Невеста для принца

Мири не нашлась что ответить. И раскрыла ладонь. Олана больно щелкнула по ней палкой, и Мири стоило большого труда не отдернуть руку. Потом последовал второй удар и третий. Мири уставилась в потолок, притворяясь, что ничего не чувствует.
— А теперь мы займемся тобой, — сказала Олана, повернувшись к самой юной ученице.
— Герти не просила о помощи. — Мири сглотнула, пытаясь успокоиться, чтобы голос не дрожал. — Виновата только я.
— Вот именно. Теперь все усвоят, что наказание ждет не только того, кто заговорит без разрешения, но и любого, к кому обращаются.
— Выходит, если я заговорю с вами, наставница Олана, вас тоже ждет наказание палкой?
Мири надеялась вызвать этими словами смех и таким образом сгладить конфликт, но девушки затаились, как загнанная дичь. Олана злобно скривила губы:
— Этим ты заработала три удара по левой руке.
Герти вытерпела свои три удара, а Мири — новую порцию ударов по другой руке. Урок продолжался, но Мири с трудом удерживала палочку в руке. Не поднимая головы, она сосредоточенно выводила буквы. Иногда до нее доносились прерывистые вздохи Герти.
В класс заглянул солдат:
— Олана, тут пришли из деревни.
Олана ушла вместе с солдатами, из коридора донеслось эхо ее голоса:
— Что тебе надо?
— Меня прислали из деревни узнать, когда девушки вернутся домой, — ответил мальчишеский голос.
Лицо Эсы озарилось радостным ожиданием, а Бена и Лиана зашептались, хихикая. У Мири подпрыгнуло и затрепетало сердце. Петер всего в двух шагах, за дверью.
— Скажи в деревне, что у нас все в порядке. Солдаты все объяснили их родителям. Я должна иметь абсолютную свободу в обучении и воспитании девушек, если мы хотим добиться успеха. Они навестят родных, когда заслужат выходной, а прерывать мои занятия вопросами бесполезно, это не поможет.
Олана вернулась в класс и возобновила урок. Мири увидела в окно Петера, который стоял перед академией, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь стекла, сияющие солнечными бликами. Потом он пнул носком ботинка землю, подобрал кусок линдера размером с кулак и побежал обратно в деревню.
В полдень, когда Олана отпустила учениц в столовую, на ладонях у Мири по-прежнему виднелись красные рубцы. Ей не давали покоя разные мысли. Почему ее нужно было наказывать за помощь Герти? Почему ее здесь не замечают и унижают? Почему Петера, проделавшего такой долгий путь из деревни, отослали прочь и она даже не смогла помахать ему рукой? И ко всему этому примешивался непроходящий стыд за собственную бесполезность.
— Это глупо, — сказала Мири, как только они вышли из класса.
Кэтар, шагавшая рядом, шикнула на нее и боязливо оглянулась — не слышит ли Олана.
— Давайте вернемся домой, — произнесла Мири чуть громче. Внутри по-прежнему ощущалась пустота после ухода Петера, а саднившие ладони заставляли забыть об осторожности. — Мы можем уйти так, что солдаты даже не заметят, а если мы все пустимся бежать одновременно, им ни за что нас не поймать.
— Стоять! — раздался повелительный голос.
Мири замерла на месте. Все остальные — тоже. Стук каблуков Оланы раздавался все ближе.
— Это Мири сейчас говорила?
Мири не ответила. Она побоялась, что если скажет хоть слово, то расплачется. Но Кэтар кивнула.
— Ну вот, — сказала Олана, — еще одно нарушение. Я ведь говорила, что разговоры без разрешения наказуемы для обеих сторон, верно?
Кое-кто из девушек закивал, а Кэтар зло сверкнула глазами.
— Завтра никто из вас не вернется к своим семьям, — объявила Олана. — Выходной день вам придется посвятить самостоятельным занятиям.
Мири показалось, будто она получила пощечину. У нее вырвался протестующий крик.
— Тишина! — Олана подняла трость. — Тут нечего спорить. Вам давно пора усвоить, что вы живете в стране законов и правил и любое непослушание имеет свои последствия. А теперь ступайте обратно в класс. Обед отменяется.
