Путь к цели
Мужчины немного постояли у огня, глядя на языки пламени, как будто не в силах оторваться от зрелища, и Федор спросил:
– Ты у нас, конечно, ночуешь? Кроватей нет, но мы постелем на полу – матрасы найдем!
– Нет. Я в гостинице ночую, – слегка смущенно ответил Андрей.
– Чего это в гостинице? Зачем? Деньги тратить! Мы что, чужие тебе? Ты чего, стесняешься? Даже и не думай! Ночуешь тут! Никаких вариантов больше.
– Я обещал, что буду ночевать в гостинице, – усмехнулся Андрей.
– Кому обещал? Чего это ты обещал… Э-э-э… друг мой, неужто свершилось? Монах – и завел себе женщину? Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее! Как ее звать, кто такая, где живет и чем занимается?
– Ну щас прям! – рассмеялся Андрей. – Может, тебе еще рассказать, в каких позах мы занимались любовью?
– И это можно, – невозмутимо парировал Федор. – Вдруг я что-то новое узнаю. Может, у вас там, в параллельном мире, какие-то особые выверты есть, так нам с Аленой, может, они и по ндраву придутся! Она любит все экзотичное.
– Это чего ты там про меня рассказываешь, охальник? – послышался веселый голос Алены. – Только оставишь этих мужиков одних, и тут же начинаются сплетни! Вы в конце-то концов пойдете обедать?! Я сейчас вот вас веником погоню!
– Погонит, погонит, злостная баба! – забеспокоился Федор. – Пошли за стол, там и расскажешь. Слышь, Ален, наш-то Андрей себе женщину тут уже нашел! Вот тебе и Андрей, вот тебе и скромник!
– А что, он мужик видный, почему бы и нет? Он еще как будто и помолодел с тех пор, как мы его видели. Красавчик, да и только! Смерть бабам. Если бы не ты, мой корявый, любимый муж, то… Ну пошли, пошли, щи стынут, а теплые щи – это уже извращение!
Они прошли на кухню, пересмеиваясь и подшучивая друг над другом, и сели за стол. На его краю важно сидела Шанти, которую с рук кормила Настена, громко восхищавшаяся статью и красотой кошки, отчего та млела и мурлыкала, как настоящая. Исходили ароматным паром тарелки с красным борщом, именуемым здесь то щами, то собственно борщом, стояла бутылка с вином, к которой Федор тут же радостно протянул руки с криком: «Повод есть! Есть повод – друг приехал!»
Они выпили за встречу, шумно заедая горячим борщом. Он был просто огненным, поэтому приходилось дуть на ложку, благо что ложки были деревянными и не обжигали губы.
Несколько минут они насыщались молча, потом Федор приподнял бровь и пожаловался жене:
– А ведь ускользнул от ответа! Что за женщину встретил, где, кто такая, как звать! Ален, а ведь все тихоней прикидывался. Я уж, грешным делом, стал подумывать – может, он не женщин любит…
– Тьфу на тебя! – фыркнул Андрей. – Ну женщина как женщина. Олрой звать. Хозяйка гостиницы. Очень хорошая, приятная… Но вряд ли с ней что-то серьезное получится – зачем ей я, перекати-поле, злобный, побитый жизнью мужик…
– Не знаешь ты себя, Андрей, – усмехнулась Алена, поглядывая на него исподлобья. – Многие женщины были бы готовы прожить рядом с тобой всю жизнь. В тебе есть стержень, ты не согнешься и не сломаешься. Ты настоящий мужчина, а женщины всегда к таким тянутся.
– Красотка небось, – лукаво подмигнул Федор, – и богатая притом! Может, и не поедем никуда? На кой нам этот хренов Балрон? Когда нам и тут хорошо.
– Мы уже говорили с тобой об этом, – посерьезнел Андрей. – Ты лучше скажи, что это такое? – Он полез в карман и достал завернутый в тряпочку значок, который ему показывала Олра.
– Хм… откуда это у тебя? – настороженно спросил Федор, угрюмо рассматривая значок, на котором были изображены череп со скрещенными костями и сабля. – Это знак полка императорской гвардии, в которой служат только дворяне. Паскудный, я тебе скажу, полк. Как воевать – их нет. А вот на парады да по трактирам – это самое то. Напакостят, напоганят, потом родители их выкупают. Ты-то как с ними столкнулся? Лучше от них держаться подальше – себе дороже.
– А как их можно найти?
