В лабиринте тайн

– Макс сказал, что девушку-вампира будут искать, – спохватилась я, поскольку хотела спросить и об этом. – Где и как?
– Для начала Николай поручил найти всех оборотней со способностями к телепатии. Девушка, наделенная таким даром, причем очень мощным, должна была оставить где-нибудь свой след. Возможно, ее кто-то видел или слышал о ней.
– Мне кажется, отыскать ее будет нелегко. А если она действительно враг Виктора, то, скорее всего, скрывается очень хорошо.
– Я тоже так думаю, – согласился Тагашев. – На поиски уйдет очень много времени. А Коншин не будет ждать, пока мы ее отыщем. Было бы неплохо, если бы она появилась здесь сама.
– Да уж. Это было бы предпочтительнее, чем испытывать кошмарную боль и находиться под принуждением, исполняя ее желания. Она вроде бы настроена дружелюбно, но ее вторжения начинают пугать. Что она заставит делать в другой раз? Принудит отправиться в клан мракауров и уничтожить Кирилла или Виктора?
Последние слова вырвались неожиданно, против моей воли. Откуда эти бредовые мысли? На мгновение замерев, я уставилась на Елизара. Он стиснул мою руку. Будто боится, что если разожмет пальцы, то я понесусь на территорию мракауров незамедлительно. «Ох не стоило этого говорить, – запоздало раскаялась я. – Как бы не началась поднадоевшая песня о том, что лучше бы мне схватиться за кисти». Слова просились назад. Стараясь сгладить необдуманную тираду, я виновато улыбнулась. Дескать, извини, глупость случайно вылетела. Но улыбка не подействовала. Елизар нахмурился.
– Я думаю, нам стоит посвятить одно-два занятия твоей новой способности. Отработка приемов может и подождать. Ты должна научиться контролировать ее вторжение. Жду тебя внизу. – Тагашев повернулся и быстрыми шагами направился к лестнице, ведущей на цокольный этаж.
Ошеломленно глядя вслед наставнику, я ненадолго застыла и, лишь когда он скрылся, двинулась в раздевалку, расположенную на втором этаже. Отработка приемов может и подождать? Хм, похоже, заносит не только меня. Тренировка над контролем сознания – это действительно круто. Вот только представить я себе ее не могла. А судя по решительности Тагашева, он вновь готов меня удивить. Теряясь в догадках и предположениях, я гадала, как он намеревается провести занятие. Дверь раздевалки протяжно скрипнула. Пусто и темно. Щелкнув выключателем, я прошла к своему ящику. С тихим жужжанием неторопливо загорелись лампы дневного света, осветили белый пол, серый металл ящиков, большое зеркало справа от входа и дубовую дверь в душевую.
Я разделась и достала костюм для трансформации. Эластичная ткань, лаская, будто радуясь долгожданной встрече, привычно обтянула кожу. Зашнуровав громоздкие на вид, но на самом деле легкие и удобные ботинки, я оглядела себя в зеркало. Надо же, одно присутствие Елизара изменило цвет глаз. Сияют яркими драгоценными камнями, и скрыть или спрятать этот блеск невозможно. Заперев ящик, я поспешила на тренировку.
Тускло освещенный коридор цокольного этажа пустынен, но из-за толстых непроницаемых стен одного из залов слева от прохода слышится рык волков. «Ага, скорее всего у Хранителей тренировка по боям группой оборотней», – догадалась я. Коридор свернул вправо: телекинетическая энергия Елизара почувствовалась совсем близко. Вот и нужная дверь. Распахнув тяжеленную металлическую створку, я вошла в тускло освещенный тренировочный зал и тут же сморщилась. Запах паленого пластика и резины обжег нос. Кучка битого стекла противно хрустнула под ботинком.
Зал – имитация городского двора-колодца, но сегодня здесь царит настоящий хаос. Битое стекло, которым усыпан гранитный пол, почти не удивило. Похоже, последняя тренировка Хранителей с Елизаром или Марком проходила оживленно, если не сказать устрашающе. О детской песочнице напоминает только расколотый на несколько частей грибок, валяющийся в правом углу. А покореженные кузова старых машин, некогда стоящих на небольшой парковке, навалены друг на друга горой. Шины разорваны и расплавлены. Такое впечатление, что здесь строили баррикаду как минимум с десяток автоботов.
