Мастер клинков. Начало пути
Рон направился к арбалету, но я его остановил.
– Сначала проведём кое-какую модернизацию.
Поскольку кузня была готова к работе, то я забрал у Рона широкий кожаный пояс и пошёл выбирать нужный кусок железа из кучи перед кузней. Я собирался сделать крюк и крепко примотать его к поясу.
Через час пояс с крюком был готов, Дарин скептически посматривал на конструкцию, недоумевая, зачем я это делаю. Если бы он знал, что про строение арбалетов у нас знает практически каждый мальчишка, то побоялся бы спорить со мной.
Закончив с поясом, я стал думать, как мне сделать стремя на конце арбалета. Оглядев его, я понял, что для скорости и показательности можно прожечь дерево прутом железа, больше в такие короткие сроки ничего другого на ум не приходило.
Я попытался поднять арбалет, чтобы затащить его в кузню – не тут-то было, пришлось звать на помощь Рона. Тот поднатужился, и притащив, положил его, куда я показал. Заставив его одеть фартук, я приказал держать арбалет, пока сам буду раскалённым железом прожигать дырку.
Нагревая металл, я понемногу надавливал им на плотное дерево. Чтобы оно не загорелось, пришлось поливать его водой, из-за чего металл быстро остывал и приходилось калить его заново. Вконец обессилев и множество раз обжёгшись, я наконец проткнул ложе и согнул продетую сквозь него железяку, сделав из неё стремя.
– На один заряд точно хватит, – так прокомментировал я Рону и Дарину свою работу.
Настало время практического занятия, которое решило бы – впахивать мне в кузнице целый месяц или нет. Показав Рону порядок действий я отошёл от греха подальше: стремя доверия не внушало, поскольку дерево от воды разбухло и могло лопнуть. Правда, я для страховки наварил вокруг ложа в том месте, где находилось стремя, две полосы металла.
«Но лучше отойду, – решил я, – если такая дура в меня попадёт, мне точно кранты будут».
Рон вставил ногу в стремя и согнулся над арбалетом, одевая на крюк тетиву, затем, натужно кряхтя, принялся разгибаться всем корпусом. Затаив дыхание, я смотрел на ложе, которое угрожающе похрустывало. Не менее заинтересованно наблюдал за этим Дарин, который с каждым пройденным тетивой арбалета сантиметром начинал всё ожесточённее жевать бороду.
Прорычав, Рон выпрямился и положил тетиву на фиксатор. Выглядел он так, словно весь день бегал.
Я торжественно улыбнулся и сказал им:
– Есть ещё желающие поспорить со мной о пользе арбалета?
Желающих не оказалось.
Вечером, когда мы сели ужинать, как обычно втроём, то я, прежде чем начать есть опостылевшие мне мясо, сыр и хлеб, выложил на стол рисунок арбалета.
Гном, отодвинув еду, принялся рассматривать рисунок и мои подписи к деталям.
– Плечи из металла? – недоуменно спросил он.
– Угу, – ответил я с набитым ртом, – нужна гибкая сталь. Придётся экспериментировать, чтобы тетива соответствовала упругим плечам.
Гном отложил рисунок.
– Выделишь оболтуса из тех двух, что болтаются у нас на дворе? Пусть дерево поищут для лож?
– Забери сына трактирщика, не помню как звать. Шаст ещё с трудом ходить может.
Наконец-то настал день сбора оброка. К этому времени я нашёл в замке средней разрушенности погреб, который за неделю нужно было быстро подготовить к принятию припасов. Очень помогли знания гнома, который рассказал и показал, как надежно заделать дыры и что щели лучше всего промазать перемешанной с соломой глиной. Также пришлось сколачивать грубые деревянные сундуки, чтобы мыши и крысы не добрались до продуктов.
С трудом, но временный погреб был подготовлен в срок. Я собирался до начала зимы обустроить другой, более просторный, но пока нужно было дождаться поступления денег. Их отсутствие здорово меня напрягало – ведь я был должен всем жалование, которое ещё ни разу не выплатил.
