Чувство вины

 
Энн Мэтер
Чувство вины
 
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Лаура открывала дверь, как вдруг, к своему огорчению, услыхала телефонный звонок. Она уже предвкушала, как сбросит туфли, нальет себе более чем заслуженную порцию хереса и напустит полную ванну, чтобы было где этим хересом наслаждаться. Теперь приходилось отложить исполнение своих приятных замыслов по меньшей мере до окончания телефонного разговора. И так как она не могла даже отдаленно представить, зачем кто бы то ни было звонит ей так поздно вечером, звонок ее не порадовал.
Ведь она всего двадцать минут назад вышла из школы — после довольно бурной беседы с родителями ее четырнадцатилетних учеников — и рассчитывала остаток вечера провести в свое удовольствие. Миссис Форрест, два раза в неделю приходившая наводить в доме порядок, по своему обыкновению оставила что-то потихонечку булькать в духовке. Теперь это, скорее всего, переварилось, однако запах, несшийся из кухни, был весьма аппетитным. Но кто-то, быть может родители других учеников или коллеги — хотя это как раз навряд ли, — а то и ее начальник, старший преподаватель английского языка, рассудил насчет ее времени по-своему, и Лаура скрепя сердце прошла в гостиную и сняла трубку.
— Да, — негромко сказала она, ее низкий, приятный голос не утратил благожелательности, несмотря на испытываемое ею недовольство. — Лаура Фокс слушает.
— Мама? — Голос дочери заставил ее немедля забыть о чувстве горестного смирения перед судьбой. — Где ты была? Я до тебя несколько часов дозваниваюсь!
— Джулия! — Облегчение первого момента быстро сменила озабоченность. Как-никак — она взглянула на узкие золотые часики, украшавшие ее запястье, — уже без малого десять. — С тобой что-то не так? Где ты? По-моему, ты говорила, что собираешься на этой неделе в Нью-Йорк?
— Собиралась.
В голосе Джулии никакой нервозной спешки не было, и Лаура, присев на ручку кресла, подобрала под себя одну ногу. Опыт показывал, что телефонные разговоры с дочерью, хоть и нечастые, обыкновенно затягиваются, и Лаура приготовилась к длительным объяснениям.
— Я сказала Гарри, что не смогу приехать.
— Ясно.
Честно говоря, Лауре ничего не было ясно. Однако такой ответ представлялся ей наиболее уместным. Если Джулия имеет намерение рассказать ей, по какой причине она решила отказаться от предположительно очень выгодной работы в Соединенных Штатах, она это сделает. Лаура достаточно хорошо знала свою дочь, чтобы понимать — излишние вопросы только рассердят ее. Едва Джулии исполнилось шестнадцать и она сочла себя достаточно взрослой, чтобы самостоятельно принимать решения, она встречала в штыки любые попытки матери помочь ей советом. Ее ответ на такие попытки был один: Лаура, ухитрившаяся так испортить собственную жизнь, не имеет права критиковать ее, Джулии, планы. И хотя эта колкость была едва ли оправданной, Лаура слишком близко принимала к сердцу совершенные ею ошибки, чтобы ввязываться в споры с дочерью.
Джулия между тем продолжала говорить, и Лаура, сделав над собой усилие, постаралась сосредоточиться на ее словах. Время, чтобы предаваться горестным воспоминаниям, было не самое подходящее, да и отрицать тот факт, что Джулия преуспевает, было нельзя.
— Так что же, — нетерпеливо воскликнула Джулия, — ты разве не хочешь спросить, зачем я пыталась до тебя дозвониться? Тебе не любопытно узнать, почему я отвергла предложение Гарри?
Лаура подавила рвущийся из груди вздох.
— Да, конечно, — сказала она, бросив тоскливый взгляд в сторону стоявшего на комоде — слишком далеко, не дотянуться — графинчика с хересом. — Я лишь полагала, что ты сама мне об этом расскажешь, — ее начинало томить беспокойство. — Что случилось? Ты не заболела?
— Нет, — в голосе Джулии зазвучали язвительные нотки. — Никогда себя лучше не чувствовала. А что, никакой другой причины, по которой я могу захотеть остаться в Лондоне, ты представить не в состоянии?
Лаура устало сгорбилась. У нее затекла спина, шея ныла оттого, что приходилось смотреть на учеников снизу вверх. День выдался длинный, и, сказать по правде, никакого желания отгадывать загадки она не испытывала.
