Доспехи гордыни (СИ)

       - Люк! – выкрикнул Соби, пытаясь поднять тяжеленную тушу, придавившую его к жёсткой софе. – Вынимай! Вынимай, ну!
       Но было поздно - узел уже распирал стенки, и Соби было не соскочить - началась сцепка. Люк приподнялся на руках и, не обращая внимания на вялые попытки Соби его оттолкнуть, целовал того в губы, в смуглые щёки, в смоляные брови. Он шептал какие-то глупости, из цикла «Дай носик поцелую. А теперь дай щёчку. А теперь другую». Соби морщился, но всё-таки милостиво позволял себя нацеловывать, капризно поджав губы.
       - И надолго это? – спросил он, смотря куда-то на потолок.
       - Не знаю, - ответил Люк, целуя его в шею. – У меня ещё не было сцепки.
       Соби попытался потянуть затёкшие ноги.
       - Вообще-то, мог бы и… О-о, господи! – он вытаращил глаза, вытянув губы, будто пытаясь посвистеть. – О, господи, что это?! Что это?!
       Его схватывали оргазмы, один за другим. Без начала и конца. Сразу и резко, сжимая тело, словно пружину и тут же отпуская его, растягивая. Соби схватился за спину Люка, пытаясь хотя бы вдохнуть между спазмами. Он знал, что в сцепку может накрыть сухой оргазм, но не автоматной же очередью! Люк тоже прерывисто задышал, ведь сжимающаяся задница омеги практически отсасывала его зажатый член. Постанывая, альфа прижал Соби покрепче к матрасу, чтобы они не слетели к чёртовой матери с грозившей развалиться софы. Он прижался к плечу Соби открытым ртом и, мягко засосав бронзовую кожу, прикусил её зубами. Соби ощутил, как сперма начинает вытекать из его наполненной задницы, несмотря на плотную «затычку». В голове помутнело...
      Оргазмы продолжали сотрясать его, но уже реже, с перерывами. Он то проваливался куда-то, то опять выныривал на очередной волне спазма. Да как же люди не умирают от таких вязок? Люка тоже штормило – похотливая задница омеги выдаивала его, грозя альфе полным обезвоживанием. Наконец, собрав последние силы, героический геолог сел на пятки между разведённых ног Соби, аккуратно, чтобы не дёргать из него узел и, перекинув его ноги на одну сторону, уложил его на бок. Сам Люк медленно улёгся за его спиной, прижимая Соби к себе. Наконец, изматывающие оргазмы ослабли, оставив приятное расслабление.
       - Так нас и найдут археологи, - устало выдохнул Люк, зарываясь Соби носом в волосы.
       - Через миллионы лет? – уточнил засыпающий омега былинным голосом.
       - Нет, через три недели сюда приедут студенты с археологического.
       После секундного молчания, мужчины начали смеяться, хрипя, словно подыхающие псины. Морщась и вскрикивая, шикая друг на друга, они хохотали до слёз, представляя, как их сцепленные тела будут переданы в дар музею университета, а потом, их именами назовут какую-нибудь премию. Насмеявшись до икоты, Соби прикрыл глаза и, прижавшись спиной к груди Люка, начал дремать. Альфа гладил его по животу и тихонько покачивал, словно ребёнка. Проваливаясь в уютный сон, Соби почувствовал, как узел начал спадать.
       Открыв глаза, омега уловил запах чего-то очень вкусного. Он лежал на софе, накрытый лёгкой простынкой, под головой была мягкая подушка. В проёме кухонной двери, крутился Люк. Соби с наслаждением потянулся и, подсунув ладони под щёку, стал с улыбкой наблюдать за оживлённым альфой. В этом кукольном домике, в узкой расщелине Великого Каньона, он ощущал себя словно в сказке. В счастливой, сумасшедшей, красивой сказке. Не в такой, какую придумывают себе отчаявшиеся люди, принимая желаемое за действительное, а самой что ни на есть настоящей. Соби вдруг отчётливо осознал, что этого счастья стоило ждать все те годы, что он отказывался от выгодных браков с родовитыми альфами. Потому, что Люк – один на миллиард, и он очень доходчиво объяснил омеге, что он - этот надменный красавец Соби, гроза всех самцов их небольшого городка - любит его, молодого скромного альфу с серьёзными серыми глазами. Так доходчиво, что задница оживилась от воспоминаний, начиная подтекать смазкой и слабо пульсируя. Соби лёг на живот и приподнялся на локтях.
       - Что на тебе надето? – выкрикнул он пританцовывающему возле плиты Люку.
       Тот обернулся и повилял задницей, на которой красовались трусы шортами с надписью «логия». Соби сдвинул брови.
       - А что значит «логия»?
       Люк повернулся передом, показывая на причинном месте слово «гео».
       - А-а… Ясно. А что ты там готовишь?
