Темные объятия

— О, черт!
— Что такое?
— Тревога.
— Что, сейчас опять останешься без кофе?
— Пошел ты, викинг.
Раздраженно прищурившись, Тейлон следил за компанией из четырех даймонов, неспешно шагающих по ночной улице. Стройные, золотоволосые, ослепительно красивые, как все их племя. Этакие расфуфыренные павлины — идут, никого не боясь, упиваясь своей мощью. Высматривают добычу.
Даймоны — по натуре трусы. Никогда не дерутся один на один, и даже когда их несколько — вступают в схватку лишь в самом крайнем случае. На людей охотятся в открытую — даймон гораздо сильнее человека, но стоит поблизости появиться Темному Охотнику, — они бросятся врассыпную.
Когда-то все было иначе. Среди даймонов встречались искусные и мужественные воины. Но следующие поколения, утратив силы и воинские таланты своих предков, сделались осторожнее.
Впрочем, не все. Вот этих наглецов осторожными не назовешь.
— Знаешь, — проговорил Тейлон, — если бы я не умел мыслить позитивно, то сейчас был бы чертовски зол.
— По-моему, ты уже чертовски зол.
— Да разве это «зол»? Так, слегка недоволен. Черт, ты бы только видел эту компашку! — И, от 
бросив
кельтский акцент, Тейлон принялся сочинять разговор между даймонами. — «Ах, Джорджи, милый, — пропищал он манерным тоненьким голоском, — тебе не кажется, что здесь попахивает Темным Охотником?» И в ответ, на две октавы ниже: «Да брось. Дик, какие здесь Охотники!» — «О, Джорджи, ты же знаешь, я такой чувствительный!» — «Погоди-ка... Чую туриста. Что за запах! Какая сочная душа!»...
— Слушай, ты их не упустишь?
— Не беспокойся, эти кляксы никуда не спешат.
Темные Охотники прозвали даймонов «кляксами» за черные пятна на груди. Такое пятно появлялось у каждого даймона, когда он переходил грань и превращался из обычного аполлита в безжалостного убийцу, питающегося чужими душами.
— Черт, я хотел всего-навсего выпить кофе! — Бросив тоскливый взгляд на свой несостоявшийся ужин, Тейлон принялся взвешивать приоритеты: — Кофе... даймоны... или кофе... нет, все-таки даймоны...
— Лучше бы ты выбрал даймонов.
— Знаю. Но кофе 
с
 
 цикорием 
 
!
Вульф прищелкнул языком.
— Вот узнает Ашерон, чем ты занимался вместо того, чтобы защищать человечество, — он из тебя самого кофе сварит!
— Знаю, знаю, — тяжело вздохнул Тейлон. — Ладно, пойду вышибу из них дух. Поболтаем позже.
Тейлон встал, сунул мобильник в карман косухи и бросил последний тоскливый взгляд на блинчики.
Ну, даймоны, вы мне за это заплатите!
Торопливо глотнув обжигающий кофе, он протиснулся между столиками и выбежал на улицу — вслед за вампирами, неспешно шагающими к Церковному дому.
Тейлон обошел площадь с другой стороны и притаился, включив на полную мощность все свои чувства — и естественные, и сверхъестественные. Даймонам не уйти. Сейчас получат по полной программе. Узнают, что бывает с теми, кто ворует человеческие души!
И отрывает Темного Охотника от кофе с цикорием.
  
