Юноша из восточного гарема (СИ)

Хаким отстраняется. Ненавижу его понимающую усмешку. Она отвратительна. Как и он сам. Он нежно проводит подушечками пальцев по моим щекам, стирая слезы.
— Ты невероятный, — как-то устало шепчет он, прижавшись своим лбом к моему. – Все такой же горячий.
— Уходи, — шепчу я, не в силах даже оттолкнуть его.
— Представляешь, — вздыхает он, – не могу.
— Если нас поймают…
— То тебе не поздоровиться, знаю.
— Хаким, — стону я от бессилия.
— О, боги, мне нравится, как ты произносишь мое имя.
— Ты сам продал меня.
— Знаю.
— Я теперь принадлежу другому.
— В курсе.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Сам не понимаю.
Что бы Хаким чего-то не понимал… Так не бывает. Мужчина отстраняется, непривычно тепло улыбается, разглядывая меня.
И тут раздается стук в дверь.
 Глава 10. 
Я вздрагиваю, пытаюсь отползти от Хакима, но он мне этого не дает, вцепившись в плечо. Полотенце едва удерживается на бедрах. Шепчет на ухо:
— Спроси, кто.
— Кто там? – кричу я, голос предательски срывается.
— Да я, Лукас. Открывай уже.
Лукас… О, боги… Как я объясню присутствие другого мужчины у себя в номере?
— Скажи, что ты занят, — подсказывает Хаким, — и сам зайдешь позже.
Делать нечего, повторяю слова мужчины. Сам ничего не могу придумать.
— Хорошо, — друг не сразу уходит, — Алекс, ты в порядке? Как голова?
— Лучше!
— Ладно, давай, жду!
Парень уходит, а я продолжаю мелко дрожать от страха.
— Ну что ты, маленький? – Хаким проводит по моей спине руками, успокаивая. – Он ушел.
— А если бы это был Азиз?
— Думаю, он бы не стал стучаться.
Он разражается хохотом. А меня колотит от страха и злости. Все-таки отталкиваю его от себя, спрыгиваю и накидываю рубашку.
-Уходи, Хаким, хватит уже всего этого. Я счастлив и не нужно это портить.
Мужчина кивает на мои слова. Как-то странно улыбается и действительно уходит. Я еще некоторое время прихожу в себя, собираюсь и иду к другу в номер. Вздрагиваю от каждого шороха, мне кажется, что Хаким постоянно рядом, следует за мной. Успокаиваюсь лишь назавтра, когда оказываюсь во дворце. Азиз занят чрезвычайно важными государственными делами. Удается увидеть его мельком, ощутить его губы на своих и почувствовать себя еще паршивее, чем прежде. Шейх сразу предупреждает, чтобы я не ждал его вечером, ему срочно нужно уехать в столицу. Это меня радует. Не придется притворяться. Я оказываюсь в своих покоях, и они мне кажутся чужими. За один день! Как так может быть? Сердце бьется неровно, мучая меня своими перепадами. Оно томится, ему тесно, оно не на своем месте. Вздрагиваю, когда на мое плечо опускается рука управляющего. Он сразу замечает, что я не в порядке. Долго выспрашивает. Вру про головные боли. Появившийся Лукас это подтверждает. Сафи притаскивает мне очередной отвар, кислый до жути, покорно его выпиваю. Меня укладывают в кровать, они втроем садятся у меня в ногах. Будто я умираю. Это смешит меня, я хохочу, как сумасшедший.
— Побочный эффект твоего отвара? – удивленно спрашивает Лукас.
— Побочный эффект любви.
Я резко замолкаю. Почему он так сказал? Он знает? Отворачиваюсь от них и сам не замечаю, как засыпаю.
***
Когда я просыпаюсь, ночь уже опустилась на землю. Сафи, притаившись, сидит в темноте. Ждет моего пробуждения. Вздрагиваю от его участливого:
— Как ты?
— Нормально.
Привычные процедуры после сна, потом ломящийся от яств стол. Но мне в горло не лезет ни один кусок. Я будто заперт в клетке. Почему так? Старик, покачав головой, оставляет меня одного. Мне хочется плакать. Опять. Но я обещал себе, что больше не буду хныкать, как девочка-подросток. Я мужчина. Взрослый. Нужно почаще напоминать себе это. Как могло настолько все поменяться за один день? Я же был счастлив, даже любил Азиза. А теперь стоит мне представить его, так вздрагиваю. Не хочу. Не могу сосредоточиться. Все валится из рук. Не отвечаю на смс от Лукаса. Выхожу на веранду, пытаюсь почитать. Не удается. Просто лежу и наслаждаюсь ночной прохладой.
