Гражданин О (СИ)

Гоша вообще шел вне списка. Не советоваться же с ним по поводу того, что его-то и хочется. Причем до онанизма. Олесь представил его лицо и губы, изогнутые в брезгливой усмешке, и покачал головой.
Голова стала совсем дурная, потому что в нее пришла идиотская мысль рассказать Гоше все. Всю правду. Не соврать ни слова. Но имени не назвать. Типа: нравится парень с работы, вроде один раз целовались, заводит и все такое. Олесь даже фразу придумал — на тебя чем-то похож.
Но Гоша был не дураком, и, прикинув варианты, Олесь решил все же ему ничего не говорить.
Потом вспомнил про гей-форум, на который он недавно наткнулся и даже зарегистрировался, чтобы смотреть фотографии участников. Подумал и понял, что стоит задать вопрос там. Все равно никто не узнает, что это именно он. И никому не расскажет. А еще там все пидорасы, так что можно не стесняться.
Полчаса Олесь бродил по квартире, формулируя, несколько раз бегал на кухню курить, и в итоге запостил новое сообщение в теме с советами. Максимально иносказательно, чтобы даже Гоша, если прочитает, не догадался — кто его знает, может, он на этом форуме торчит круглосуточно? Там даже был какой-то товарищ с ником "Фотограф", и у Олеся по спине пробежал холодок. Но сообщение он все же повесил и принялся ждать ответов.
Первый пришел десять минут спустя, потом еще один, и в итоге Олесь торчал на этом форуме до трех часов ночи, отвечая на наводящие вопросы и составляя ответы, чтобы по ним его тоже нельзя было вычислить.
Утром, резюмируя все советы, Олесь еще раз вспомнил, насколько поразился доброжелательной обстановке. Нет, дебилов хватало. Один даже написал: "Да, отсоси у него, и дело с концом!" И долго стебался по поводу Олесиной стыдливости. Чувак с ником "Чорт лукавый" сказал, что по-любому говорить надо, если хочешь взять то, что хочешь. Кто-то предложил свою кандидатуру для разогрева, кто-то поинтересовался, какой у Олеся размер…
Резюме было такое: хочешь — говори, боишься или сомневаешься — молчи. Олесь сомневался.
Уже перед уходом на работу он еще раз проверил форум. "Фотограф" отметился последним.
"Друг мой, вам бы надо его как-то заинтересовать. А то вы так безапелляционно говорите о взаимном влечении, а чем, собственно, вы его привлекли? Тем, что брыкаетесь как необъезженный ахалтекинец? Или тем, что предпочитаете торчать на форуме, вместо того, чтобы проводить с ним время? Удачи..."
Олесь выключил комп и всю дорогу в метро думал о том, что по сути они с Гошей и не говорили нормально никогда.
Вечером он купил кефир, бананы, на всякий случай — шоколад, и поехал к Катерине.
Ее перевели в онкологию, в отдельную палату. Как сказал врач, это было обязательной услугой для хозрасчетных больных. Олесь поразился цинизму: тут же больные с раком лечатся, а даже с них деньги дерут. Но палата впечатляла чистотой, как и все отделение. Ремонт тут был свежий, все блестело, а в Катиной палате даже был кондиционер и маленький телевизор. Курорт, а не больница.
Жена выглядела гораздо лучше и вовсю улыбалась. Не выдержав, Олесь спросил, заходил ли Пашка, и она сказала, что да, и не то что некоторые — еды приволок на полк солдат. Олесь решил не напоминать, что после операции положена диета, а он купил как раз то, что было можно, и что кормят здесь на убой.
Про синяк сказал правду: подрался с Михалычем. Катя даже посочувствовала, но это было ожидаемо, потому что Михалыч ей никогда не нравился.
— Кстати, — сказала она, — Паша говорил что-то насчет работы. Позвони ему. Он сейчас много чего может, помочь хочет. Я ему сказала, какой ты молодец, и он обещал подумать.
Олесь едва сдержался, чтобы не объяснить Кате, что думает о ее ухажере. Охренеть просто: потенциальный любовник мужа на работу пристраивает. Прям фаворитка короля Людовика четырнадцатого. Тьфу.
— Представляешь, он мне сказал, что я хорошо выгляжу, — она кокетливо улыбнулась, смахивая со лба прядь волос. — А ты, говорит, подработку себе нашел. Какой ты у меня умничка, Олесь.
