Юлианна, или Игра в киднеппинг

Бульдозер привстал и выглянул из кустов сирени: любопытно ему было взглянуть на мелких, но шустрых малолетних «новых русских». Поглядев на них издали, он плюнул и снова улегся под душистой сиренью. Он отдыхал, мечтал, он размышлял, а потом принялся подсчитывать: «Квартира, если приличная, стоит не меньше пятнадцати тысяч, машина – пять… А как это дело отпраздновать, а выпить на что?! Нет в жизни счастья! Эти «новые русские» так и норовят рабочего человека ограбить!».
Надо честно сказать, что рабочим человеком Бульдозер отродясь не был, а если когда и работал, то только на зоне, куда как-то залетел на годик за пьяную драку. Однако теперь он и впрямь решил потрудиться. Он нехотя поднялся на ноги и побрел к старому сараю в гребном клубе – осматривать место будущего преступления, благо все еще было светло как днем.
– Порядок! – сказал Жан Михрютке, и они полетели к Жанне – доложить, что ее личный план проведения киднеппинга уже начал срабатывать – Бульдозер клюнул.
 
Глава 6
Утром следующего дня Аня проснулась, почувствовав во сне чей-то взгляд. Она открыла глаза и увидела, что на спинке ее кровати сидит Юлька в голубой шелковой пижамке.
– Привет! – сказала Юлька. – Наконец-то соизволила глаза открыть. Я уже, наверно, целый час тут сижу и жду, когда моя сестрица проснется.
– Юля? Доброе утро, Юля. А что ж ты меня не разбудила?
– Еще чего! Я все эти дни устраивала тебе достаточно пакостей, но на такую – будить тебя, когда ты так сладко спишь, я не способна. Я мириться пришла.
– Я с тобой не ссорилась, Юля.
– Ну, обижалась ведь?
– Обижалась, был грех, – вздохнула Аня. – За это прости меня, сестра!
– Ну ты даешь! Это за что же ты-то у меня прощения просишь?
– А за то, что обижалась. Я должна была сразу понять, что с тобой происходит.
– А что такое со мной происходит? – насторожилась Юлька.
– Я все понимаю, Юленька. Тебе нелегко так сразу привыкнуть к тому, что наш папа будет любить теперь не тебя одну, а нас обеих.
– Ладно, давай просто замнем. Я-то у тебя прощения просить не собираюсь.
– А я тебя и так сразу простила, как только поняла, в чем дело. Знаешь, я всегда так мечтала иметь сестру, так завидовала девчонкам, у которых есть сестры!…
– Да ну? А я всегда хотела быть одна, чтобы все – мне одной, мне, любимой! Но теперь я решила, что неплохо иметь сестру. В общем, давай поднимайся и пойдем ко мне.
– Зачем?
– Как это зачем? Вещи твои перенесем ко мне в комнату. Потом позавтракаем и гулять отправимся. Я тебе наш остров покажу, в бассейн сходим. Где твои домашние туфли?
– Ты знаешь, я их в спешке дома оставила, в Пскове.
– Твой дом теперь тут! Ну-ка, надевай мои, – и Юлька сбросила с ног домашние туфли в виде двух лохматых белых щенков.
– Ой, какие тапочки-лапочки! – умилилась Аня, разглядывая смешные домашние туфли.
– Нравятся?
– Очень!
– Дарю, сестра!
– Я бы отказалась, но сил нет! – ответила Аня, улыбаясь и надевая на ноги туфельных щенков. Ее не столько тапочки обрадовали, сколько само событие: ее сестра сделала ей первый подарок!
– Ну вот, поднялась наконец. Пошли!
– Подожди, куда ты так спешишь? Я должна принять душ, прочитать утренние молитвы, сделать зарядку…
– Душ мы можем вместе принять у меня, зарядка отменяется – мы сегодня в бассейн идем, а молитвы и вовсе не обязательно читать.
– Это верно, – заметил подслушивающий за дверью Михрютка.
– Нет уж, ты прости, Юля, но без утренней молитвы день начинать нельзя – все кувырком пойдет.
– Это верно, – заметил Иоанн, сидевший на подоконнике распахнутого окна. Юлиус, примостившийся на карнизе того же окна снаружи, согласно кивнул и сказал:
– Вот бы твоя мою с собой молиться позвала!
– Ты уж очень многого сразу хочешь, брат. Не думаю, что твоя Юлия уже созрела для этого. Но попытаться можно, отчего нет? Я шепну Аннушке.
