Его высочество господин целитель
— Я понимаю. В общем. В целом. И вообще… В коридор, потому что в палатах мест нет?
Ирритано скорбно кивнул.
— Х-ху! Ладно. Завтра посмотрим, что можно сделать.
— Филлиниан… Не обижайся. Ну так сложилось… и вообще…
— Да ладно, Ирритано. Я было слегка заскучал в дороге, а тут живое дело. И практика мне нужна.
— Правда?! Практика?! — искренне обрадовался травник. — Так это сколько угодно! Мало будет — еще найдем!
— А вот «еще найдем» — не надо. Я здесь буду недолго. Сколько успею — столько успею.
Ирритано радостно закивал и предложил выпить… чего-нибудь легкого, чтобы завтра не тратить силы на восстановление здоровья. Хитрец!
— А вот Свенте разгадку тайны необычной встречи откроешь ты!
— К-ха!
Травник подавился вином и замер, прижав руку к сердцу. Взгляд его огромных круглых глаз выражал такую беззащитность, отчаяние и безнадежность, что я дрогнул и махнул рукой:
— Ладно. Сам расскажу. А чего ты боишься? Подумаешь, синяк под глазом. Я бы тебе быстренько его зашлифовал… Или нет. Не стал бы. Ты бы гордо светил на прохожих фонарем и всем рассказывал, как пострадал за народ. Если тебя не зальют по горло бардиньяком, то я разочаруюсь в местных жителях. Так и скажи: не ожидал Филин от них такой черствости.
Свента, разумеется, не пришла в восторг от перспективы болтаться одной по городу, в то время как муж будет по уши занят в местной больнице, но, прикорнув на моем плече (что я, глупый? Сначала ласка, а потом — сказка), с сочувствием повздыхала и предложила лечь спать.
— И ты не будешь меня ругать за испорченный отдых?
— Во-первых, если я правильно поняла, никакой это не отдых. Нам предстоит поход. Вероятно, есть что-то такое в этих пещерах, откуда ты вылез в этот несчастный Бардинос, что тебя направили туда снова. Я права?
— Да. Я, честно говоря, удивлен. Ты не допытываешься у меня о цели поездки, задаче, составе группы…
— Милый, я ведь невидимка, ты забыл? Это тебе простительно трепаться о делах не хуже базарной бабы… Ладно, ладно, я хотела сказать, что понимаю — ты целитель, у тебя других забот полно. Очень важно хорошенько отдохнуть перед трудным делом, но ты ведь не способен все бросить и наплевать на страждущих. Я тебя знаю, ты спать не будешь, зная, что люди ждут твоей помощи.
Утро началось с пробежки, разминки и тренировочного боя с женой. В последнее время без этого ритуала я стал чувствовать себя, как с немытой физиономией и нечищеными зубами. Поединок мы проводили на тренировочной площадке егерей. Большинство из них помнили нас, а потому дружески приветствовали и продолжили тренировку, более не глядя в нашу сторону. Это нас очень даже устроило.
Свента порадовала достижениями в овладении стилем Финь Ю. Этот комплекс, освоенный даже не в полном объеме, без магической составляющей, был оружием существенно более мощным, чем рукопашный бой тех же невидимок. Недаром он являлся тайным искусством империи Сун. Учитель разрешил мне научить жену, чтобы я мог тренироваться с партнером в реальном мире. Особой разницы между тренировками в реальности и в магическом пространстве не было, но даже малые отличия необходимо выявить и адаптировать к своему персональному стилю.
Высветить перед егерями свои умения мы не боялись — не тот уровень подготовки, чтобы они могли заметить что-то необычное. Точнее, дело даже не в уровне, а в материале для сравнения. Методика обучения невидимок и элитных бойцов гвардии тоже не демонстрировалась кому попало, поэтому все можно было списать на столичные школы боя, ну а для возможных наблюдателей от невидимок подойдет объяснение, дескать, гражданский развлекается экзотическими стилями. Тем более что большинство приемов мы со Свентой никогда не отрабатывали при посторонних.
