Лунное пробуждение

Старания не прошли даром. Обман удался. До сих пор мало кто из окружающих догадывался о невидимой, но непроницаемой стене, за которой жила Абигайл в свои пятнадцать лет.
– Да, Хайленд действительно прекрасен. Во всяком случае, так всегда утверждала моя матушка… но вот жить там очень трудно. Да уж… дикие кланы настолько воинственны, что даже женщины умеют сражаться.
Эмили слушала и представляла таинственные горы – удивительный, полный неожиданностей магический мир.
Прошел час. Дом притих: и члены семьи, и слуги отправились спать. Легли все, кроме отца и мачехи. Они сидели в парадной гостиной и о чем-то серьезно беседовали. Эмили обычно уходила к себе последней, а потому сейчас просто сгорала от любопытства: задержать родителей могли только невероятно важные обстоятельства.
Она остановилась на лестничной площадке и постаралась скрыться в тени колонн. Подслушивание разговоров старших считалось не самым достойным занятием для молодой леди, однако порою этим простым способом можно было удовлетворить собственное любопытство. Ну а вдобавок получить исчерпывающую информацию о планах отца и мачехи. Ведь лишь старшая из сестер могла защитить остальных обитателей дома от козней коварной Сибил и отстраненного, холодного безразличия отца.
– Право, Рубен, отправлять Иоланту нельзя! – горячо воскликнула мачеха.
– Но приказ короля совершенно ясен, мадам. Нам предстоит отправить в Хайленд, к этому вождю, одну из дочерей – ту, которой возраст уже позволяет выйти замуж.
Эмили быстро присела и спряталась за маленький столик. Теперь уже ее трудно было заметить. Надо сказать, что спрятаться и вообще не составляло особого труда: к немалому сожалению, назвать себя высокой она никак не могла. Сибил не упускала случая подчеркнуть «недостаток» падчерицы: постоянно твердила об отсутствии «достойной осанки», приличествующей дочери барона-землевладельца. Да уж, сидение на корточках в темном углу тоже вряд ли можно было назвать достойным занятием, даже при высоком росте и благородной осанке. И все же…
– Иоланта еще слишком молода. Ей рано выходить замуж, – настаивала Сибил.
– Но девочке уже четырнадцать. Когда я женился на матери Эмили, она была на год моложе.
Эмили знала, что мачеха терпеть не может, когда муж вспоминает о покойной первой жене. И действительно, Сибил не удержалась от ядовитого замечания:
– Ну разумеется! А обручить ребенка можно еще в колыбели. Многих девочек выдавали замуж в двенадцать лет, и почти все они умирали в родах. Надеюсь, ты не желаешь нашему нежному цветку подобной участи?
В ответ последовал лишь обреченный вздох.
– С таким же успехом можно послать в горы маленькую Марджори.
Сидя в своем темном углу, Эмили не удержалась от улыбки. Сестренке Марджори только что исполнилось шесть. Даже церковь отказывалась признавать брак, если хотя бы один из супругов был моложе двенадцати лет.
– Если в жены дикому горцу годится Иоланта, то Абигайл тем более! Ведь девочке уже пятнадцать! И для нее это единственная возможность выйти замуж! – бессердечно заявила Сибил.
Эмили затаила дыхание. Она всегда знала о расчетливости мачехи, однако предложение прозвучало поистине чудовищно. Неужели отец этого не понимает?
– Девочка глуха.
Эмили кивнула и слегка подалась вперед, чтобы посмотреть на родителей. Супруги сидели внизу, за столом. Если бы они вдруг подняли головы и взглянули на лестничную площадку, то вполне могли ее заметить. Но нет: барон и баронесса были увлечены важной беседой и не замечали ничего вокруг.
– Никто не знает о недостатке, кроме членов семьи и нескольких слуг. Но они никогда не осмелятся открыть секрет, – заявила Сибил.
Однако Абигайл ни за что не удалось бы скрыть глухоту от мужа. Именно это и заметил отец.
– К тому времени как он поймет, что к чему, брак уже окажется консуммированным и обретет законную силу. Так что отступать будет некуда. – Голос Сибил звучал равнодушно, даже легкомысленно. – Кроме того, жених – шотландец. Всем известно, что эти люди – истинные варвары, особенно выходцы из северных горных кланов.
