Похищение девственницы

Девушка ворочалась в постели, но уснуть не могла. В голове царила настоящая неразбериха, одна мысль перебивала другую. А еще было тихо. Слишком тихо. Она привыкла к тому, что звуки города усыпляют ее. Зоуи привыкла к тяжелому плотному покрывалу, а не к невесомым простыням. Да и кровать была слишком мягкая и упругая.
Дверь в спальню ей пришлось оставить открытой на случай, если Тоби проснется. Все то, к чему Зоуи привыкла в своем маленьком доме, здесь казалось неуместным и неправильным. Здесь открытая дверь означала приглашение.
«Размечталась, Зоуи», – усмехнулась девушка.
– Заткнись, – уже вслух приказала она себе.
Зоуи даже обрадовалась, услышав тихое попискивание Тоби. Она откинула назад растрепанные волосы и на цыпочках пробралась в комнату брата, который никак не мог успокоиться.
– Ну ладно, ладно. – Зоуи склонилась над кроваткой, чтобы взять Тоби на руки. – Проголодался, мой сладкий? – Держа малыша одной рукой, она подошла к холодильнику и свободной рукой умудрилась приготовить смесь.
В дверях послышался шум.
Напуганная Зоуи ойкнула.
Антон, в белых боксерах и сером халате, который он даже не подумал запахнуть, стоял, опершись о косяк. Зоуи невольно залюбовалась его мощным, покрытым темными волосками торсом. Но тут девушка вспомнила, что вообще не надела халат. Лучше не думать о том, как она выглядит в своей пижаме.
– Он меня разбудил, – сказал Антон и зевнул, прикрывая рот рукой. – А где Марта? Я же договорился с ней о том, что она займется Тоби.
– Я отправила ее спать. – Повернувшись, Зоуи потрясла бутылочку. – Марта готовится к экзаменам и должна отдыхать. А забота о брате для меня привычна, – добавила она ровным голосом. Тоби уже успокоился, и его черные глазки внимательно смотрели на сестру. – Мне нравится заботиться о тебе, – с любовью, пропитавшей каждое слово, сказала Зоуи.
Антон молчал. Зоуи хотелось, чтобы он ушел, но мужчина не двигался. Стоял на одном месте и наблюдал за тем, как она справляется с нелегкой задачей всего одной рукой.
Когда девушка направилась к софе, то заметила, что Антон запахнул халат и завязал пояс. Игнорируя его присутствие, она полулежа устроилась с Тоби в самом углу. Ребенок довольно зачмокал. Наконец Антон переступил с ноги на ногу и вздохнул:
– Я приготовлю кофе. Сделать на твою долю?
Зоуи машинально хотела отказаться, но поняла, что в горле у нее пересохло.
– Спасибо. Было бы здорово.
Антон вернулся через несколько минут с подносом в руках. На нем стояли чашка с горячим какао и чашка с крепким черным кофе плюс тарелка с домашним печеньем.
Зоуи тут же вспомнила, как вчера сама наливала ему кофе и предлагала печенье. Вчера… Неужели это было всего несколько часов назад? Она слабо улыбнулась.
– Наслаждайся, пока какао горячее. Я возьму ребенка. – Антон сел на другой конец софы и протянул руки.
Зоуи ужасно хотелось посоветовать ему отправиться к себе, оставив их с Тоби в покое. Но она боялась показаться неблагодарной и снова затеять ссору. Пожав плечами, девушка передала малыша Антону. А потом замерла, наблюдая. Знает ли он, что надо делать?
Он знал, конечно же знал. Этот человек быстро учится. Антон устроил ее брата поудобнее и начал его покачивать. Длинные загорелые мускулистые но ги вытянулись в поисках удобного положения. И что удивило Зоуи, Тоби не выказал ни малейшего негодования. Ему было все равно, кто держит бутылочку. Все еще хмурясь, Зоуи взяла чашку с ароматным какао и одно печенье.
Сумасшествие какое-то!
Кто бы поверил, что она будет сидеть в час ночи с Антоном Паллисом, есть печенье и попивать какао, в то время как он кормит ее брата?
– Это даже успокаивает, – заметил Антон. – Он такой маленький, беззащитный. Хочется окружить его заботой, защищать. Ребенок делает из меня тряпку, – усмехнулся он.
– Ну, не на каждого мужчину дети так действуют.