Крестьянские подводы стояли под разгрузкой, когда я позавтракал и спустился посмотреть, что они привезли. Приёмом денег и записью того, кто сколько сдал, согласно переданному мне старостой списку жителей деревни, занимался Рон, который долго ругался, прежде чем согласился на эту «почётную» должность. Он согласился сразу после того, как я признался, что выплатить сейчас ему жалование нечем, вся надежда на оброк. Нубиец сначала был в шоке от моей наглости, поскольку, не платя ему денег, я был не в праве ничего с него требовать, но потом почему-то передумал и согласился.
Теперь он стоял перед входом в замок и записывал количество товара, сданного каждой семьёй. Я подошел и незаметно для всех пошевелил кошелёк на его поясе – тот приятно брякнул металлом. Рон, отвлёкшись от очередного крестьянина, поклонившегося мне в пояс, незаметно мне подмигнул.
В предвкушении вечера я решил поработать в кузне, тем более что в очереди к Дарину стояло целых три клиента. Для начала я зашёл к себе и переоделся в простую одежду, чтобы своим дворянским видом не распугать его заказчиков, а затем, испачкав сажей лицо и руки, подошёл к нему.
– Мастер, а что вы тут делаете? – тягуче спросил я, с выражением лица деревенского дурачка.
Дарин нахмурился, но, поняв мою задумку, прикрикнул:
– Иди сюда, будешь работать со мной, дурак.
Состроив испуганную физиономию, я принялся за работу.
Солнце зашло за горизонт и стало прохладно, осень вступала в свои права. «Мне стоит поторопиться с осуществлением своих замыслов», – подумал я, с трудом разгибая натруженную за день спину.
Нужно приготовить к зиме свою комнату и комнаты слуг, а также запастись большим количеством дров. Стены комнат я собирался промазать раствором, подсказанным Дариным – смешанной с соломой глиной. Замазывать следовало всё полностью, от пола до потолка, чтобы меньше тепла выходило из комнаты. Именно поэтому я выбрал себе комнату без окон, в ней хоть и нужно было постоянно жечь свечи, но зато ниоткуда не дуло. А когда я растапливал камин, то комната вообще превращалась почти в рай.
Высказанное мной желание заштукатурить все жилые комнаты сначала не нашло живого отклика среди моих слуг, но после того, как Рон выпорол и Герду, плохо промазавшую глиной мою комнату и кухню – трудовой порыв у всех поднялся на должную высоту. Стоило мне явиться принимать очередную комнату, как энтузиазм становился ещё кипучее, и больше наказанных не было.
Дровник был уже давно готов, он широким навесом тянулся от одной замковой стены до другой, оставалось дождаться окончания работ по сбору урожая и послать крестьян в лес, на заготовку дров.
Закончив работу, мы с мастером вместе убрались, подмели кузню и, помывшись в ледяной воде, направились посмотреть, как обстояли дела у Рона. Тот принимал последнюю подводу и покрикивал на Шаста с Жаном, которые помогали крестьянам разгружать продукты в нашу кладовую.
Проводив подводу, мы закрыли вход в замок опускающейся решёткой – единственным работающим приспособлением со времён былого величия замка.
– Иди поешь, Рон, – сказал я нубийцу, забирая у него книгу прихода оброка и тяжёлый кошелёк с пояса.
Негр с сожалением проводил его взглядом.
– Заплачу, не переживай, – подбодрил я его.
У меня даже мысли не мелькнуло, что этот (как я успел узнать его за такой короткий срок) гордый и сильный воин мог присвоить себе чужое.
Забравшись к себе, я, потирая руки, расположился за столом и для начала выложил все деньги из кошеля на стол – нужно было определить, чего мне перепало.
Разложив все монеты столбиком по достоинствам я подвел итог: не густо, в переводе на золото получилось чуть больше семнадцати кесариев.
– Ну что же, могло быть хуже, – философски заметил я, – ведь есть ещё продукты, которые привезли крестьяне. Сейчас распишу, что нужно будет оставить, чтобы прожить месяц, а что можно отправить в трактир. Раз денег лишних у меня нет, будем помогать продуктами.
– В общем, посмотрю по остаткам, если образуется какой избыток, буду продавать, деньги мне сейчас нужнее, – определился я.