— Ты ушла из агентства? — осторожно спросила она, сознавая, что Джулия способна вскипеть по малейшему поводу, и не желая ее сердить. — Нашла работу получше?
— Можно и так сказать. — По-видимому, предположение оказалось верным, ибо голос Джулии значительно смягчился. — Но из агентства я не ушла. Во всяком случае, пока.
— О! — Лаура старалась уловить наиболее тонкие смысловые оттенки сказанного. — В таком случае речь идет о мужчине. За пять лет, проведенных Джулией в столице, мужчин у нее было множество, но Лауре еще не приходилось слышать, чтобы дочь отказывалась ради кого-то из них от работы фотомодели.
— В самую точку, — Джулии, по-видимому, слишком не терпелось поделиться новостью, чтобы и дальше расходовать время на игру в вопросы и ответы. — Мужчина. И еще какой! Я собираюсь выйти за него замуж, мама. Во всяком случае, приложу для этого все усилия.
У Лауры отвисла челюсть:
— Ты собираешься замуж!
Этого она никак не ожидала. Джулия всегда твердила, что семейная жизнь не для нее. После несчастного опыта матери — нет, увольте.
— Ну в общем, не то чтобы прямо сейчас, — быстро проговорила девушка. — Он еще не сделал мне предложения. Но сделает. Уж об этом я позабочусь. Только он… ну, он хочет познакомиться с тобой. Вот я и думаю, не могли бы мы приехать к тебе на выходные?
— Хочет познакомиться со мной? — Лаура удивилась, тем более что, судя по тону Джулии, эта идея не заслужила ее одобрения.
— Да, — коротко ответила дочь. — Глупо, верно? Но… а, ладно, все равно придется тебе сказать. Он не англичанин. Итальянец. Итальянский граф, представляешь? Правда, он предпочитает обходиться без титула. Во всяком случае, он не из обедневших аристократов. Его семья владеет в северной Италии фабриками и, кажется, еще чем-то. В общем, он очень богат. А как же! — Джулия возбужденно хохотнула. — Иначе я бы и не подумала за него выходить. Каким бы он привлекательным ни был!
Лаура была ошеломлена.
— Но, Джулия… — она облизнула губы и постаралась отыскать правильные слова для передачи нахлынувших на нее чувств. — Я хочу сказать — я-то ему зачем? И приезжать сюда? У меня же крохотный коттеджик, Джулия. Помилуй, здесь всего-навсего две спальни!
— Ну и что? — тон Джулии стал воинственным. — Нам больше одной не потребуется.
— Нет, — Лаура сознавала, что подвергает себя опасности быть обвиненной в ханжестве, но ничего не могла с собой поделать. — То есть… если… если ты приедешь, нам с тобой придется спать в моей спальне.
— Ну хорошо, — нетерпеливо фыркнула Джулия. — Я, собственно, и не думала, что Джейк захочет спать со мной. Как-никак это его идея — непременно с тобой познакомиться. Видать, в его краях принято первым делом знакомиться с родителями. А отца, как я ему объяснила, у меня никогда не имелось.
Презрительные слова Джулии задели Лауру за живое, но она поборола желание сказать что-либо в свое оправдание. То был их давний спор, и Джулия не хуже матери знала, что отец у нее имелся, как и у всех других. Подразумевала же она то, что родители ее не были женаты, и это обстоятельство она всегда ставила матери в вину. Лаура, утверждала она, наверняка сознавала, что мужчина, которому она позволила наградить себя ребенком, уже был женат, и никакие слова матери не смогли заставить ее поверить в обратное. Даже зная, что Лауре было в ту пору шестнадцать лет, а Кит Мак-Фэрлейн был много старше, Джулия все-таки свято верила, что мать могла бы с большей подозрительностью отнестись к человеку, который, работая в Ньюкасле, большую часть выходных проводил в Эдинбурге.
Лаура же в том возрасте ничем не походила на дочь. Единственный ребенок пожилой супружеской четы, она была куда более незрелой и наивной. Мужчина вроде Кита Мак-Фэрлейна, с которым она познакомилась на вечеринке у одного из друзей ее родителей, неизбежно должен был показаться ей искушенным, обладающим житейской мудростью. И что столь уверенный в себе человек находит ее привлекательной, не могло ей не польстить. К тому же ее тщеславию льстило и то, что он заезжает за нею, ученицей шестого класса, в колледж, а для девочки, ведшей до той поры довольно однообразную жизнь. Это было волнующим переживанием.