       Соби попытался встать, но ноги задрожали, словно были из желе. До кухни он не дойдёт…
       - Спагетти с ветчиной. Лежи, я принесу. Оголодал, мой лев?
       Люк изобразил рукой львиную лапу с когтями и, отвернувшись к столу, загремел тарелками.
       - Лев? – Соби завалился на спину, подбивая подушку. – Вообще-то, это не самое крупное и сильное животное…
       Альфа вышел из кухни, держа в руках поднос с двумя тарелками.
       - Ну, я бы мог назвать тебя слоном, или, скажем, бегемотом, но вы, омеги, такие обидчивые, – он подмигнул захихикавшему Соби и сел на кровать. – Покормить тебя? Открывай ротик! А-ам…
       Соби пару раз попытался есть сочные спагетти из чужих рук, но измазавшись, как свин, отнял у Люка вилку и начал сам рубать с аппетитом. Посмотрев, как лихо он орудует вилкой, Люк заметил, жуя:
       - Понятно. В высшее общество нам путь заказан.
       Соби сузил глаза.
       - А ты что, царских кровей? – он поиграл бровями, запихивая в рот вилку со спагетти, намотанными на неё толстым слоем.
       Люк помотал головой.
       - Нет, я родился и вырос в трущобах. Хочешь ещё?
       Соби поморщился, вспоминая своё первое и единственное посещение трущоб, и помотал головой, ставя на поднос пустую тарелку.
       - Нет. Я хочу в душ, я весь липкий.
      Люк кивнул и, поставив поднос на тумбочку, потянул его за руку, поднимая с кровати.
       - Только в этот раз попрошу без пальцев! – с нарочитой строгостью сказал Соби и повис на нём обезьянкой.
       После душа, Люк отнёс вновь воспылавшего страстью Соби наверх и, подойдя к широкой кровати, тут же завалил омегу на простыню. В этот раз они никуда не спешили, лаская друг друга, словно двигаясь под водой. Все движения были плавными, нежными, тягучими. Соби не мог надышаться запахом своего альфы, облизывая его загорелую кожу.
       - А как же твои таблетки? – спросил он, усаживаясь сверху.
       - Я должен был выпить очередную дозу у реки, но ты опять подкорректировал мои планы, - улыбнулся Люк, поднимая вверх ладони, чтобы Соби мог упереться в них руками.
       Они переплели пальцы, двигаясь в одном ритме. Их тела демонстрировали чудеса выносливости много часов подряд. Ненасытная задница омеги, едва отойдя от очередной сцепки, снова начинала похотливо пульсировать, даже когда сам Соби уже отрубался, в той же позе, в которой они только что сцеплялись.
      Он не мог уловить, какой сейчас час, утро или вечер, рассвет или закат. Люк периодически приносил им в постель что-нибудь вкусненькое, но даже трапезу с трудом удавалось всунуть в тесный постельный график. Когда Люк принёс большую тарелку с фруктами, они изгваздали всё бельё, бездарно изображая кадры из фильма «9 с ? течек», закатываясь от смеха. Пока Люк перестилал постель, Соби сам пополз в ванну, кряхтя, как старый дед. Когда он залез под душ и повернул вентиль, дом содрогнулся от его рёва – из душа полилась холодная вода. Перепуганный Люк влетел в ванну и застал там дрожащего омегу, матерящегося, как бывалый матрос.
       - Чёрт, - почесал затылок альфа и тут же обернул мокрого Соби в полотенце. – Я же котёл не включил. Как ты?
       - Бодр и свеж! – огрызнулся Соби и тут же заржал, представив, как подпрыгнул Люк на втором этаже от его «нежного» голоса.
       Люк взял на себя все заботы, разрешая омеге только есть, пить и ходить в ванну, и то, только под неусыпным контролем. Соби упрямился, капризничал, даже пытался вяло подраться с альфой, но перевес был явно не на его стороне. Задница текла и текла и, казалось, что эта течка никогда не закончится. Как-то, засыпая после очередного марафона, Люк вдруг посчитал, что бОльшую часть суток они находятся в сцепке, что технически делает их сиамскими близнецами. А Соби уже и не знал, что думать. Когда он не горел в огне похоти, то любовался Люком, болтая с ним обо всём на свете. Он ни разу не забеспокоился о предохранении – просто махнул на это рукой. Всё, что он делал сейчас, шло вразрез со всеми многолетними привычками и убеждениями. Он открывался Люку, доверял ему, он не анализировал, не загадывал наперёд. Подобное поведение так раздражало его в других омегах, но сейчас он будто не мог по-другому. Он не ждал от Люка каких-то гарантий или клятв, хотя, та же беспечность у других омег, отдающихся всяким, по его многоумному мнению, прохиндеям, вызывали у Соби только презрительное фырканье. Он не понимал, как можно просто взять и отдать себя целиком "за милую улыбку", не видя нюансов между "прохиндеями" и настоящей половинкой. Всех людей он мерил на одно мерило, пока не воткнулся носом в очевидные различия.