Мой любимый начальник (СИ)

— Не, Дмитрий Валерьевич, я подожду автобус. Не утруждайтесь, — проваливай отсюда, иначе увидишь, как я покраснею и свихнусь от смущения.
Взгляд завотделом стал суровым, стальным, словно он сейчас убьет меня.
— Кирилл, я же сказал, садитесь! Немедленно!
Пришлось безропотно плюхнуться в мокром насквозь костюме, на кожаные сиденья его авто.
— Кошкин, что вы творите? Где ваш зонт? Я конечно, понимаю, что он слабо спасает в такой ситуации, но вы, что хотите заработать пневмонию?? — в голосе его смешивалась забота и раздраженность, а я только густо покраснел и был в состоянии что-то смущенно промычать.
— Что вы там бормочете? — он неожиданно взял меня за подбородок и развернул лицом к себе, уставившись в глаза. Надеюсь, ничего аморального в моем взгляде он не увидит.
— Все в порядке, Дмитрий Валерьевич, честно, — собрав крупицы спокойствия и хладнокровия воедино, выдал я, не отводя глаза.
Он продолжал пронзать меня сталью своего взгляда, но потом, словно очнувшись, отдернул руку и произнес:
— Сейчас приедем, приведете себя в порядок. Благо, я на работе всегда на всякий случай держу запасную одежду.
— Спасибо, — как-то пискляво сказал я, стараясь больше на Воронова не смотреть.
-3-
И никого-то в такой ранний час в отделе нет!
Об этом я с ужасом вспомнил, когда мы с Дмитрием Валерьевичем поднялись на второй этаж, где все было закрыто и ни души не наблюдалось. Он быстренько открыл дверь к себе в кабинет, почти втащил меня туда силой, ибо я робко жался на пороге. Подойдя к шкафу, он выудил оттуда пушистое белое полотенце, которое передал мне.
— Держите, Кошкин. Оботритесь. И в темпе вальса, нечего на меня своими испуганными глазенками смотреть, — он прошел в комнатку в конце его кабинета за одеждой, а я быстренько скинул с себя пиджак с рубашкой и принялся обтираться.
Накинув полотенце на плечи, я вдруг вспомнил этот холодный ливень, продирающий до костей и легкая дрожь начала свое движение по моему телу. Неожиданно я почувствовал, что Воронов вплотную подошел сзади. Его горячее дыхание обожгло мне кожу на шее, и я застыл. Замер и прикрыл глаза. К стыду своему, я, кажется, начинал возбуждаться, а чувствуя, как объект моих сексуальных фантазий стоит за моей спиной, я вообще смутился напрочь и чуть не грохнулся в обморок. У меня даже в мыслях не возникло вопроса, почему он подошел так близко и дышит мне в затылок. Воронов хотел мне что-то сказать, я просто ощущал это чувство недосказанности сквозь тишину офиса. От аромата его одеколона, смешанного с терпким, но приятным запахом его тела внизу живота разливалось приятное тепло, а по телу скользила сладкая истома.
— Надеюсь, шефа еще нет на месте! Он своей пунктуальностью уже задолбал! — громогласно Галочка возвестила о своем приходе.
Воронов отпрыгнул от меня как ошпаренный, а я начал быстренько переодеваться, чтобы чуточку успокоиться и не компрометировать своего шефа. Дмитрий Валерьевич взглянул на меня. Что это? Смущение? Испуг? Желание? Потом подумаю о том, что легкой тенью пробежало в его глазах. Тем временем Воронов открыл дверь кабинета и улыбаясь непринужденно, смотря на застывших в недоумении и испуге сотрудников и покрасневшую от стыда Галочку, произнес:
— Всем Здрасте, товарищи! Галочка, кофе, пожалуйста, — и закрыл дверь кабинета.
Все сотрудники засмеялись. Все, кроме Галочки.
— Спасибо большое, — чуть слышно проговорил я, приведя свою персону в порядок.
— Не за что, Кир. Идите работать, — устало протараторил мой шеф, не поднимая на меня взгляд, и зарывшись в бумаги.
Я заметил, как у него подрагивают руки, но решил, что это от усталости. Засев за свой рабочий стол, я позвонил Лизке и тихонько просипел:
— Лиза, у меня тут проблемка!
Дмитрий.
Что это я сейчас вытворял? Что, черт возьми, со мной происходит? Я только что хотел Кошкина развернуть к себе и зацеловать до умопомрачения.