Рассаживаясь по местам, девушки шумели громче, чем обычно, словно давая выход своему гневу: скрежетали ножками кресел по каменному полу, гремели глиняными табличками. В наступившей тишине Мири услышала, как заурчало от голода в животе Фрид. При других обстоятельствах она рассмеялась бы, но теперь с такой силой вдавила стило в глину, что сломала палочку пополам.
Ближе к вечеру Олана позволила девушкам выйти из академии и размяться. Они надели накидки и шапки, но, оказавшись за дверью, Мири сразу стянула шапку с головы. После целого дня, проведенного в жарко натопленном классе, холод казался бодрящим и свежим. Ей захотелось убежать, как кролику, такому маленькому и легкому, что после него не остается никаких следов.
Через какое-то время Мири заметила, что стоит одна, а остальные девушки сбились в группу и не отрываясь смотрят на нее. Старшая из них вышла вперед, скрестив руки на груди. Мири вдруг поняла, как чувствует себя потерявшаяся коза при встрече со стаей волков.
— Я не виновата, — сказала Мири, боясь, что если начнет извиняться, то оправдает этим действия Оланы. — Ее правила несправедливы.
Фрид и Эса оглянулись, нет ли поблизости Оланы, хотя сейчас они находились не в академии и могли свободно говорить.
— Не спеши извиняться, — сказала Кэтар, высвобождая из-под накидки свою рыжую копну.
У Мири начал подрагивать подбородок, тогда она прикрыла его рукой и попыталась изобразить невозмутимость. Если все считают ее слишком слабой для работы в каменоломне, то она хотя бы покажет им, что у нее хватает сил не плакать.
— Я хотела заступиться за всех нас. Этот случай лишь подтверждает, что жители равнин ни в грош не ставят тех, кто живет в горах.
Бена сердито взглянула на нее:
— Тебя же предупреждали, Мири. Почему ты не можешь просто следовать правилам?
— Даже если они несправедливы? Мы могли бы убежать домой прямо сейчас. Совсем необязательно оставаться здесь, мириться с кладовками, розгами и оскорблениями. Наши родители должны знать, что происходит.
Ей хотелось найти подходящие слова, чтобы выразить свой гнев, страх и тоску, но даже для ее ушей эти доводы прозвучали неубедительно.
— И не пытайся, — сказала Кэтар, сложив руки на груди. — Убежишь — и тогда академию закроют, а оракулы назовут другое место, где проживает будущая принцесса. Из-за тебя, Мири, мы все потеряем наш шанс.
Мири внимательно посмотрела на девушек. Никто не смеялся.
— Вы и впрямь думаете, что одной из нас позволят стать принцессой? — сухо спросила она.
— Конечно, при таком поведении Мири никогда не выберут, но почему бы остальным не испытать свою судьбу? — Кэтар, обычно такая уверенная, заговорила на высоких тонах, словно по какой-то причине, о которой Мири не догадывалась, ей отчаянно хотелось убедить других девушек. — Стать принцессой — это не только выйти замуж за принца. Принцесса увидит все королевство, будет жить во дворце, есть досыта несколько раз в день и греться у яркого огня всю зиму. А кроме того, принцесса сможет принимать важные решения, которые повлияют на все королевство.
«Быть исключительной, важной, счастливой и не знать нужды». Вот что предлагала Кэтар своим призывом остаться. Кое-кто из девушек подвинулся ближе, слегка наклонился к Кэтар, словно ощутив притягательность ее слов. Мири смутилась, почувствовав, как у нее по коже побежали мурашки. Что подумает о ней отец, если из всех девушек именно ее выберут в принцессы?
Это была прекрасная идея и красивая сказка, и Мири на секунду захотелось поверить в нее, но она понимала: ни один житель равнины не позволит, чтобы корона досталась горянке.
— Этого не случится… — прошептала Мири.
— Да помолчи ты, — огрызнулась Кэтар. — Из-за тебя мы остались голодными и не попали домой. Так не смей губить наши шансы стать принцессой.
Раздалась команда Оланы, и все девушки, даже Герти, повернулись к Мири спиной и пошли в дом. Мири смотрела себе под ноги, надеясь, что никто не заметит, как горит ее лицо. Она замыкала процессию.
По коридору Бритта шагала чуть впереди Мири. Перед тем как войти в класс, девушка с равнины повернулась и послала ей улыбку. Мири хотела улыбнуться ей в ответ, но вовремя поняла, что Бритта, скорее всего, радуется ее позору. Она нахмурилась и отвела взгляд.