2
 
Очередной неудачный вечер. Один из тех, когда Саншайн Раннинвулф лучше бы не выходить из мастерской.
Вопрос: сколько раз можно заблудиться в городе, в котором живешь всю жизнь?
Ответ: да сколько угодно.
Разумеется, она опять не заметила, куда идет! Да уж, внимания и собранности у нее — как у сонной мухи.
Точнее, как у художницы. Людям искусства, как известно, свойственно витать в облаках. Вот и Саншайн постоянно погружена в свои мысли. В любой момент она способна забыть обо всем на свете, заметив что-то яркое и необычное и задумавшись о том, как передать свое впечатление на холсте или в глине.
А что-то необычное она подмечала в чем угодно. Ведь это ее работа — видеть красоту и делиться ею с другими.
Вот и сейчас, два или три... нет, кажется, четыре квартала назад ее внимание привлек строящийся дом. Смелые и изящные очертания, которые недурно было бы перенести в керамику... вдумавшись об этом, Саншайн совсем перестала следить за дорогой — и, кажется, забрела совсем в другой конец Французского квартала. Интересно, далеко ли отсюда до улицы Святой Анны?
Вообще-то Саншайн направлялась в кофейню. Только не подумайте, что она любит кофе, — боже упаси, в рот не берет эту отраву! Но стены заведения под названием «Кофейное пятно» украшают полотна в стиле раннего абстракционизма — и, должно быть, поэтому ее друзья-художники частенько там зависают, поглощая галлоны горького черного напитка.
Там она договорилась встретиться с Триной...
Но тут мысли Саншайн вновь устремились к недостроенному дому.
Вытащив блокнот, чтобы сделать на ходу пару набросков, она машинально свернула направо, в темный переулок.
И, пройдя пару шагов, уперлась в стену.
Ах, нет... это совсем не стена!
Чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и не дали упасть. Саншайн охнула, подняла глаза... и замерла, словно пораженная громом.
Незнакомец, с которым она столкнулась, мог бы позировать греческому скульптору. Золотистые волосы, словно светящиеся в полумраке, — и лицо...
Потрясающее лицо. Классические, правильные черты. Абсолютная симметрия. Само совершенство.
Не помня себя, Саншайн схватила незнакомца за подбородок и повернула его голову, чтобы рассмотреть под другим углом.
Нет, это не оптическая иллюзия. Перед ней действительно стояло само совершенство во плоти.
Без единого изъяна.
Его нужно написать! И не карандашом, а маслом. Нет, лучше пастелью. Или...
— С вами все в порядке? — поинтересовался мужчина.
— 
Да-да,
— пробормотала она. — Все отлич 
но.
Извините, я вас не заметила. Вы... вы знаете, 
что у
вас абсолютно гармоничное лицо?
Незнакомец усмехнулся, не разжимая губ, и, протянув руку, сбросил с ее головы красный капюшон.
— Да, я в курсе. А ты, Красная Шапочка, знаешь, что Страшный Серый Волк сегодня вышел на охоту? И очень хочет тобой поужинать?
Что такое?
Она с ним об искусстве — а он... о чем это он?
Эта мысль погасла, едва Саншайн заметила, что они не одни.
С разных сторон надвигались на них четверо мужчин и одна женщина. Все — так же неправдоподобно красивы. И все шестеро уставились на нее, словно на лакомый кусочек.
Вот так номер!
У нее мгновенно пересохло в горле.
Шестеро незнакомцев все теснее сжимали вокруг нее кольцо.
— Что это ты, Красная Шапочка? — снова заговорил первый. — Неужели уже уходишь?
— Вот именно, — процедила Саншайн, сжав кулаки. Эти типы не знают, что у нее было несколько романов с байкерами, а в такой компании быстро учишься самозащите! — И как можно скорее!
Золотоволосый незнакомец протянул к ней руку.
Но в этот миг что-то блестящее просвистело мимо ее лица и вонзилось ему в запястье. Тот с криком прижал окровавленную руку к груди. Оружие срикошетило — точь-в-точь шакрам Зены — Королевы воинов   [3] — и отлетело назад, к началу переулка, где его перехватила чья-то сильная рука.
У Саншайн замерло дыхание, когда перед ней вырос новый герой этой драмы. Он стоял поодаль, затянутый в черную кожу, широко расставив ноги в боевой стойке, — тень среди сумеречных теней. Огромный, грозный и смертельно опасный. В левой руке его тускло блестел смертоносный металл.
Лицо его скрывалось во мраке, но исходящая от него аура ясно подсказывала, что перед ней смертельно опасный хищник.
Лев, вышедший на ночную охоту.
Он стоял молча, не отрывая взгляда от напавшей на нее банды, обманчиво-небрежно взвешивая на руке блестящий нож с тремя раскрытыми веером лезвиями.
А в следующий миг все семеро нападавших, как по команде, развернулись и бросились на него. И начался хаос...
Тейлон нажал на кнопку, и его шрад преобразился: три лезвия слились в одно. Что дальше. Даймоны не подпустят его к женщине. Не будь ее здесь, он расшвырял бы их, как котят: но кодекс Темного Охотника запрещал использовать Силу на глазах у непосвященных смертных.