Кажется, я снова начинаю засыпать.
Чертово зелье Сафи!
Губы скользят по груди, прикусывают сосок, я выгибаюсь им на встречу.
Это Хаким, я чувствую, только в его присутствии так бешено кровь носится по венам.
Шепчу его имя. Притягиваю его к себе, хочу с головой окунуться в поцелуй.
Резко раскрываю глаза.
Это реальность.
Не сон.
Самодовольно улыбающийся Хаким. Азиз, лицо которого перекошено от ярости. Разочарованный Надж. Сафи, понятливо кивающий.
Что они здесь делают?
Я подскакиваю, кидаюсь к шейху и получаю пощечину, от которой падаю на землю.
— Шлюха, — сквозь зубы бросает Азиз. Не верю в эту ненависть в его голосе.
— Я же говорил тебе, братец, он любит меня. Все еще любит меня.
Это говорит Хаким. Он брат Азизу?! Но как же так? Азиз шейх, а кто он? Разбойник, торговец людьми. Это немыслимо.— Азиз, — в страхе зову я. – Пожалуйста, ничего не было.
— Я видел, как ты отвечал на его ласки.
— Я думал, что все это мне снится.
— Ты любишь его? – он хватает меня за грудки. Мне так страшно, как никогда в жизни.
— Нет, я … — ничего не могу ответить. Как будто все слова на земле кончились. Разумом я понимаю, что он мне не поверит, чтобы я ни сказал.
— Тогда что это было?
Он снова бьет меня по лицу. Пусть. Лишь бы не смотрел с такой ненавистью. Ведь еще недавно он признавался мне в любви. Неужели так легко все перечеркнуть? Странно, но удивления нет.
— Ничего не было, — тупо повторяю я.
Азиз отпускает меня. Складывает руки на груди, словно ограждаясь от меня.
— Прекрасно, — вдруг говорит он. От его тона вздрагивает Надж и Сафи. Изучившие своего господина вдоль и поперек и знающие, что когда он говорит вот так, ничего хорошего не последует. – На что ты готов, чтобы доказать мне свою преданность?
— На все, — быстро говорю я, не задумываясь, даже не представляя, что меня может еще ждать.
— Тогда так. Вытерпишь двадцать ударов плетью – поверю тебе. Не вытерпишь – значит, ты лжец.
Даже Хаким пытается что-то сказать, но Азиз повелительно поднимает руку, не отрываясь, смотрит на меня. Сейчас все поставлено на карту. Обреченно киваю. Мне кажется, что я готов вытерпеть все. Как будто я это заслужил. Не потому что я отвечал на ласки Хакима и как бы изменил Азизу. А потому что я был все это время полным идиотом. Повелся на красивую сказку. Научился жить в золотой клетке. Даже боролся за внимание шейха на гонках. Забыл кто я. Что я свободный человек. Не мальчик из гарема, к которому можно приходить, если хочется удовлетворить свои потребности. Меня будто окунули в крещенский мороз в прорубь. Мне будто глаза окрыли на все происходящее. Он покупал меня. А я… продавался.
— Надж! – кричит Азиз.
— Господин, быть может…
— Неси плеть! И не медли!
Управляющий срывается с места. Сафи остается. Его руки крепко сцеплены за спиной.
— Азиз, послушай… — начинает Хаким.
— Закрой рот, — выплевывает шейх, — братик.
Секунды сливаются в минуты. Повисшее молчание давит, трудно дышать. Я все еще сижу на земле, мне никто не позволял подняться. Когда я вижу плеть, мне уже все равно. Азиз сам будет делать это. Первый удар приходится на плечо. Багровый след вспыхивает. Я не смог удержать вскрик. Хаким будто дергается ко мне, но невесть откуда взявшиеся охранники не дают ему сделать и шага. Надж и Сафи стоят с каменными лицами в стороне. Дальше я не считаю удары, просто пытаюсь их вытерпеть. Это действительно больно. Такое ощущение, будто меня лупят веткой, выдернутой из костра. Огонь по всему телу. Упрямо сжимаю зубы, чтобы не кричать. Я это вытерплю. Докажу самому себе, что я сильный. Кажется, половина наказания пережита. Все куда-то плывет. И меня больше мутит от этого, чем от ударов. Не так уж они и страшны. Кому я вру? Это ужасно. Невыносимо. Пожалуйста, пусть я потеряю сознание. Это лучше, чем просить о пощаде. Раз в жизни происходит, так как я хочу. Все поглощает темнота.