизовать все силы, чтобы не вздрогнуть от этого прикосновения. Нервы девушки напряглись до предела от ощущения его близости.
— Было бы хорошо вам улыбнуться, — сказал Арнольд, когда они входили в палату Блейкмана. — Конечно, в идеале ваши глаза должны быть влажными от счастья, как положено невестам, но просто улыбка тоже сойдет.
Ирэн, злая от ехидства Рока, сердито на него посмотрела, но тем не менее послушно улыбнулась.
К удивлению девушки, все прошло великолепно. Ей пришлось признать, что, в основном, это была заслуга Арнольда, который мастерски владел ситуацией. Отец был вне себя от счастья. Правда, когда в конце свидания Рок оставил их одних, дочери пришлось пережить несколько неприятных минут.
— Рин. — Отец ласково взял ее за руку. Она не помнила, чтобы он когда-либо раньше это делал. — Скажи, дорогая, отчего такая внезапность?
— Папа, мы же оба зрелые люди, и нам незачем, как это принято говорить, проверять свои чувства.
Ирэн через силу улыбалась, горько думая о том, что отец, которого она всегда так любила, постоянно держал ее на расстоянии, и они никогда не были по-настоящему близки. То, что сейчас он задал ей такой вопрос, казалось удивительным.
— Рин, ты уверена в своих чувствах? — настойчиво спрашивал отец, пытливо всматриваясь в лицо дочери. — Пойми, мне нравится Арнольд. Он один из немногих, кому я симпатизирую и кого уважаю одновременно. Если он что-то обещает, то можно быть уверенным, что выполнит, а это в наши дни редкость. — Отец замолчал, задумчиво глядя на дочь. — Ты еще так молода, тобой движут скорее чувства, чем разум. Может быть, ты выходишь за него из-за ложно понятого чувства благодарности за то, что он нашел лазейку из западни, в которую все угодили по моей милости?
Ирэн притворно засмеялась.
— Папа, дорогой! Неужели ты думаешь, что я способна на такое самопожертвование?
— Ты-то как раз и способна, Ирэн Блейкман, — тихо произнес Альберт. — Я знаю тебя, девочка. В серьезных делах ты — вылитая мать. Я всегда благодарил Бога, что встретил ее совсем еще юной, в косичках, и мог защитить ее от нее самой, — добавил он с болью в голосе, до глубины души растрогав дочь…
Увидев изумление на лице дочери, он выпустил ее руку и, закрыв глаза, откинулся на подушках.
— Извини, я чувствую себя усталым, Рин.
Вот это уже было его обычным, нормальным поведением. Хватит, хорошего понемножку, теперь оставь меня в покое. Именно такой всегда была реакция отца на попытки дочери взломать броню холодного равнодушия, которой он окружал себя все годы.
— Хорошо, папа, — невозмутимо сказала она, целуя его в щеку. Сказывались годы тренировки, научившие ее не показывать огорчения. — Я позвоню тебе позже.
Альберт открыл глаза, но в них уже не было только что мелькнувшей мягкости и нежности… Обычное строгое, невозмутимое выражение.
— Насколько я понимаю, после обеда заявится Флориан. Уверен, придут и другие посетители. Так что ты, пожалуйста, проведи лучше остаток дня с Арнольдом.
Ничего не сказав, Ирэн улыбнулась и тихо вышла из палаты. Рок ждал ее в коридоре.
— Все в порядке? — пытливо глядя на нее, спросил он.
— По-моему, да, — ответила девушка, но губы ее невольно дрогнули, и это не осталось незамеченным.
— Он поверил в наш роман? — не унимался Арнольд.
— О да! — Ирэн понуро опустила голову. Уже не в первый раз Рок наблюдал этот жест и знал, чем вызвано ее огорчение.
— Рин! Поверьте, он очень любит вас, но ему трудно выразить это словами.
— Вы так думаете? — Неожиданная поддержка Арнольда, его сочувствие растрогали девушку до слез. Ей так вдруг захотелось кинуться ему на грудь и выплакаться. — Увы, вы не знаете его и поэтому не понимаете, в чем тут дело.
— А может быть, все как раз наоборот? Вы так привыкли к отцу, что не замечаете то, что бросается в глаза постороннему?
В голосе Рока было столько искренней заботы и нежности, что Ирэн пришлось собрать все силы, чтобы в буквальном смысле не рухнуть к его ногам.
— Я знаю, иногда так действительно бывает, — горько согласилась она, стараясь побороть свою слабость.
— Но это не тот случай? — осторожно спросил Рок.
— Определенно не тот… А знаете, вы ему очень нравитесь.
— Это, конечно, еще одно свидетельство не в мою пользу?
Девушка быстро посмотрела на собеседника, чтобы понять, какой смысл он вложил в свои слова. Но, как обычно, его холодное, невозмутимое лицо ничего не выражало.
— Нет, с чего вы взяли?
— Вы не умеете лгать, Рин. Я прекрасно знаю, что вам многое во мне не нравится и не могу сказать, что вы во всем не правы. Поэтому давайте пока оставим все как есть и до поры до времени не станем разбираться… У вас есть какое-нибудь блюдо, которому вы отдаете предпочтение? Что вы хотели бы заказать на обед? — вдруг спросил Рок.