Спокойно, Валерыч! У тебя всего-то навсего поехала крыша. Нет причин для паники…
Он же парень! Он мужик! С чего это ты в тридцатник решил вдруг стать гомиком??? Надо бабу. Срочно! И вообще надо жениться! И тоже срочно!!!
Если так и дальше будет продолжаться, я же на него наброшусь и тогда поцелуями не ограничусь!
На самом деле Дмитрий Валерьевич Воронов, на протяжении всей своей недолгой тридцатилетней жизни, ни разу не выходил из себя (спокоен, как танк перед боем!) И отклонений в своей ориентации тоже ни разу не замечал. Девушки ему нравились пухленькие, красивые, и что было очень важно, с хорошим чувством юмора. И что греха таить, благодаря своей мужественной внешности и поведению, он пользовался успехом у прекрасного пола. Только почему-то, когда перешел в этот отдел, на женщин здесь не заглядывался. Зато стал наблюдать за Кириллом Кошкиным. Постоянно. И сей факт его крайне обеспокоил.
Еще когда он впервые приехал сюда знакомиться с делами и сотрудниками, этот паренек привлек его внимание. Точнее, привлекли его глаза. Серо-зеленые, неизменно грустные, но так легко меняющие оттенок, на изумрудный, например, когда он смущался или злился. Да и смущался он тоже мило! И еще он был такой стройненький и высокий, приятной такой наружности паренек. А когда разговаривает голос мягкий и добрый… И ладонь у него при рукопожатии с ним чуть подрагивает…
В общем, одна такая ассоциация возникла у Дмитрия в голове — котенок он, вот кто. Только не пушистенький, которого обычно до умопомрачения тискают жеманные барышни, приговаривая «Ути-пути, лапатуська!», а милый такой, еще не повзрослевший, но уже не малюсенький котенок. Только потерянный какой-то и задумчивый. Хочется его обнять, защитить, приласкать…
Валерыч, я тебя поздравляю, ТЫ ВТЮРИЛСЯ В ПАРНЯ!!!! П****ц полный!
Только он от меня почему-то все время шарахается…
А почему, кстати???
Лиза.
Я чуть с кровати не грохнулась от испуга, когда мне Кир позвонил. В кой-то веки я смогла спокойно поспать в свой потом и кровно выстраданный выходной, а тут звонит братиш и говорит, что у него проблемы. Какие могут быть проблемы у гея? Только одно: он попался на горяченьком или признался своему драгоценному натуралу. Хотя закрадываются у меня подозрения (они все время закрадываются, без приглашения), что этот Воронов вовсе не натуральный натурал…
Не будет же мужчина, заигрывающий и хихикающий с девушками, проявлять интерес к парню? Хотя со слов Кира не очень-то ясна ситуация.
Как-то вечером мой братец спросил, совершенно неожиданно, почему я его поддерживаю. Четкого ответа не было, да и как он может появиться, когда гей тебя в лоб спрашивает, почему ты не осуждаешь однополые отношения. Пришлось выплеснуть весь сумбур мыслей по этому поводу:
— Знаешь, Кирюх, я не задумывалась об этом. Но если честно, я свято уверена, что общество не имеет право критиковать и осуждать, а уж тем более презирать гомосексуалистов. Личная жизнь человека — дело личное. Каждый человек сам распоряжается своей жизнью, и мне жаль людей, которые не желают понять, что влезать в чужие жизни и ставить на человека клеймо позора и отчуждения им не позволено. Кир, все люди, по природе своей, жестоки, эгоистичны и обладают стадным чувством. Поэтому, если большинство ненавидит геев и лесбиянок, то и остальные люди, как бездумные бараны, будут делать то же. Хотя, я почти уверена, спроси их, почему они так делают, четких аргументов никто и не приведет. Все будут опираться на догматы религии. А что догматы?! Если в человеке жива вера в Бога, то все остальное второстепенно. Я, наверное сейчас говорю ерунду, но это все, что сейчас творится в моей голове.
И потом, я же росла в консервативной строгой семье, ты же помнишь моего папулю: шаг вправо, шаг влево — расстрел. Поэтому, это что-то вроде запоздалой мести. В-третьих, ты мой родственник, Кир, мой брат, а родственников не так много, чтобы ими разбрасываться, — Кир улыбался и внимательно меня слушал, пока я выплескивала все, что наболело, залезая в дебри, философию и общественную мораль. Когда, наконец, выговорилась, то потрепала просиявшего брата по разношерстной голове и пошла смотреть телевизор.