"Умничка" его добила окончательно. Катерина улыбалась, даже вполне себе нежно, но явно знала больше, чем говорила.
— Да, неожиданно привалила удача. Я же про Гошу рассказывал, — сказал он, улыбаясь и почему-то вспоминая Митю — наверное, потому, что быстро учился поддерживать беседу, даже если тема неприятна. — Он меня поснимал для рекламы трусов, меня утвердили, и теперь мои ягодицы будут на всех плакатах и даже в Интернете.
Катя все знала, он понял это по тому, как она поджала губы, готовясь к нравоучениям.
— Тебе не кажется, что приличный человек…
— Не кажется, — отрезал Олесь. — Деньги, Катюш, не пахнут. А мне на работе сто лет придется вкалывать, чтобы тебе было хорошо.
— Я знаю про Гордеева. А ты знаешь?
— То, что он мальчиками интересуется? Ох, Катюш, знаю. Гоша мне сразу сказал, что я не в его вкусе.
— Гоша? — Катерина поморщилась. — Он никогда своих пристрастий не выпячивает, а потом полезет к тебе в эти трусы коллекционные… фу.
— Ох, какая щепетильность, — благодушно усмехнулся Олесь. — Пусть лезет, Катенька. Ты же к мужчинам не ревнуешь?
Она смерила его недоверчивым взглядом, а потом неожиданно улыбнулась.
— Шутник, — помялась и продолжила: — Ты молодец, Олесик. Правда, молодец.
***
Домой он возвращался в приподнятом настроении. У Кати все хорошо, насколько может быть хорошо. Обещали, что через месяц она уже будет дома, хотя еще придется проверяться какое-то время. А Пашка... Ну, если ей хочется обожания — на здоровье.
Неожиданно, когда Олесь уже шел от маршрутки к подъезду, вспомнился вчерашний вечер, дрочка на Гошу, и вдруг проснулась совесть.
Это какой же я мудак, думал Олесь, глядя себе под ноги. Это каким же козлиной нужно быть, чтобы мечтать о соседском мужике, когда жена в больнице, готовится к химиотерапии.
Сказали, что у нее какой-то легкий курс будет, без последствий вроде лысины, может, даже без тошноты обойдется, но она все равно болеет, хоть и храбрится — ей страшно, видно же. А он на мужиков дрочит.
Гоша, как в поговорке, тут же попался на глаза. Стоял у своей сверкающей машины, почти прижимая к ней какого-то мальчишку лет восемнадцати. Длинные крашеные в белый цвет волосы, шортики короткие, румянец, рост под два метра. Это вот настоящая модель, а не то что я, подумал Олесь.
— Олесь, привет! — окликнул его Гоша, напрашиваясь.
Олесь ведь мог пройти, кивнуть, запереться дома, выдуть пива и сожрать положенные пельмени. Но нет, Гордееву надо было отвлечься от сладкого своего мальчика и лишний раз привлечь к себе внимание. В глубине души Олесь понимал, что сам себя накручивает, но остановиться было трудно.
— Привет, Гоша, — радостно ответил он, подходя ближе.
Подумал и поцеловал Гордеева в щеку. Имидж надо поддерживать.
— Привет, — улыбнулся мальчишке и решил в очередной раз, что Гоша — мудак.
Сам говорил, что мальчиков не любит, а это создание, почти неземное, эльфийское, зажимал, не стесняясь.
— Знакомься, это Петя, — улыбнулся Гоша. — Петя, это Олесь, он тоже модель, но начинающая.
Эльф внимательно изучил Олеся и благосклонно улыбнулся в ответ.
— Ну, что ты, — Олесь коснулся Гордеевского плеча. — Разве я модель? Так, задницу посветить. Хотя.. мы все задницы светим, правда?
С балкона Михалыча раздался пьяный рев: "Бей пидорасов!", и Олесь поморщился. Два — это пара, а три — и правда почти притон.
— Общественность негодует, — сказал он Гоше. — Я общественность в данном случае поддерживаю. Твое стремление плюнуть в лицо стереотипам тоже, но сегодня драться не готов — и так на работе каждому второму отвечать на вопросы о фингале пришлось. Так что зажимайтесь лучше в студии.
— Я…
— Дружеский совет, — перебил Олесь и подмигнул мальчику Пете. — Не более того.
И пошел к подъезду, гордый собой до охренения.
— Вы дрались? — послышалось из-за спины.