Юноша из восточного гарема (СИ)

— Черт возьми! – по-русски восклицает парень.
Я расплываюсь в улыбке. Никогда бы не подумал, что так буду радоваться родной речи.
— Привет, — улыбаюсь во все тридцать два зуба.
— Привет, — немного удивляется парень. – Ты русский?
— Не похож?
— Честно говоря, совсем ни капельки.
— А на кого похож?
— На какую-нибудь кинозвезду… ну или на… — он смущается.
— Говори, — подбадриваю я.
— Без обид, но… на наложника из гарема.
Смеюсь так, что болит живот. Парень с удивлением смотрит на меня.
— Ты какой проницательный!
— Чего?
— Я и, правда, из гарема.
— Да ладно! – его глаза вспыхивают, и он с интересом разглядывает меня.
— Ага. Только от шейха.
— И чего же ты от него ушел?
Только замечаю, что мы стоим у кассы, очередь на нас косится.
— Давай отойдем. Или все-таки что-нибудь купим?
— Купим. Я, кстати, Никита или просто Ник.
— Леша.
Как же я давно не произносил своего имени так просто. Леша. Не Алекс. Дурацкий Алекс. Мы покупаем по большому обеду и садимся подальше ото всех.
— Так ты правда был наложником?
Тут я пристально смотрю на него. Сережка в правом ухе. Значит, по умолчанию он отнесется к этому нормально.
— Да, был, — беру кусочек картошки и макаю ее в соус.
— Так чего же ты ушел?
— Думаешь, это так круто?
— Ну… не знаю…
— Ник, я бы тебе рассказал все, но… наверное, не стоит.
— Но почему, я… знаешь, я же на журналиста учусь. Мне как раз нужна такая статья! Чтобы и с Востоком, и необычно. Лешка, дай мне интервью, соглашайся! Я с тобой гонораром поделюсь.
Оглядываю его простую джинсовую курточку, потрепанные штаны цвета хаки. Ему бы самому деньги не помешали. Знал бы он какая сумма у меня на карточке.
— Я не уверен, Ник, это личное, выносить на публику…
И не идиот ли я, рассказывая об этом первому встречному русскому в аэропорту?
— Изменим все имена! Никто и не узнает! Ну, пожалуйста!
— Мне нужно подумать.
— Лешка, подумай, пожалуйста.
Киваю, откусываю от бутерброда. Ник настолько возбужден, что не ест свой обед. Я закрываю тему, расспрашиваю парня о его жизни. Он словоохотливый, все рассказывает. Сам не из Москвы, из какого-то Далеко-далекинского, поступил с трудом на бюджет в самый малоизвестный ВУЗ. Учится, снимает квартиру на окраине. В восторге от будущей профессии. На вопрос что он делает здесь, ответил, что победил на конкурсе, написав рассказ об осени. Случайно. Писал, когда ему было грустно. Вот и его отправили на Восток на три дня. Чтоб стало веселей. Искал тут тему для статьи. Не верит, что нашел такую сенсацию, как я.
Смотрю на него с удовольствием. Он простой, открытый, лишенный лоска, но именно это в нем и привлекает. А еще его копна кучерявых волос, россыпь веснушек. Манера говорить так, словно сейчас с ним происходит самое замечательное событие в его жизни. Его глаза блестят. Просто блестят. Он рад этой жизни. Рад возможности увидеть другую страну. Рад тому, что я толкнул его у кассы.
Объявляют посадку. У нас один рейс, но абсолютно разные места. У меня в начале самолета, у него в конце.
— Лешка, дай мне свой номер.
Мы стоим в очереди на посадку.
— У меня нет телефона, — пожимаю плечами я.
— Как нет?
— Забыл во дворце, — улыбаюсь я.
Парень кивает шутке, протягивает мне листик со своим номером.
— Ты позвони, ладно?
— Хорошо.
«Хорошо» — это же не обещание?
Дождь, осенняя слякоть не смотря на середину лета. Мы с Никитой разминулись в толпе. Он, по-видимому, получал багаж. Мне и получать-то было нечего, все в рюкзаке. Достаю свитер, солнечные очки. Ну, типа чтобы меня не узнали раньше времени. Я доехал на маршрутке до метро и спустился в подземку. Автоматически перешел на нужную станцию, проехал еще пару остановок. Скоро я буду дома. Наверное, следует подготовить как-то маму. Она испугается.