Я шла через зал и оглядывалась по сторонам. Следы разрушительной силы могли бы испугать, если бы я не сталкивалась с телекинезом раньше. Но сейчас всего лишь недоумевала. Удивительно, что здесь не убрали. В самом центре в большую пирамиду собраны мусорные контейнеры: ржавые, с мятыми, словно изжеванными, боками. Единственный, когда-то покосившийся фонарь согнут в спираль и радугой наклонился к полу. Я подошла к небольшой спортивной площадке и, увидев наставника, усмехнулась.
Ожидая меня, Елизар развлекался. Скрестив руки на груди, он внимательно таращился на стену напротив себя. Одинаковые по размеру стеклышки поднимались с пола, скользили по залу, проплывали в метре от лица наставника, будто он их подбирал по цвету или форме… Так и есть! Непонравившиеся Елизару кусочки стекла со свистом летели ему за спину и рассыпались в пыль, а тщательно отобранные раскладывались на стене. Раз, два, три… быстро собиралась картинка: лениво лежащая пантера и кактусы с неестественно большими цветами.
– Творчеством занимаешься? – улыбнулась я. – Очень красиво.
Елизар повернулся, сверкнул в ответ ослепительной белозубой улыбкой. Раздался звон. Картинка за его спиной собралась в стеклянный комок и взмыла в воздух. Зависнув, стеклышки начали перемешиваться, словно в миксере: хрустеть, крошиться, ломаться, собираться во что-то маленькое. Раз – и ко мне, взмахивая крылышками, подлетела стеклянная птичка, крошечная, как колибри. Порхнула над головой, пронеслась перед лицом, скрылась за спиной и появилась вновь.
Звонко рассмеявшись, я выставила вперед раскрытую ладонь. Закружив, маленькое стеклянное чудо опустилось на руку. Крохотные лапки торопливо побежали к среднему пальцу. Мягко оттолкнувшись, птичка опять взлетела. Спикировав под искореженный фонарь, почти коснулась пола, резко взмыла под потолок и рассыпалась стеклянными пылинками. Заискрившиеся блестки начали медленно оседать на пол.
– Потрясающе! – выдохнула я.
– Рад, что тебе понравилось, – тряхнул волосами наставник.
Смутившись, я торопливо отвернулась и опять стала разглядывать зал.
– Вы с Марком скоро всю академию разрушите, – сменила я тему разговора и указала на «достижение современной скульптуры» в виде наваленных автомобилей с оплавленными колесами.
Елизар проследил за моим взглядом и вновь применил телекинез. Зазвенев остатками стекол и жалобно заскрипев, машины поочередно взмыли в воздух, рассредоточившись по залу, и мягко опустились на гранитный пол.
– Ты же знаешь, что такой погром бывает после каждой тренировки, – пожал плечами Тагашев. – Обычно группа устранения последствий наводит порядок. Реанимирует то, чем еще можно пользоваться, и заменяет все, что уже не собрать. Но после нападения срочно пришлось наводить порядок в мегаполисе, и до зала никому не было дела. Фомин пообещал, что уже сегодня здесь уберут. Начнем тренировку? – предложил он.
– Я готова! – Выставив ногу вперед, я уперла руки в бока. – Только как будет проходить занятие, плохо себе представляю. В роли девушки-вампира я тебя как-то не вижу. А в роли блондинки в белом платье с незабудками – тем более.
Закусив губу, Тагашев спрятал улыбку.
– Никаких блондинок, – серьезно сказал он, но по дрогнувшим скулам стало заметно, что он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. – Все просто, Злата. Я буду успокаивать тебя, а когда тебе надоест, выброси меня из головы. Мысленно выстрой стену в своем сознании. Проложи между нами океан, стекло, металл, камень – что угодно.
«Вот оно как!» – мысленно ухмыльнулась я. Елизар намерен применить свою способность управлять настроением. Точнее, он может только умиротворять, и именно поэтому в успех тренировки я не поверила.
– Шутишь? Ты будешь успокаивать меня и надеешься этим разбудить мой дар? Да в ожидании моего блока ты заснешь! – Рассмеявшись, я неопределенно пожала плечами. – Но если что – я тебя разбужу!
Ярко представленный образ Тагашева в белом платье, заснувшего на полу и так и не дождавшегося проявления моих талантов, вызвал приступ веселья. Серебристый смех эхом разлился по залу. На лице Елизара появилось тепло. Он ласкал взглядом, заставил участиться пульс. Я наслаждалась этими бесконтактными прикосновениями, разве что не плавилась от удовольствия. Продолжая смеяться, обхватила себя руками, словно боясь, что рассыплюсь, как стеклянная птичка, поднявшая мое настроение на недосягаемую высоту.