Лас-Вегас

Десантис приехал в «Клондайк» часов в десять утра.
Туристы лихорадочно дергали за ручки игральных автоматов, забыв о времени. Казалось, жизнь и счастье зависели от того, сорвут они приз или нет. Люди топтались у столов для крапа, сквозь многоголосый гул время от времени прорывался монотонный речитатив крупье. Три женщины хихикали и пронзительно вскрикивали у рулетки. Сотрудник службы безопасности окинул Теоретика равнодушным взглядом.
Десантис мысленно улыбнулся и бросил десятицентовик в игральный автомат. Выпали две вишенки.
Хороший знак. Он сложил выигрыш в карман и пошел бродить по казино.
По фотографиям он понял, что из некоторых окон отеля — тех, что выходили на заднюю сторону, — можно увидеть портик. Неторопливо прогуливаясь, он оказался в дальней части здания и обнаружил коридор, в котором сейчас не было ни души. Из коридора вела наверх широкая лестница.
Десантис поднялся по застеленным толстым ковром ступенькам на второй этаж и подошел к окну.
Отсюда была видна лишь малюсенькая часть портика, и он понял, что исследовать объект из окна не удастся. Надо подобраться поближе.
Теоретик потащился обратно по лестнице, задержавшись на минутку у последней ступеньки, чтобы прикурить. Согласно наблюдениям Лэшбрука, бронеавтомобиль приезжает в казино один раз в сутки, в три часа пополуночи, плюс-минус пара минут, и стоит в галерее минут пятнадцать, пока не загрузят деньги.
Значит ли это, что комната охранников пустует в течение дня? Вполне вероятно. Чего ради сажать сюда человека на весь день и платить ему, если он почти ничего не делает? Ворота с этой стороны здания тоже Практически не используются. Все снабжение клуба осуществляется через другие ворота. Пожалуй, попасть в комнату охранников можно, и без особого труда.
Вся операция займет пару минут, не больше.
Десантис был из тех людей, что не верят в предчувствия и не полагаются на удачное стечение обстоятельств. Правда, сейчас он чувствовал, что ему везет, но неожиданная мысль заставила его улыбнуться: везение, удача не сваливаются с неба, человек создает их сам, хотя, конечно, бывают исключения… Но исключения только подтверждают правило.
В глубине коридора Десантис заметил уборщицу, невзрачную женщину с тупым взглядом. Она орудовала пылесосом, повесив шланг через плечо. Пройдя ярдов десять — двенадцать, она скрылась за серой дверью, причем открыла ее просто так, без ключа. На двери висела табличка с надписью: «Только для сотрудников. Посторонним вход запрещен».
Десантис подождал, но женщина не вышла. Значит, это не туалет. Возможно, там еще один коридор.
Не раздумывая дольше, он толкнул дверь. Действительно, за ней оказался коридор, покрашенный в две серые краски — снизу потемнее, сверху посветлее; на потолке горел ряд маленьких тусклых лампочек. Десантис знал, что в казино несколько сотен людей персонала, работают в три смены, так что сотрудники разных смен вряд ли знают друг друга в лицо. Значит, здесь он не особо рискует, если только не наткнется на кого-нибудь из начальников. — Ему встретились двое мужчин, они оживленно беседовали. Ни один из них даже головы не повернул в его сторону. Десантис пошел дальше по коридору, миновал несколько открытых дверей; одна из них вела, по-видимому, в подсобку основной кухни — запахи, что доносились оттуда, нельзя было назвать тонкими.
Он прошел еще дальше, мимо двух дверей, одной металлической и одной обычной, и начал уже было подумывать о возвращении обратно. Здесь заблудиться ничего не стоит. Служебные помещения казино занимают гигантскую площадь.
Ковровая дорожка доходила до металлической двери. Направо открывался холл, из которого можно было попасть в какие-то офисные помещения. До Десантиса донеслось стрекотание пишущих машинок, трели телефонных звонков.
Двое мужчин вышли из ближайшей двери. Десантис услышал обрывок разговора, они явно обсуждали бюджет:
— ..мы потратили сорок три тысячи на аудит, а теперь правление постановило перевести еще…
Десантис тотчас же направился в сторону офисов.