Как был в тренировочной одежде, я, постаравшись остаться неузнанным, забежал в больницу прямиком в каптерку старшей помощницы. Женщина открыла рот, дабы посоветовать выместись из ее святая святых по-хорошему, пока она не встала из-за стола и не вымела самолично. Приняв во внимание габариты циркового силача и мощные руки этого «хрупкого» создания, любой здравомыслящий человек предпочел бы незамедлительно последовать совету, будучи на своих ногах, иначе велика была вероятность начать отползать от здания больницы уже без оных.
— Вы немедленно выдаете мне больничный халат. Я переодеваюсь и иду по палатам под видом вновь поступившего пациента с очень хорошими связями, который лично выбирает себе место. — Нагло глядя в глаза помощницы, я прошел к столу и, опустив руку ей на плечо, силой усадил обратно на стул, от которого уже успела оторваться ее пятая точка. — Вы будете сидеть тихо и никому не расскажете о моих шалостях. Вы способны на такой подвиг?
Дело в том, что Финь Ю научил меня между делом, как изменять свой облик. Разумеется, речь идет не о преобразовании физического тела, а всего лишь о создании фантома тела, лица, части тела либо части лица, совмещенного и связанного с соответствующей частью физического тела. Иногда в магическом бою не помешает раздвоиться. Только целитель сможет разглядеть, и то не сразу, где фантом, а где человек. Естественно, в данном случае облик я изменил по минимуму, чтобы потом списать все на обычный грим.
Достав жетон, я продемонстрировал его женщине:
— Вас ознакомили с этими штуками?
Старшая помощница, завороженно глядя на символ моего статуса, медленно кивнула.
— Я не хочу излишнего шума и помпы. Мне надо осмотреться, определить, кто в приоритетном порядке должен получить помощь и что для этого потребуется. Толпы персонала и больных, снующих по пятам, мне категорически не надо. Так вы поможете мне?
Женщина снова завороженно кивнула.
— Так чего сидим? Чего ждем?
Помощница пушинкой вспорхнула со стула, крутнулась между полок, создав маломощный смерчик в отдельно взятом помещении местной больницы, и вскоре я стоял в халате, мой костюм лежал в пакете, пакет сжимала моя правая рука, а левая прижимала к телу сверток с бельем и одеялом. Настала моя очередь открывать рот в изумлении. Я ведь даже не почувствовал, как меня переодели. Вот это настоящее чудо — куда там магии, в том числе и целительской.
В некотором обалдении я вышел из каптерки и направился в ближайшую палату. Конечно, можно было бы попросить Ирритано, но я не верил в его лицедейские способности, а старшая помощница, как я помнил еще по прошлому посещению этого славного города, практически никогда не покидала свой командный пункт. Был в ее разуме маленький и совсем безобидный сдвиг. Она была абсолютно уверена, что стоит ей покинуть каптерку, как имущество немедленно растащат или в лучшем случае все перероют и все перепутают. Каждый вечер она вела героическую борьбу с этим подтачивающим все ее силы червячком, пытаясь если не затоптать его навсегда, то хотя бы отодвинуть в самую глубину души, чтобы покинуть свою светелку и пойти домой переночевать. Стоит ли говорить о том, что уходила она из больницы позже всех, а приходила чуть свет. В отпуске не была никогда. Зато в ее ведомстве царил монументальный порядок: каждый лоскуток и каждая шерстинка знали свое место, а хозяйка знала, где это место.
Обитатели палаты встретили меня настороженно. Пока я прошелся меж рядов коек, бегло определяя с помощью аурной диагностики характер заболеваний присутствующих, ненадолго задерживаясь перед некоторыми больными, чтобы с помощью целительского узора точнее определить, что именно повреждено, меня провожали отнюдь не дружелюбными взглядами. Больше всего людей насторожили мои непонятные задержки перед некоторыми больными.
— Что тебе надо, парень? Что ты тут потерял? — выступил самый нетерпеливый и самый злобный из больных.
— Да вот смотрю, не выбрать ли вашу палату? Вроде светло, тепло и соседи… приятные.
— Проваливай! Мест нет.
— Ну-у… если подвинуть эту кровать сюда, а ту придвинуть вплотную к стенке…
— А кто тебе разрешил самому выбирать? Да еще в палате, когда люди уже давно в коридоре лежат?