Иду к дому, у меня колотится сердце так, словно я только что пробежал марафон. Плохой я сын, почти не вспоминал о маме. И тут, словно с размаху меня бьют по животу. Я слышу счастливый мамин смех. Не понимаю. Оборачиваюсь. Мама идет позади меня. С коляской. Ее обнимает незнакомый мне мужчина. Замираю на месте. Давно не видел маму такой счастливой. А как же… Как же то, что я умер? Да, пусть это было почти год назад, но… это ее ребенок? Они останавливаются под деревом. Достают комочек из коляски. Это мой брат или сестра? Ощущение, что я не нужен. Я лишний. Даже если я сейчас подойду к ней, снова стану частью семьи… Я стал чужим. Просто отхожу в сторону, когда мама с мужчиной и ребенком проходят мимо. Она не узнает меня. Хоть я и в  солнечных очках… Но как же материнское сердце… Я же стоял в трех шагах. Могу ли я сломать их счастье? Это бы было слишком жестоко. Она выглядит довольной жизнью, а этот… ее новый муж так трогательно поддерживает ее за локоть. Может, потом когда-нибудь… Я спускаюсь в метро, зная, что никогда больше не увижу свою маму.
***
Снимаю номер в гостинице. Подсчитываю деньги. Не густо. Половину съел билет. Сто долларов я отдал за эту комнату с кроватью и стареньким телевизором. Да я так недолго протяну. Состояние такое… будто все это нереально. Не знаю, что мне делать, как быть. Я так привык к тому, что обо мне заботятся, что барахтаться самому было сложно. Вздыхаю. К хорошему быстро привыкаешь. Ничего. Я справлюсь.
Взгляд натыкается на бумажку с номером Ника. А почему бы и нет? Он же изменит имена. Пусть мир узнает, что и так бывает. Я набираю парня и слышу его радостный возглас, когда он узнает меня. Думал, что я не перезвоню.
***
И вот мы сидим в этом дурацком уличном кафе. Переключившись с колы на пиво. Я уже скучаю по Востоку, по его жаре. Я рассказал всю свою историю. Конечно, опустив кое-какие интимные подробности. Ник сидел ошарашенный, то и дело проводил рукой по своим кудрям.
— Неужели так бывает?
— Ну, как видишь, — я глотаю пива.
— Как ты мог отказаться от таких денег?
— Ты так ничего и не понял, — вздыхаю я.
— Понял, конечно, просто… это же такие деньжищи!
— Деньги не главное.
— Это точно… Ты ничего не получил, да?
Киваю. Про карточку я парню не стал рассказывать. Незачем.
Мы болтаем еще некоторое время, потом Ник, смущаясь, говорит:
— Слушай, Лешка, тут такое дело… Я вернулся, а мой сосед съехал. Мне самому тяжело платить пятнашку в месяц. Там две комнаты, может, тебе нужно жилье? Пополам.
— Пополам, говоришь?
***
Четырнадцатый этаж. Обшарпанная дверь, еще более обшарпанная квартира. Крошечная, да у меня ванная комната была во дворце шейха больше. При том намного. Прихожая два на два, такая же кухонька, две комнатушки. Одна три на три, другая четыре на четыре. В санузел вместился только унитаз и небольшой поддон вместо душа. Правда, на кухне аккуратные занавесочки, в комнатах вытерта пыль, на подоконниках кактусы, а в туалете пахнет хлоркой. Кто-то недавно чистил тут все.
— Ну как? – топчется позади Никита.
— Знаешь, — улыбаюсь от души я, — неплохо!
Так мы стали жить вместе. Ник оставил за собой комнату побольше, но мне было все равно. Он засел за компьютер и целыми днями печатал статью. Я пытался найти работу. Деньги таяли, как снег весной. Кажется, вот были, и почему-то вдруг нет. Паспорт у меня был только заграничный, кстати, на имя Алексея Сергеева. Не знаю, почему Хаким так поменял мою фамилию. Обращаться в милицию за российским паспортом? Что я им скажу? Потерял? Но они же проверят. И кто такой вообще этот Сергеев? Документов об образовании у меня тоже не было. Даже аттестата. И опыта работы у меня никакого. Я даже не знал, куда идти. Но деньги нужны были, поэтому я пошел в знаменитый общепит с красной буквой и уродливым клоуном. Забавно, не верится, что когда-то я был наложником у шейха. Без должного ухода мои волосы потускнели, перестали так красиво струиться по плечам. Кожа не была такой матовой. В рабочей форме я не смотрелся так круто, как в дизайнерских шмотках. Но в зеркале я видел себя, Лешку.