Мужчины поравнялись с ним, один из них кивнул, Десантис тоже кивнул и улыбнулся в ответ. Мужчины завернули за угол и исчезли из вида.
Десантис последовал за ними и вскоре оказался возле портика.
Двери на улицу, высокие, двухстворчатые, были сделаны из стали, но покрашены под дерево. Они закрывались изнутри на засовы сверху и снизу и запирались на замок. Окон в них не было. Комната налево от дверей оказалась открытой. Теоретик проскользнул внутрь.
Он принялся осматривать помещение, при этом напевая что-то себе под нос. Опытным взглядом примечал детали, размеры, подробности, все запоминал.
Память у него была прямо-таки фотографическая.
Комната маленькая, узкая, с высоким, закрашенным краской окном, выходящим на галерею. Десантису даже не потребовалось ощупывать стекло, чтобы понять, что оно пуленепробиваемое. Небольшая панель с кнопками установлена на подоконнике — нажатием кнопок открывались и закрывались ворота.
У одной стены стояла узкая койка, аккуратно заправленная. Толстое одеяло лежало на ней свернутым. Остальную меблировку составляли стул, плитка и небольшой столик. Для других предметов обстановки просто не было места. Стены покрашены в бежевый цвет. На стену скотчем прилеплены картинки, выдернутые из «Плейбоя».
Вполне удовлетворенный, Десантис кивнул и пошел обратно той же дорогой. Никто не видел, как он выходил из комнаты.
Сэм Хастингс раньше служил в полиции, так же как и Брент Мэйджорс. Это, пожалуй, единственное, что было у них общего. Они с симпатией и уважением относились друг к другу. А во все остальном были совершенно разными. Сэм, крупный, склонный к полноте, двигался медленно, медленно принимал решения, был расположен к приступам лени. Мэйджорс же был строен, сухощав, стремителен, энергия била в нем буквально через край.
Сэм никогда не забывал об этих различиях и не позволял им как-то влиять на их отношения. Большей частью ему это удавалось.
Еще одно отличие состояло в том, что Сэм бросил полицейскую службу, потому что был недоволен зарплатой, тогда как Мэйджорс ушел, считая, что его способности не востребованы полностью или, как он однажды заявил Сэму, просто пропадают даром, не используются.
Теперь Сэм получал в два раза больше, чем в полиции. Он был начальником службы безопасности «Клондайка» с соответствующим столь высокой должности окладом.
Работа по охране местных казино заключалась в простом наблюдении за посетителями, изредка чересчур разошедшихся выводили на улицу. И все. Кому придет в голову ограбить казино в Лас-Вегасе? Только законченному дураку. За считанные минуты по сигналу тревоги все дороги, ведущие из города, будут перекрыты, по ним и мышь не проскочит.
А если даже какому-нибудь особо удачливому налетчику удастся быстренько провернуть дельце и выскочить за пределы города, деваться ему с пустынного, прямого, как линейка, шоссе будет совершенно некуда, некуда свернуть. На двенадцать, а то и пятнадцать миль от города все дороги покрыты сетью постов, и любой, даже самый матерый, бандит неизбежно попадется. Конечно, и сейчас, и раньше находились придурки, которые, проиграв все свои денежки, пытались ограбить пункты обмена. Но никому не удавалось и не удастся скрыться с добычей. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Будь такая работка выполнимой, Сэм Хастингс зарабатывал бы гораздо больше, чем теперь.
Временами, правда, Сэма точило какое-то смутное беспокойство, неясная неудовлетворенность, но причины этого он не понимал;
Оставалось одно спасение от приступов тоски — бабы.
У Сэма были широкие плечи и узкие бедра, одним словом, хорошая фигура для тридцатипятилетнего мужчины, пока он следил за своим весом. Его смело можно было назвать привлекательным — шапка пшеничных волос, широкий рот, хорошие зубы и темный загар круглый год. И он обладал колоссальной сексуальной энергией. Казалось, потоки ее действуют на женщин на расстоянии. Им всем не терпелось попасть в его постель и удостовериться в его любовной силе, неутомимости и нежности.