– Ну как? В казармах императорского дворца, конечно. Только тебя туда не пустят. Ты в своем репертуаре, да? Опять? Пора фургон готовить? Ну чего ты мне моргаешь? Она все знает. Я же не могу скрывать от своей жены. Мы по жизни вместе, и она имеет право все знать. Настен, поела? Иди, доченька, уложи кошечку поспать. Иди. Мы тут взрослые разговоры разговариваем, тебе неинтересно будет. Иди, моя хорошая.
Взрослые замолчали, а Настена побежала в другую комнату, откуда вскоре послышался ее веселый голосок – она разговаривала с Шанти.
– Что они натворили, сразу говори, – нахмурился Федор. – И к чему нам готовиться?
Андрей вздохнул, пожал плечами и начал свой рассказ. Когда умолк, Алена сидела бледная, прижав ко рту платок, а Федор – туча тучей, постукивая ножом по столешнице.
– Что тебе могу сказать… – сказал он хмуро. – Да, таких тварей надо убивать, однозначно. Но как тебе подступиться к этому делу – не знаю. И тем более, что ведь, уверен, ты хочешь, чтобы она их убила, чтобы отомстила за отца и за себя? А она решится на это? А если решится, как вы с ней будете после этого выстраивать отношения? Ведь она, похоже, думает, что ты что-то вроде солдата, наемника, а не… И не проболтается ли она после этого? И где-то надо будет держать этих уродов после того, как ты их похитишь. И еще: мы рассуждаем, что будет после того, как ты их похитишь, но надо еще ведь их найти – и как ты это сделаешь? Прошло… сколько? Ей было двенадцать лет. Сейчас около тридцати. Восемнадцать лет! Им сейчас лет по сорок, если не больше, скорее всего, они уже в чинах, а может, и вышли в отставку – и где ты их найдешь? Я понимаю, что для тебя нет ничего невозможного, знаю тебя как облупленного, но мне кажется, что это и для тебя уже слишком.
– Есть у меня одна задумка. Дело в том, что я знаю, как выглядел один из них. Тот, кому, собственно, и принадлежал этот знак. У тебя найдется уголек и лист бумаги?
– Хм… сейчас поищем. Ален, найди, пожалуйста, а то я сейчас буду полчаса ползать. Ты вечно уберешь куда-то, найти не могу.
– Да куда я уберу? Всегда в одном и том же месте лежит – ты все запомнить не можешь. Вот, на тумбочке. А уголек сейчас принесу.
Алена вышла, а Федор внимательно посмотрел в лицо Андрею и негромко спросил:
– Зачем тебе это надо? Ну исчадия – ясно. Но эти-то? Они зачем? Прошло столько лет, уже все устаканилось – зачем?
– Федь, не городи ерунды. Представь, что то же самое сделали с Аленой – и что ты бы сделал?
– Честно – не знаю. – Федор задумался. – За мной теперь еще и Настена, и тот, кто сидит в животе Алены. Не знаю… Хм… а ты попался! Ален, он попался! Он сравнивает свою… как ее? Олру с тобой! Похоже, втюрился наш недотрога, попался в ласковые сети. Вот так вот. Сколько ни бегай, а все попадешься. Я, старый карась, думал, так и помру в своем тихом пруду, не оставив наследника, а вот поди ж ты! Судьбу не обманешь… на вот тебе бумагу, на – уголь. Что, рисовать будешь? А ты умеешь?
– Баловался когда-то в детстве. Даже в художественный кружок ходил, – рассеянно отозвался Андрей.
– Куда ходил? – не понял Федор.
– Школа такая… для детей. Где художествам учат. Не мешай, мне сосредоточиться надо.
Андрей взял в руки знак и стал впитывать его ауру. Перед глазами снова встало лицо человека, вначале показавшегося ему взрослым, но теперь он видел, что это парень лет двадцати – двадцати пяти. Двенадцатилетней девчонке он показался старым, конечно, но на самом деле он был вполне молод. Лицо носило следы распутной жизни – красный нос с синими прожилками, нечистое дыхание, желтые зубы, толстые, мокрые губы… Андрей несколькими штрихами набросал лицо, подчеркнув губы, широкие брови, глаза с немного раскосым разрезом…
Через пару минут перед ним лежал готовый портрет, по которому можно было легко узнать этого человека.
– Да ты талант… – с изумлением протянул Федор. – Ты мог бы прославиться как художник! Тебе бы портреты рисовать, а ты железками размахиваешь! Ну и ну…
– Портреты мне удавались всегда, это точно, – усмехнулся Андрей. – Учитель рисования был в восторге. Но жизнь как-то так сложилась – ушел в армию, а там… пошло-поехало. И уже из этой колеи не выскочить.