– Благодарствуй, брат!
– Ах, ну да, – вспомнила Юлька, – Жанна говорила мне, что ты богомолка. Хорошо, побежали вместе под душ, а потом ты читай свои молитвы, а я буду делом заниматься – найду для тебя одежду.
– У меня есть одежда. Вот – джинсы, майки, а еще у меня с собой платье, сарафан, юбка и две блузки, а для плохой погоды еще свитер и куртка. Вот сколько я всего привезла! Это все бабушка: нехорошо, говорит, отца вводить в лишние расходы.
– Покажи!
Аня встала, достала из-под кровати сумку, вытащила ее на середину комнаты и раскрыла.
– Вот, смотри, это все одежда.
Юлька мигом перетряхнула скромные Анины пожитки.
– Так, с псковскими модами все ясно. Это не Париж! Совсем не Париж, а наоборот.
– Наоборот от Парижа это что – Дальний Восток?
– Вроде того. А в чемодане что – обувь?
– Обувь – под кроватью. Кроссовки. А в чемодане у меня книги, которые надо прочитать за лето.
– Отличница! – Юлька грозно и обличающе наставила на сестру палец.
– Так уж получилось… А у тебя что в школе?
– Сплошные трояки. Но учти, что школа особая, элитная – лицей! Не чета псковским ликбезам! А вообще-то я мечтаю учиться в Англии. Жанна обещает меня за этот год подготовить к поступлению в закрытую школу для девочек, «Келпи» называется. Это такая привилегированная школа, что о ней даже мало кто знает.
– А я мечтаю поскорей вернуться в Псков.
Как раз в этот момент бес Прыгун осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату – проверить, как там его подопечная угнетает сестрицу? На него пахнуло жарким светом: комната была за эти дни уже намолена Аней; на столе, прислоненные к стопке книг, стояли иконы, на подоконнике раскрытого окна сидел Ангел Иоанн, а за окном порхал Юлиус. Оба Ангела сияли, ведь их девочки впервые мирно беседовали друг с другом! Всего этого Прыгун выдержать не мог: он зажмурился, отшатнулся и плотно прикрыл за собой дверь. «Я лучше тут, в коридорчике погуляю», – сказал он себе.
Юлька призадумалась.
– А разве ты не собираешься насовсем у нас остаться?
– Я бы рада, и папа этого хочет, но я никак не могу, – вздохнула Аня. – У меня в Пскове бабушка осталась. Она болеет, ей помощница нужна. Я уже папе сказала, что к осени обязательно должна в Псков вернуться.
– Вот, значит, как. Уедешь, выходит, к осени… Сама…
– Почему сама? Папа отвезет, – удивилась Аня.
Юлька расстроилась. Это что же получается, надо отменять затею с киднеппингом? Но, во-первых, Юлька не любила менять свои планы, а во-вторых, ей не понравилось, что только что обретенная и горячо ненавидимая сестра вдруг возьмет и укатит по своей воле обратно к себе в Псков! А замечательная игра в киднеппинг, в которую Юлька уже втянула всех своих друзей, что же, из-за нее пойдет прахом? Это даже как-то и несправедливо получалось. Нет, решила Юлька, негодуя на сестру, киднеппинг все равно должен состояться! Неожиданно у нее возникла еще одна обидная мысль.
– Слушай, Ань, а это что же получается: у тебя есть бабушка, а у меня нет?
– Почему у тебя нет? Бабушка Настя и твоя бабушка тоже.
– Она строгая?
– Строгая.
– Верующая?
– Очень верующая.
– Ну, мне такой не надо.
Аня хотела сказать, что никто бабушку Настю ей пока и не предлагает, но спохватилась и промолчала. А Юлька, тряхнув лохматой рыжей головой, спросила:
– Тут, кажется, кто-то в душ собирался? Ну так пошли!
– Погоди, мне еще надо халат достать, зубную щетку, полотенце. Они у меня тут, под матрацем.
– Под матрацем?
– А где мне их еще держать?
– Уборщица придет комнату убирать, увидит – стыда не оберешься. Сиротка-беспризорница, вещички под матрацем! Ты что, не могла стул принести и хотя бы на стул свое барахлишко сложить?
– И рассердить из-за какого-то стула мою грозную сестрицу?
– Да ладно тебе! Бери зубную щетку и пошли, а полотенец и халатов в ванной полно.
– Зачем мне чужой халат, когда у меня свой есть?