– И тебя нисколько не волнует, что истинный варвар сделает с Абигайл, как только правда откроется? – поинтересовался сэр Рубен.
В ответ Сибил лишь слегка пожала плечами. Эмили невольно прикусила губу: от подобного безжалостного эгоизма хотелось кричать во весь голос.
– Не имею ни малейшего желания воевать с агрессивным и грозным шотландским кланом.
– Не говори глупостей. Неужели кому-то захочется тащиться в такую даль лишь для того, чтобы выместить на тебе злобу?
– Значит, глупости? – сурово переспросил сэр Рубен – Я глупец?
– Только в те минуты, когда позволяешь страху влиять на собственные решения, – ответила Сибил спокойно. Тон ясно показывал, что гнев мужа не внушает ни тени опасения.
– А не ты ли советовала послать как можно меньше рыцарей – и это в ответ на просьбу сюзерена о помощи?
– Но не могли же мы оставить без защиты собственные земли!
– Ну вот, в наказание за упрямство и получили этот приказ.
– И все же я была права, разве не так? Ведь король не наложил на тебя никакого штрафа.
– А потерю дочери ты штрафом не считаешь?
– Все равно рано или поздно их всех придется выдавать замуж.
– И все же пренебречь ты готова лишь одной.
– Остальные могут сделать выгодные партии.
– Даже Эмили?
В ответ на мимолетную колкость мачеха лишь презрительно рассмеялась.
– Итак, я намерен сообщить королю, что в течение ближайшего месяца отправлю в поместье лендлэрда Синклера одну из своих дочерей с причитающимся ей приданым.
– Надеюсь, не Иоланту? – дрожащим голосом уточнила Сибил.
– Не Иоланту, – коротко, с видимым недовольством заключил сэр Рубен.
Он собирался отправить Абигаил.
– Нет! – в ужасе закричала Эмили.
Родители вздрогнули и, подняв головы, одновременно посмотрели вверх – туда, откуда донесся истошный вопль. В этот момент лорд и леди Гамильтон походили на пару хищных голодных грифов, которых отвлекли от кровавого пира.
Эмили стрелой слетела вниз.
– Не смейте отправлять Абигайл на мучение и позор.
Сибил презрительно сжала губы.
– Итак, ты снова подслушивала?
– Да. И очень рада собственному терпению. – Эмили с отчаянным волнением повернулась к отцу: – Ты не можешь послать Абигайл в далекие земли. Чужие люди способны принять болезнь за проклятие свыше, за знак порчи!
– Вполне вероятно, что глухота и есть знак порчи, – вставила Сибил, однако Эмили предпочла пропустить ядовитое замечание мимо ушей.
– Умоляю, отец, не делай этого, не поступай жестоко!
– Но твоя мачеха только что утверждала, что для Абигайл союз с шотландским вождем – единственная возможность выйти замуж. Ты готова возразить?
– Да, готова! Особенно если эта возможность означает брак с диким горцем, который придет в ярость, узнав об обмане!
Лицо сэра Рубена застыло, и дочь тут же постаралась обуздать чувства. Жалко проиграть поединок в самом начале и лишь потому, что обидела отца собственным необдуманным поведением.
Она смиренно опустила взор, хотя откровенное проявление покорности далось с большим трудом.
– Пожалуйста, отец, не обижайся, но я на самом деле считаю, что Сибил не права. Вряд ли гордый вождь шотландского клана сумеет проглотить обиду и удовлетворится малым – всего лишь выместит ярость на несчастной жене.
Родители считали подобный исход приемлемым. Эмили жестокое отношение к Абигайл казалось невыносимым и приводило в ужас.
– Так ты всерьез считаешь, что вождь объявит воину?
– Да.
– Откуда ей знать? – презрительно фыркнула Сибил. – Девчонка! Не смыслит в жизни ровным счетом ничего!
– Но я слышала немало рассказов о гордых и жестоких северных людях, отец.
– Рассказами пугают глупых детей, – возразила Сибил.
– Ясно. Значит, глуп не только я. Глупа и моя дочь, – негромко заметил сэр Рубен. Оказывается, он не забыл недавнего оскорбления.