– Я и сам удивился. Понятия не имел, что мне понравится держать малыша на руках, пока не взял его тогда, в самолете.
– Представляешь, как испортится твой имидж, если эта маленькая деталь попадет в газеты?
– Какой имидж? – Его темные глаза настаивали на ответе.
– Имидж безжалостного магната, запрограммированного на власть и деньги, – объяснила Зоуи, опустив глаза.
Девушка медленно поднесла чашку к губам. Его репутацию бабника она не собиралась обсуждать. Антон Паллис бросал женщин, как только новизна отношений пропадала. И тут же находил других. Такой человек должен бежать как можно дальше от ситуации, включающей ребенка.
– Имея власть и деньги, ты должен быть безжалостным, иначе тебя разденут и разуют, как только заметят хотя бы намек на слабость, – сказал Антон.
Зоуи задумалась над его словами и потихоньку пришла к выводу, что он прав.
– Ну, у беззащитного маленького ребенка, да и ребенка любого возраста, таких намерений быть не может. Тем не менее желание защищать и заботиться возникает не у всех.
– Мы сейчас говорим о Тео и твоем отце? – спросил он.
Возможно, и так. Зоуи не задумывалась об этом.
– Убрать слабого и найти сильного, – пробормотала она, наклоняясь, чтобы поставить чашку.
Антон понял, что Зоуи хотела уязвить его, напомнив о его отношении к Тео.
– Я никогда не был наследником твоего деда. – Антон чувствовал острое желание защитить свою честь.
– Нет? – Зоуи пожала плечами, словно его заявление не имело никакого значения. – И все же ты провел последние двадцать три года под крылом Тео, который вырастил тебя таким, какой ты есть.
– Означает ли это, что я тебе не нравлюсь?
Антон по-прежнему осторожно покачивал Тоби, но в его глазах мелькала злость. Заметив это, Зоуи все же бросила ему в лицо:
– Ты лгал, обманывал, похитил нас ради цели, которую до сих пор скрываешь. Скажи, чего ты добиваешься?
– Совсем недавно ты поблагодарила меня за похищение.
– Я объяснила, что вижу разницу между моим домом и твоей виллой. Он уснул, – холодно заметила Зоуи, слезла с софы и наклонилась, чтобы взять у него Тоби.
Антон не стал возражать.
Их глаза встретились. Это был один из тех моментов, когда все вокруг останавливается, перестает существовать. Глаза Антона прожигали девушку, пробирались в ее мысли. Он был так близко, что Зоуи ощущала его дыхание, оно щекотало и обжигало ее. Антон поднял руку и аккуратно убрал прядь волос, которая выбилась, когда Зоуи наклонилась. Ее руки обнимали спящего ребенка, но все, что она чувствовала, – это легкое касание ее пальцев о горячую грудь Антона. Его пульс участился, и, заметив это, Зоуи издала тихий стон. Тепло наполнило ее. Она, покачав головой, сконцентрировалась на малыше. Но как бы Зоуи ни старалась остудить свой пыл, с каждым разом это было все сложнее.
Антон не отрывал от нее взгляда, пока она устраивала малыша у себя на плече. Ее щеки горели, а рука, поддерживающая Тоби, немного тряслась. Антон, ощущая сильнейшее возбуждение, предпочел остаться там, где сидел, наблюдая за тем, как Зоуи расхаживает с малышом по комнате, поглаживая его спинку.
Ему хотелось бы понять, откуда возникла эта неожиданная страсть к Зоуи Канеллис. Она совсем не его тип. Антону нравились женщины его возраста, достаточно раскрепощенные. Тем не менее эта девушка околдовала его.
Двадцатидвухлетняя, умная, красивая, интеллигентная, круглая отличница, с перспективой отличной карьеры, она могла завоевать весь мир, но бросила все ради брата, ни капли не жалея.
Такое решение способен принять только очень сильный человек, и Антона это восхищало.
Необычность этой девушки заключалась в том, что она не ставила свои интересы выше чужих, не была эгоистичной или пустой и так мало думала о собственной неотразимости, что не стеснялась носить хлопковую пижаму с мультяшными персонажами на воротнике.
Но пижама сослужила ей плохую службу. Пока Зоуи ходила по комнате, ткань подчеркивала каждый изгиб ее тела, каждую мышцу.
– Тебе стоит пойти спать, – сказала Зоуи, надеясь, что Антон послушается.